Любовь викинга - Конни Мейсон

Вульф открыл было рот, чтобы резко ответить, но тут к ним подошла Тора.

– Прошу за стол, мы ждем только вас двоих. Наговоритесь после ужина, – она посмотрела на Раннульфа, и глаза ее озорно блеснули. – Хагар говорит, ты намереваешься поухаживать за нашей Хельгой.

Вульф оставил свои комментарии при себе и занял место за столом рядом с Раннульфом. Вульф встревожено посмотрел на Рейну, когда она села напротив брата Ольги. Лицо ее оставалось хмурым с тех пор, как она увидела Раннульфа.

Когда Рейна смотрела на Раннульфа, в голове у нее начинала шевелиться какая-то мысль. Как и Вульф, он был красив и гладко выбрит, высок и мускулист, но ростом несколько ниже Вульфа. Его светлые волосы были стянуты на затылке кожаной лентой, а одевался он так, как и большинство норвежцев.

Рейна решила, что от этого мужчины исходит какая-то неясная угроза. И хотя семья, кажется, приняла его в свой круг, в его присутствии Рейна чувствовала себя неуютно. Существовала ли какая-нибудь конкретная причина ее неприязни к этому мужчине? Вместо того чтобы открыто рассматривать его, она склонилась над тарелкой и попыталась съесть хоть что-нибудь, но так и не смогла заставить себя проглотить ни кусочка и лишь гоняла еду по тарелке.

– Что-то не так? – спросил ее Вульф. – Тебе не нравится еда?

– Все замечательно, – ответила Рейна. – Просто у меня, кажется, пропал аппетит.

Она покосилась на Раннульфа, тот слушал рассказ Ольги о недавнем набеге на их хутор. Будто почувствовав ее взгляд, норвежец повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза.

– По-моему, странно, что рабыня ест за одним столом со своим господином, – заявил Раннульф, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Рейна заслужила место за общим столом, – поспешила все объяснить Тора. – Она спасла жизнь и Олафу, и Вульфу, а также вылечила многих раненых после неожиданного набега финнов.

– Олаф рассказывал мне о набеге, – сказал Раннульф. – Но о таких подробностях я слышу первый раз. Конечно же, вы заставили их спасаться бегством.

– Ну да, – ухмыльнулся Хагар. – Они нас нескоро теперь побеспокоят.

Ярко-синие глаза Раннульфа вновь посмотрели на Рейну. Их взгляды встретились, и обоих словно молнией пронзило – они узнали друг друга. Глаза Раннульфа расширились от неожиданности, он все еще не мог в это поверить, и тут вдруг предательский багрянец стал разливаться от основания шеи норвежца и постепенно охватил все лицо.

Рейна невольно прикрыла рукой рот, чтобы остановить пронзительный крик, готовый вырваться наружу. Ее память прояснилась: этот норвежец, этот мужчина по имени Раннульф, а вовсе не Вульф Безжалостный, как она ошибочно полагала ранее, жестоко лишил ее невинности и оставил лежать, истекающую кровью, на земле. И хотя Вульф все же продал ее в рабство, физического вреда он ей не причинил.

С трудом поднявшись на ноги, Рейна вцепилась в край стола, пытаясь собраться с силами, чтобы уйти. Вульф вскочил со своего места и обхватил ее за талию, не давая упасть. Хотя Рейна чувствовала, что все смотрят на нее, она не видела никого, кроме Раннульфа.

Долгое время она мучилась, испытывая противоречивые чувства к Вульфу, она страдала от того, что желала этого мужчину, которого должна была ненавидеть сильнее чем кого бы то ни было. Теперь же, когда ей открылась правда, у нее будто гора с плеч свалилась.

– Рейна, тебе плохо?

Голос Вульфа освободил ее из плена оцепенения. Она снова посмотрела на жестокого норвежца, сидящего за семейным столом.

– Я… мне нужно выйти, – задыхаясь, произнесла Рейна.

Она оторвала руку от стола и сделала пару шагов назад. К сожалению, потрясение оказалось слишком сильным, и она медленно осела на пол. Она услышала, что Тора позвала ее по имени, и почувствовала, как сильные руки Вульфа подняли ее.

– Рейна чем-то больна, сынок? – спросила Тора, в ее голосе явно слышалось беспокойство.

– Не волнуйся, мама, я о ней позабочусь.

– Да что с ней случилось-то?

Он многозначительно посмотрел на Раннульфа.

– Я все объясню позже.

Резко развернувшись, он вышел во двор, бережно неся на руках Рейну.

Рейна пришла в себя, как только холодный воздух остудил ее пылающие щеки. Она почувствовала, что плывет куда-то, и открыла глаза. Ее окутала волна облегчения, когда она увидела лицо Вульфа и осознала, что он держит ее на руках. Она подняла руки, обхватила его за шею и уткнулась лицом в его могучую грудь.

– Что случилось? – пробормотала она.

– А что ты помнишь?

– Я… Милая Фрейя, так это был Раннульф! Почему ты мне не рассказал правду?

– Я пытался убедить тебя, что не виноват в том, в чем ты меня обвиняла, но ты не хотела мне верить.

– А что я, по-твоему, должна была думать? Ты ведь не хотел назвать мне имя того, кто действительно виновен.

– Раннульф – брат Ольги. Я боялся, что ты станешь упрекать Ольгу из-за отвратительного поступка ее брата и тем расстроишь ее. Я не хотел, чтобы ссора между вами причинила вред наследнику моего брата. Ольга – женщина неуправляемая.

Вульф открыл дверь и внес Рейну в большой зал своего дома. К ним тут же подбежали Ума и Лорн.

– Хозяин, что стряслось с Рейной? – спросила Ума.

– С ней все хорошо, Ума. Ты и Лорн можете пойти искупаться в вулканическом озере. Сегодня вы мне больше не нужны.

Ума уколола Рейну недобрым взглядом.

– Пусть Лорн идет, а я останусь и помогу вам.

Вульф прошел мимо нее.

– Мне не нужна твоя помощь, Ума. Делай, как я сказал.

Лорн схватил Уму за руку и потащил ее к двери. Вульф направился в свой альков, положил Рейну на кровать и задернул за собой занавеску.

Вульф, нависая над Рейной, смотрел на нее со странным выражением лица, и прочитать его мысли ей никак не удавалось.

– Все эти недели я считала тебя чудовищем, – прошептала Рейна. – Ты не должен был позволять, чтобы этот кошмар затянулся.

Вульф сел на край кровати, и Рейна подвинулась, освобождая ему место.

– Определенная вина на мне есть, Рейна. Я ведь действительно продал тебя иноземцу.

– Но почему ты отнес меня на свой драккар? Почему не оставил на берегу?

– Если бы я тебя оставил, после Раннульфа пришли бы другие. Ты была такой беззащитной, такой несчастной, что я не мог не спасти тебя.

Рейна изумленно посмотрела на него. Он так мало уделял ей внимания во время путешествия в Византию, будто она была совершенно невидима.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Веришь ты мне или нет, тогда я не видел в тебе желанную женщину. Ты была врагом. Я все еще оплакивал свою жену, ярость моя была так велика, что я не мог думать ни о чем, кроме мести. И я считал, что чем раньше избавлюсь от врага, тем будет лучше.