Полведра студёной крови - Артем Мичурин

– Да, валяй. И это, – окликнул я уже удаляющегося страдальца, – не распространяйся о нашем разговоре, если не хочешь, чтобы сегодняшняя сказка стала былью.

Неудовлетворённый врачеватель в ответ лишь злобно сверкнул глазами и скрылся за углом, не пожелав составить мне компанию по дороге в столь спешно покинутый бордель.

Забрав свой арсенал и пообещав приветливым охранникам непременно вернуться, я покинул храм любви, поймал у входа мучимого стояком березниковца, подкинул ему монетку – дабы тот не занимался от безденежья самолечением, – за что получил подробнейшее описание искомого маршрута, и отправился в доки.

Путь мой пролегал из центра через давно обезлюдевшую промзону и огромный пустырь с лесом. Если бы я не знал точно, что впереди Кама и расположившийся на её берегу неблагополучный район Березников, то решил бы, что город закончился, а дальше только дикая тайга. Но спустя некоторое время, уже затемно, исчезнувший было город снова возник, замелькав редкими огнями.

И почему отбросы общества всегда льнут поближе к воронкам? Должно быть, виной тому тяга к саморазрушению, присущая человечеству в целом, но особенно ярко выраженная у наихудших его представителей. Если в радиусе километра-другого от выкопанной атомным ковшом ямы есть жизнь, можно быть уверенным – эта жизнь уродлива, агрессивна и лучше бы её не было. Дьявол. Начинаю рассуждать, как конченый лац. Слишком давно я покинул отчий дом, успел отвыкнуть.

Между тем встречающие меня лачуги района доков здорово напоминали таковые же в родном Арзамасе – убогие, сляпанные из чего попало наросты на остатках довоенных построек, с крохотными оконцами под самой крышей и низкими дверями, чтобы удобнее было ебашить сверху по затылку незваных гостей. Никакой планировки, никаких улиц, как дома, с той лишь разницей, что хуй поймёшь, куда тут идти.

– Вечер добрый, уважаемые, – подошёл я к трём гуманоидным особям, коротающим вечерок за распитием мутной, дурно пахнущей жидкости. – Не сориентируете, где тут переночевать можно?

– Не местный, что ли? – поинтересовался через губу самый крупный и, видимо, самый авторитетный из троицы собутыльников.

– Да, проездом.

– Проездом? – переспросил тот, усмехнувшись, чем побудил двух подпевал помельче к натужному веселью над моей безобидной репликой. – И куда же путь держишь, уважаемый?

– Прямо сейчас – к ближайшему месту, где можно кости уронить.

– Хе, ну тогда ты пришёл, – запустил авторитет руку под куртку и вернул её сжимающей рукоять внушительных размеров тесака; его подельники, решив последовать примеру старшего товарища, тут же обзавелись кастетом и обрезком арматуры.

– Полегче, – сделал я шаг назад, примирительно вскинув руки. – Разве так следует обращаться с гостями?

– Выворачивай карманы, – порекомендовал авторитет, – и уйдёшь на своих ногах. Может быть.

– Остыньте, парни. Я только лишь усталый путник в поисках ночлега и не хочу неприятностей. Давайте обсудим всё, как цивилизованные люди.

Пока я нёс эту околесицу, мои примирительно вскинутые руки поднимались всё выше, к рукояти закреплённого на спине кинжала, а стайка охотников до лёгкой наживы медленно расходилась, беря меня в кольцо.

Первый из них – жилистый недомерок с арматуриной – попытался сломать мне ногу, но был слишком безыскусен, за что поплатился рассечённой от губы до уха щекой и скорчился у стены, нервно ощупывая свою обновлённую физиономию. Второй подельник – высокий голодранец, вооружённый кастетом, – нанёс размашистый удар, целя мне в висок, и сложился пополам, отведав потрохами сталь клинка.

Авторитет, перехватывая рукоять ножа вспотевшими ладонями и не решаясь напасть, призывно глянул на своего слишком широко улыбающегося сподручного:

– Липкий, ты чё? Помоги давай.

Но тот вместо самоотверженного штурма лишь отполз за угол и сиганул прочь, зажимая рукой распоротую щёку.

– Липкий! Ах ты сука!

Кому было адресовано последнее, сказать трудно – может, Липкому, может, мне, а может, и Господу Богу, так немилосердно подставившему раба своего грешного.

– Ладно, – сделал авторитет шаг назад. – Ладно, – повторил он, будто заклинание, вытирая скользкую от пота ладонь о куртку.

Я двинулся влево, обходя струхнувшего героя так, чтобы тот развернулся спиной к своему бездыханному товарищу, и, выбрав момент, резко шагнул вперёд.

Пытающийся спасти себя организм отпрянул и споткнулся об организм, которому это не удалось. Нож выскользнул из руки, ноги отчаянно замесили грязь в попытке разорвать быстро сокращающуюся дистанцию между беззащитным телом и светящейся в темноте сталью кинжала.

– Всё, хорош-хорош, – затараторил авторитет, продолжая сучить ногами и ёрзать жопой по грязи.

– Вставай, – поднял я его, подцепив жалом клинка за ноздрю.

– Не надо! Я всё расскажу!

– А есть что рассказать?

– Мужик, у меня к тебе тёрок нету. Нам заплатили.

– Продолжай, – припёр я словоохотливого бандита к забору.

– Какой-то стрелок, залётный. Раньше его тут не видел. Подрулил к нам, говорит, мол, работа имеется.

– Дальше.

– А не убьёшь?

– Ты ведь всё ещё жив.

– Э-э… короче, говорит, надо гаврика одного уработать. Высокий, говорит, худой, в капюшоне всегда, и глаза, говорит, жёлтые, будто у собаки. Так и сказал.

– Опиши его.

– Ну, это… наёмник он, сразу видать. Ростом с тебя будет, крепкий такой, рожа кирпичом. Серьёзный мужик. Мне с ним спорить не захотелось. Да и деньги он хорошие пообещал.

– Сколько вас?

– А? Банда-то? С дюжину будет… Было с дюжину, – глянул он на почившего соратника. – Не убивай, братан. Я сейчас же отбой дам на все посты.

– Дашь. Но перед этим мы кое-что сделаем. Хватай-ка своего покойника и тащи вон туда, – указал я на развалины в сотне метров. – Да поживее. А то не ровён час подельник твой калечный с подкреплением прискачет.

Воспылавший рвением авторитет без лишних слов взвалил труп на плечи и трусцой поспешил к означенной цели.

– Сюда бросай, – указал я в угол.

– Ага, – свалил он тело на груду битого кирпича. – Ну, всё? Я пойду?

– Не так быстро. Какие доказательства моей смерти хочет заказчик?

– Голову, – развёл авторитет руками.

– Обрей его, – бросил я своему душегубу засапожник.

– Зачем?

– А сам-то как думаешь? – я снял капюшон. – Чтобы похоже было. И аккуратнее, мне не нужны порезы.

– Понял-понял, – оживился авторитет, смекнув, что шансы на продолжение его аморального существования резко пошли вверх. – Ща всё будет.