Почта в Никога-Никогда - Люциан Воляновский

Итак, Красуля с подругами входит на карусель, где каждая из них в течение десяти минут занимает особое помещение. За это время совершается полный оборот этого приспособления. Чтобы корове на было скучно, она получает в кормушке какую-нибудь закуску. Так она себе закусывает, пока работник быстро обмывает вымя стерилизованной тряпочкой и подключает к нему аппаратуру для дойки молока. После подключения автоматической доилки человеку больше делать нечего. Карусель, приводимая в движение электромотором, вращается против часовой стрелки. Молоко стекает в общий резервуар, откуда под давлением, которое образуется в автоматической доилке во время движения карусели, и по нержавеющим трубам поступает в холодильник, где за полторы минуты доводится до температуры, гарантирующей долгое хранение и транспортировку в Сидней.

К моменту завершения полного оборота карусели корова расстается со своим молоком и, получив электропинок, попадает с карусели прямо в стойло, где подкрепляется перед следующей дойкой.

На карусели все предусмотрено. Даже и то, что у сытых коров во время катания могут возникнуть кое-какие потребности. Продукция этого рода направляется по остроумно продуманной системе труб и резервуаров в подземную цистерну, откуда поступает на окрестные луга. Отсюда машины собирают сено, которое съедают те же самые коровы, — ничто не пропадает зря…

О быках, волах и комарах

Создание «молочного завода» для потребностей близлежащего крупного города объясняется огромной разницей в ценах на молоко для непосредственного употребления и для промышленности. Приведу некоторые цифры. Например, владельцы крупного кооперативного молочного завода «Дреуэн» под Мельбурном подсчитали, что их поставщики, то есть тысяча фермеров, получили за год прибыли от продажи молока в городе на пятьсот семьдесят пять тысяч фунтов больше, чем если бы продали его для дальнейшей переработки. Поселок Уоррагел, расположенный в восьмидесяти пяти милях к востоку от Мельбурна, считается мировой столицей молочной промышленности, так как здесь сконцентрированы преимущественно предприятия, для которых сырьем является молоко. Надо помнить, что экспорт Австралии опирается на «Великую Четверку», то есть на вывоз шерсти, пшеницы, мяса, а также молочных продуктов. Три с половиной миллиона молочных коров ставят Австралию на восьмое место в мире, но по продукции она на четвертом и по экспорту масла — на третьем. Как раз в районе Уоррагела находятся восемь крупных заводов, которые работают преимущественно на экспорт. Масло и сыры идут главным образом в Великобританию, но австралийцы подыскивают новые рынки сбыта. Наиболее подходящими для них могли бы быть страны Юго-Восточной Азии, но все дело в том, что тем нечем платить.

Животноводы предоставляют заботы о сбыте соответствующим торговым учреждениям. Сами они, занимаясь только животноводством, платят бешеные деньги за пле-менных быков. Рекордная цена одного такого быка составляет сорок пять тысяч долларов.

Меня подмывает рассказать вам еще одну историю, которую я услышал однажды вечером в чарлвиллском трактире, когда пиво, джин и виски развязали языки молчаливым австралийцам. Вы не знаете такой анекдот о комарах из Хэксем-Грейса? Нет? Ну так послушайте!

Хэксем-Грейс находится недалеко от Ньюкасла ка воздушной трассе Брисбен — Сидней. Там есть такой небольшой пруд, где живут самые крупные и кровожадные комары в Австралии. Может быть, уже не такие громадные, как раньше, но и этих вполне достаточно. Как-то раз один фермер остановился около этого пруда на ночлег, когда ехал на своей повозке, запряженной волами. Он выпряг их и пустил пастись, только прицепил к шеям колокольчики, чтобы утром было легче разыскать. Но на рассвете нашел одни лишь колокольчики — волы исчезли без следа. Фермер решил, что кто-то украл волов, а колокольчики отцепил, чтобы не звенели. Он огляделся повнимательнее и увидел: на вальке повозки сидят себе комары, очень сытые, поэтому невообразимо толстые, сидят себе посиживают и ковыряют в зубах ногами сожранных ими волов…

Невыносимая жажда, или купите тучу!

Существует анекдот об австралийском фермере из района, особенно пострадавшего от засухи. Когда он наконец дождался дождя и на нос ему упала первая капля, с ним случился обморок от полноты чувств. К счастью, поблизости были добрые и мудрые люди, которые «выплеснули» фермеру прямо в лицо три ведра… пыли. Таким образом его привели в чувство…

Понятно, что этот анекдот родился на земле, где есть все, кроме воды и людей, которые неразрывно связаны друг с другом. Это очень, очень сухая земля. Вода в Австралии — «жгучая проблема», над которой ломают голову величайшие мудрецы Австралийского Союза.

Заселить или погибнуть

Впервые в истории человечества большой материк, огромное пространство, отделенное от мира естественными границами, стал политической единицей и представляет собой единое государство. Континент этот, вдвое больший, чем Европа без СССР, имеет только одно правительство вместо тридцати двух, которые правят Старым Светом, а жители этого бескрайнего материка говорят на одном языке.

Возможно, что лозунг «заселить или погибнуть» мог бы быть реализован в большем масштабе и позволил бы осуществить самые смелые замыслы при достаточном обеспечении страны водой. До какого предела можно заселять Австралию? Какое количество людей может найти хлеб насущный на этом континенте? Специалисты называют разные цифры — от шестидесяти до четырехсот пятидесяти миллионов, предупреждая, что всех их можно будет прокормить только в том случае, если будет решена проблема водоснабжения.

Муррей, которую иногда называют Австралийским Нилом, единственная судоходная река континента, совершенно пересыхала в 1830, 1912 и 1922 годах. Она превратилась в жалкий ручеек во время страшной засухи 1914–1915 годов, когда пало восемнадцать миллионов овец и три миллиона голов рогатого скота! Память об этой катастрофе живет в народных преданиях и рассказах.

Однако я хотел бы дать объяснение одному существенному факту, объяснение, которое услышал от австралийцев, занимающихся скотоводством. А именно в Чарлвилле, в западном Квинсленде, я узнал, что во время продолжительной засухи домашний скот гибнет не столько от жажды, сколько от… голода! Все-таки даже в очень неважно оборудованном хозяйстве всегда найдется достаточно воды, чтобы в тяжелый период напоить овец и рогатый скот. Зато с кормами хуже, они высыхают, гибнут, а подвозить их по бездорожью, как правило, нет расчета. Да и цены моментально возрастают, поэтому закупают корма лишь те хозяйства, в которых есть ценный молодняк. Его стремятся сохранить, не считаясь с расходами.