Солнце после ливня - Диана Гамильтон

Однако, войдя в эту комнату, Джорджия перестала обращать внимание на завывание ветра и на шум дождя. Она была слишком поглощена происходящим, чтобы замечать остальное. Сейчас Джейсон находился на достаточно близком расстоянии, чтобы видеть, как покрывается мурашками ее кожа, как дрожат ее ресницы, когда она встречается с ним взглядом.

Так он не уезжает! Радость от этого известия потонула в потоке обрушившегося на нее страшного волнения. Если бы она догадалась раньше взглянуть на море, то заранее бы поняла, что в такую погоду отправляться в Сан-Антонио слишком опасно. Она бы и оделась по-другому!

Ее навязчивое стремление наказать Джейсона обернулось теперь против нее самой.

Пытаясь скрыть панику, Джорджия заговорила:

— Как, должно быть, тебе обидно. Впрочем, оставлю тебя, чтобы не обременять своим обществом.

Женщина постаралась выскользнуть из комнаты, при этом с ужасом ощущая, как, видимо из-за жары, тонкое шелковое платье плотно облепило ее тело.

— Не играй со мной, Джорджия! — голос Джейсона оставался спокойным и приглушенным, но пальцы мертвой хваткой вцепились в ее обнаженное плечо. — Эти игры могут навлечь на тебя большие неприятности. — Он повернул ее лицом к себе, их тела почти соприкасались, и, казалось, воздух вокруг звенел от еле сдерживаемой страсти. Не отрываясь, он смотрел на приоткрытые губы женщины, на длинную шею, на грудь, едва прикрытую кроваво-красным шелком. Под полупрозрачной тканью отчетливо выделялись набухшие соски… — Или ты сама этого хочешь? хрипло спросил он. — Ты ведь этого просто добиваешься? — Его руки гладили ее плечи, спускаясь все ниже.

Джорджия поняла, что попалась. Внутри горел огонь желания, постепенно охватывавший все ее существо. Она перестала думать, только смотрела, не отрываясь, в его глаза и ждала, когда же, наконец, он поцелует ее.

Она понимала, что не в силах разорвать цепь желания, связавшую их воедино.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Но… Джейсон отпустил ее. Взглянув на него, Джорджия поняла, что он победил в борьбе с самим собой. А осознав это, прижала руку к губам, чтобы подавить крик отчаяния.

Он оказался сильнее. Он все же сумел освободиться от страсти.

Джорджия понимала, что ей следует немедленно уйти, но она едва держалась на ногах, чуть ли не падала. Несчастная женщина тихо сползла по стене и опустилась на краешек дивана. Сквозь длинные ресницы она наблюдала, как он поднял свой бокал и осушил одним глотком.

Вдруг Джейсон снова подошел к ней, и ее тело вновь среагировало. Так было раньше и будет всегда. Но он просто зажег лампу на столике. Таким образом, Джорджия оказалась в круге света, а ее друг или недруг снова отошел к окну и стал глядеть в темноту.

Как бы ей хотелось иметь его силу воли. Общение с Джейсоном показало, что она не так уж и самодостаточна, как воображала. Сейчас Джорджия просто ненавидела свою внутреннюю связь с ним, желала порвать ее. Она не хотела поддаваться животной страсти, постоянно их терзавшей. Страсти, но не любви.

А Джорджия-то мечтала именно о его любви, о его доверии. Она намеревалась быть с ним до конца своих дней.

Прозрение пришло неожиданно, как незваный гость, обрушилось всей своей мощью на голову, как тонна кирпичей. Слишком долго скрывала Джорджия правду от себя самой.

Видимо, ее лицо выражало сильное волнение, поэтому Джейсон произнес:

— Я не собираюсь набрасываться на тебя и резать на куски. Я просто хочу знать правду.

Ему стоило огромных усилий совладать с собой, выпустить ее из своих рук и заверить самого себя, что он не намерен ее трогать. Ну, если только чуть-чуть, очень нежно…

Джейсон запретил себе думать об этом. Ненужно постоянно представлять себе ее роскошное тело. Но с того самого момента, как, едва касаясь пола босыми ножками, она вошла в комнату, сексапильная и такая доступная, в нем проснулось столь сильное желание, что он едва контролировал себя.

Нарочно его провоцирует, ведьма! И ведь нет на ней ничего под этой полупрозрачной тряпкой! Волосы по плечам распустила, губки накрасила!

Все в ней могло читаться, как приглашение к интиму. Но он был вынужден отклонить это приглашение, потому что знал, какова Джорджия на самом деле. Даже если не брать в расчет аборт, факт которого она теперь отрицала, остается еще ее интрижка с Гарольдом.

Джейсон поджал губы. Слишком много неясного в их отношениях. Но ей не удастся так просто от него отделаться, он выяснит все, до конца.

Решив, что голос его звучит достаточно дружелюбно, и выбранный тон не испугает Джорджию и не вынудит к обороне, Джейсон заговорил:

— Мне совершенно четко было сказано, что ты сделала аборт. Ладно, признаю, согласно современной морали, тело женщины принадлежит ей самой, и она имеет право делать с ним, что захочет. Но ведь это был и мой ребенок. Думаю, у меня есть право знать, что с ним случилось. И, что еще важнее, почему это случилось.

У Джорджии сжалось сердце. Как получается, что любовь к кому-то так долго не умирает? Ее семена были посеяны много лет назад, всходы проросли, однако из-за заморозков не погибли, как она ни пыталась себя в этом убедить. Они стали только сильнее.

Когда она отвечала, ее голос был будто пропитан горечью того давнего предательства:

— Если это так для тебя важно, почему ты только теперь об этом спрашиваешь? Слушай, я оставила Литем-Корт потому, что испугалась наветов Гарольда. Я тогда чуть не погибла. Но ты даже не попытался связаться со мной. Почему ты заговорил о прошлом сейчас?

— Да, я должен был с тобой тогда связаться, мрачно согласился Джейсон. Он отошел от окна и заметался по комнате, не вынимая рук из карманов. — Я должен был предотвратить беду, убедить тебя не делать этого. Мне нужно было послать работу к черту, ее сделал бы кто-нибудь другой. Но я поступил иначе. Ведь я считал, что ты в безопасности.

— Ты ничего не понял, — проговорила Джорджия, сжав зубы, чтобы они не стучали от волнения. Ей не хотелось вспоминать те мрачные дни. Выйдя из ужасной депрессии, она делала все возможное, чтобы забыть о произошедшем. Она никогда с тех пор не говорила об этих страшных днях.

— Ладно, — внезапно напряжение отпустило его, — может, я не понимаю чего-то. — Он перестал метаться и присел на противоположный конец дивана. — Но я пытаюсь разобраться. В тот день, закончив с Гарольдом, я отправился тебя разыскивать. Твоей машины не было. Я ждал тебя, надеялся, что ты вернешься. Потом позвонил твоей подруге. Ты была там. Ответил брат Сью. Он сказал, что ты уже легла и что ты очень чем-то расстроена. Тогда я попросил не беспокоить тебя и передать, что я звонил и появлюсь через пару дней, чтобы забрать тебя к себе. Я предполагал задержаться в Литем-Корте насколько возможно, чтобы рассказать тебе о квартире, которую подыскал для нас, и объявить о нашей свадьбе. Но потом мне нужно было возвращаться в Лондон, ибо на мне висело очень важное дело о мошенничестве и приходилось работать круглые сутки. Каждый вечер я звонил Сью, но никто не отвечал. Сначала я не особо беспокоился: знал, что тебе у них хорошо. В конце концов, я позвонил в Литем-Корт, подумав, что ты могла туда за чем-нибудь вернуться, например, чтобы забрать вещи. Я рассказал твоей матери, что не смог застать тебя у Сью, и она ответила, что не удивлена. По ее словам, на следующий вечер после отъезда из Литем-Корта ты позвонила ей, сообщила, что беременна, и спросила обо мне.