Крах тирана - Шапи Казиев

– Говорят, местные нападали на караваны с пленными. И многие смогли убежать, – припомнил Ширали.

– Смогли? – с надеждой переспросил Муса-Гаджи.

– И девушки убегали. Одна из них даже заколола известного воина из гвардии хана. У нее был такой маленький кинжал.

Мусе-Гаджи хотелось верить, что это была его Фируза. А тот кинжал он видел не раз. Она всегда держала его при себе на всякий случай и обрезала им нити, когда ткала ковер. Но такие кинжалы были и у других девушек Джара. Постоянная опасность диктовала свои правила.

– Она у тебя красивая? – спросил Ширали.

– Не твое дело, – резко ответил Муса-Гаджи, но это заставило его вспомнить свою любимую. Красивая ли она? Разве могут быть девушки красивее, чем Фируза? Она… Она – как рассвет после темной ночи. Как глоток прохладной воды, когда умираешь от жажды. Она…

– Как ее зовут?

– В гаремах девушкам дают новые имена, – глухо произнес Муса-Гаджи.

Вопрос туркмена подействовал на Мусу-Гаджи успокаивающе. Ширали сказал «зовут», то есть считал, что она жива. Это было что-то вроде надежды.

– А мою жену зовут Дюрли, – вздыхал Ширали. – Это значит – жемчужина.

Они помолчали, глядя в разные стороны и думая каждый о своем.

– Я хочу драться с каджарами, – прервал молчание Ширали. – На вашей стороне.

– Дерись, – сказал Муса-Гаджи, приторачивая оружие убитого охотника к седлу своего коня. – А мне нужно возвращаться.

Муса-Гаджи вскочил на коня и тронулся в обратный путь. Ширали сел на своего и направился вслед за Мусой-Гаджи.

– Я вам пригожусь, – обещал Ширали. – У Ибрагим-хана много войска, но люди воюют не за него.

– Тогда что им здесь надо? – не оборачиваясь, спросил Муса-Гаджи.

– Кто ради добычи воюет, а кто из страха, – отвечал Ширали. – Гвардия и та из наемников. Шах платит им хорошее жалование.

– Мы тебе платить не будем, – предупредил Муса-Гаджи. – И нам никто не платит. Мы бьемся за свою родину.

– А я буду воевать за свою, – сказал Ширали. – Вместе с вами.

– А твоя семья? – напомнил Муса-Гаджи.

– Семья?.. – будто очнулся Ширали.

– Что с ней будет, если ты перейдешь к нам? Если тебя не найдут ни убитым, ни раненым?

– Тогда от моей семьи ничего не останется, – с болью в голосе ответил Ширали.

– Возвращайся в лагерь, – сказал Муса-Гаджи, обернувшись к Ширали.

– Ты сохранил мне жизнь, теперь я твой должник…

– Я тебя пощадил по своей воле, – сказал Муса-Гаджи. – А что с тобой сделают джарцы, многие из которых потеряли свои семьи из-за таких, как ты,

– одному Аллаху известно.

– Что же мне делать? – растерянно спрашивал Ширали.

– То, что подскажет твоя совесть, – сказал Муса-Гаджи. – Но если я, Муса-Гаджи из Андалала, встречу тебя в бою – берегись!

– Я не стану драться с врагами шаха и его брата, – пообещал Ширали.

– Тогда подумай, как помочь тем, кто будет драться с каджарами, – сказал Муса-Гаджи.

Он привязал уздечку коня убитого охотника к своему седлу и поскакал прочь.

– А хану скажи, что не ты меня упустил, а что меня растерзали леопарды, – кричал он, удаляясь. – Как и того, что был с тобой. Пусть Ибрагим придет посмотрит, если не боится.

Проводив взглядом Мусу-Гаджи, Ширали собрал оружие и нехотя двинулся к ханскому лагерю.

Когда Ибрагим-хану доложили о случившемся, он пришел в ярость. Ширали получил сто ударов палкой и был сослан чистить ханские конюшни.

Мучимый желанием наказать всех и вся, Ибрагим-хан велел готовиться к выступлению на Джар и Дагестан. Но оказалось, что перейти Куру невозможно – слишком тяжелы были пушки, громоздок обоз, и даже закованная в латы кавалерия тонула в мутных водах широкой реки. Тогда было приказано строить крепкий мост, а пока были посланы курьеры поторопить войска, тянувшиеся к ставке Ибрагим-хана из Грузии, Карабаха и других провинций.

Глава 16

Чупалав не находил себе места. Пошел уже второй день, а Муса-Гаджи не возвращался. Чупалав тяжело вздыхал, представляя, что скажут люди, когда узнают, что следом за Мусой-Гаджи пропал и он сам. Но выбирать не приходилось. Чупалав как следует вооружился и пошел седлать своего коня.

Однако отправиться по следам своего друга Чупалаву не довелось. Он уже вскочил в седло, когда вдалеке запылали сигнальные костры, а затем примчались дозорные с известием, что на них движутся войска Ибрагим-хана.

Горцы заняли позиции, приготовившись вступить в сражение. Но оказалось, что приближался лишь небольшой отряд. Каджары остановились на расстоянии двух полетов стрелы и выслали вперед троих человек. Один из них имел важный вид, двое других размахивали копьями со значками Ибрагим-хана и кричали:

– Посол едет! Внимание! Посол от великого хана! Внимание!

Скоро стало известно, что Ибрагим-хан прислал восставшим ультиматум. Вожди горцев подозревали, что ничего хорошего от хана ждать не приходится. Но они, как и Ибрагим-хан, хотели выиграть время. Из Дагестана прибывали все новые силы, и поток этот с каждым днем усиливался. Особенно здесь ждали заклятого врага Надир-шаха – Сурхай-хана Кази-Кумухского с его знаменитыми сыновьями.

Ставка руководителей восстания находилась в Закатальской крепости, рядом с Джарами. Туда и съехались представители Джаро-Белоканских обществ с их признанными вождями Ибрагимом-Диванэ и Халилом. Обсудить грозное послание хана позвали и Чупалава, который успел заслужить всеобщее уважение и считался представителем сильного Андалалского общества.

Вожди собрались под огромной чинарой, ей было больше четырех веков, и она многое повидала за свои долгие годы. Не явился лишь владетель Каха и Каника. Как оказалось, он, как и главы обществ, еще раньше получил приглашение от Ибрагим-хана встать на его сторону. Но все, кроме него, решительно отвергли гнусное предложение врага, сулившего за предательство великие почести и щедрые награды.

Кроме приказа о повиновении и «присоединении к стремени повелителя», в ультиматуме Ибрагим-хана содержалось требование приготовить для его войск провиант, девушек для воинов и фураж для коней.

Когда унизительный ультиматум был оглашен полностью, Халил заключил:

– Наглость Ибрагим-хана превосходит свирепость его проклятого брата.

– Этот презренный каджар возомнил, что ему удастся нас запугать, – процедил сквозь густую бороду Ибрагим-Диванэ.

– Нападем первыми! – предлагали предводители.

– Тогда и остальные, в тылу у хана, поднимутся!

– А что они смогут? – сомневались другие.

– К Ибрагим-хану войска со всех сторон подходят.

– Надо заманить его в горы, – предложил Чупалав. – А там – как Аллаху будет угодно, победим или погибнем.

– На равнине нам с этим войском не справиться, – согласился Ибрагим-Диванэ. – А здесь у нас и крепости, и башни. Пусть попробует взять.

– Главное – наши ущелья, – добавил Халил. – На крупного зверя надо ставить надежный капкан. Верно Чупалав говорит: завлечь и раздавить.

– А села? Мы их с таким трудом восстановили, – говорили горцы.

– Без боя не отдадим.

– Мы будем драться за каждый камень, за каждый дом, – говорил Ибрагим-Диванэ. – Измотаем хваленых кызылбашей, а когда они решат, что дело сделано, заставим Ибрагим-хана горько пожалеть о том, что он посмел поднять глаза на наши горы.

– Едут! – донеслось вдруг издали.

Все обернулись на крик и увидели, что со стороны хребта к ним приближается большой отряд. Его возглавлял статный воин в расшитой серебром черкеске и с дорогим оружием.

Его панцирь и щит были приторочены к бурке позади седла.

– Муртазали, сын Сурхай-хана! – узнал Чупалав.

– Салам алейкум! – приветствовали славного храбреца предводители.

– С приездом, Муртазали!

– Ва алейкум салам! – отвечал Муртазали, спешиваясь.

– Как здоровье твоего отца? – уважительно спрашивали предводители.

– Что слышно в горах?

– У нас все, слава Аллаху, хорошо, – отвечал Муртазали, почтительно здороваясь с предводителями. – А у вас, я слышал, неспокойно.

– Этому безумцу Ибрагим-хану не дают покоя наши свободные горы, – сказал Халил.

– Значит, пора поставить его на место, – ответил Муртазали. – Отец остался в Кумухе. Он и главы обществ решили перекрыть врагу дороги и укрепить аулы, если вдруг Ибрагим-хан сумеет прорваться или к нему пойдет помощь из Дербента, куда тоже пришел приказ выступать.

– На этот раз кызылбашам не поздоровится, – пообещал Чупалав.

– Сколько воинов ты привел? – спросил Ибрагим-Диванэ.

– Около тысячи, – ответил Муртазали. – Они уже бились с кызылбашами и знают, что делать.

– Это большая помощь, брат, – сказал Ибрагим-Диванэ. – Со всеми прибывшими у нас наберется крепкое войско.