De feminis - Владимир Георгиевич Сорокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она замолчала, качая головой.
– Ну, продолжай, продолжай, – Он подошёл к ней.
– И он… стал говорить со мной.
Она снова замолчала и спрятала лицо в ладони.
– И что сказал этот добряк?
Она замотала головой:
– Я… не могу…
Президент осторожно взял её за плечи:
– Успокойся, рассказывай спокойно.
– Нет… я…
– Успокойся!
– Нет.
– Что такое?
– Мне трудно это пересказывать.
– Почему?
– Потому что… он говорил про вас.
– И что он сказал?
Она замолчала. Президент бережно тронул её за плечи:
– Не бойся, говори.
– Он сказал… – начала она срывающимся голосом, – что вы… страшный человек.
Она спрятала лицо в ладонях. Президент молча стоял, положив ей руки на плечи.
Возникла пауза.
– И что во мне страшного?
– Вы убиваете людей.
– Я убиваю врагов нашей страны.
– Вы грабите страну.
– Ну, ты могла это прочитать в газетах и без ангела…
– Вы растворяете людей в кислоте.
– Писали и такое… что ещё?
– Вы… вы едите людей.
– Этот бред тоже описан журналюгами…
– Вы поклоняетесь масляной дубине.
Президент замер. Лицо его как бы окаменело.
– Чему? – спросил он тихо.
– Масляной дубине.
Он нервно усмехнулся, пробормотав что-то. Снял руки с её плеч, сунул в карманы, отошёл к окнам. Постоял.
– А какое отношение весь этот бред имеет к Гамбиту вепря? – произнёс он, глядя в окно на парк.
– Ангел сказал, что, если я хочу сохранить свою душу, я не должна больше быть вашей шахматной королевой.
Президент положил ладонь на пуленепробиваемое стекло, пожевал губами.
– Поэтому ты и слила обе партии?
– Да.
Он забарабанил по стеклу своими крепкими короткими пальцами.
Снова возникла пауза.
– Пошли, – произнёс он. – Я покажу тебе что-то.
Он подошёл к ней, взял за предплечье, приподнимая со стула.
– Вы меня убьёте? – пробормотала она, вставая.
– Коне-е-е-ечно! – прорычал он. – Убью, съем и костей не оставлю. Пошли, дурочка…
Он подвел её к дверям столовой, которые сами открылись. За дверями стояли два охранника и на канапе восседал Стефан, закинув ногу на ногу и уткнувшись в смартфон. Завидя президента, он тут же вскочил.
– Пошли, пошли… – Президент взял Валерию под руку.
Они миновали холл с национальными коврами и гобеленами, двинулись по анфиладе. Стефан и охранники шли позади.
– В наше виртуальное время народ питается слухами, – заговорил Президент. – Слухи, сплетни, домыслы. Особенно если речь идёт о правителях. Вон, про Трампа писали, что он в главном отеле Москвы вызвал проституток, положил голыми на кровать и стал на них мочиться. Мило, а? А про Путина – что он по субботам пьёт кровь чёрной собаки.
Пройдя анфиладу, вышли к лифту. Президент сделал знак охранникам, и они отстали. Стефан вызвал лифт. Роскошный, в стиле модерн, лифт открылся. Президент, Валерия и Стефан вошли внутрь.
– Поехали в преисподнюю, – скомандовал Президент, и Стефан нажал инкрустированную янтарём кнопку “–2”.
Лифт плавно тронулся вниз. Глаза Президента встретились с взглядом заплывших глаз Валерии.
– Ты должна знать всё о своём президенте. Из первых рук, как говорится.
Лифт остановился.
Они вышли в подвальное пространство. Здесь всё было из бетона – стены, пол, потолок; никаких ковров и украшений. Только квадратные светильники на потолке. Президент пошёл вперёд, Валерия и Стефан последовали за ним. Он приблизился к стальной двери с небольшим прямоугольником посередине. Прямоугольник загорелся матовым светом. Президент приложил к нему правую ладонь. Дверь бесшумно поехала в сторону, открывая тёмное помещение, в котором вспыхнул свет.
Трое вошли в комнату, дверь за ними закрылась. Посередине бетонного пространства стоял чёрный гроб, немного больше обычного гроба. На крышке гроба лежал чёрный пульт с тремя кнопками.
– Твой добряк сказал тебе, что я растворяю людей в кислоте, – произнёс Президент, подходя к гробу и беря пульт. – Он сказал правду.
Президент нажал кнопку. Крышка гроба стала медленно приподниматься. Внутри он был стеклянным.
– Нет! – выкрикнула Валерия и бросилась к стальной двери, завопила и замолотила в неё руками. – Нет! Нет! Не-е-е-ет!
Президент и Стефан молча смотрели на неё.
Покричав, она бессильно сползла на пол, дрожа всем телом, повторяя, как заклинание, глухим нутряным голосом:
– Нет… нет… нет…
Президент подошёл к ней, присел на корточки.
– Слушай, ты что, действительно такая глупая?
Она бормотала своё “нет”.
– Королева! Ау! – Он взял её за руку.
Её трясло.
– Ко-ро-лева… – прошептал Президент ей в ухо. – Что с вами? Вы маленькая девочка? Сколько вам лет?
– Нет, нет, нет… – бормотала она.
– Валерия, – он похлопал её по спине, – милая Валерия, в этой ванной я растворяю врагов государства – опасных и беспощадных преступников. К вам, ваше шахматное величество, эта ванна не имеет ни-ка-кого отношения. Успокойтесь, возьмите себя в руки и встаньте.
Она по-прежнему трясла головой.
– Встань, не срамись! – Он дёрнул её за руку.
Постепенно успокоившись, Валерия медленно встала, опираясь ладонями о стальную дверь.
Президент со Стефаном стояли возле открытого гроба-ванны.
– Подойди, не бойся!
Еле переставляя полные ноги, она подошла.
– Вот в этом гробу нашёл свой конец Хромой Мирко, устроивший полтора года назад свой путч. За подавление которого евробюрократы и Штаты обложили меня санкциями. Боевой генерал, повоевавший за освобождение Балкан от коммунистических последышей, мой, кстати, близкий друг. Я всегда доверял ему. А он вдруг решил воткнуть своему Президенту нож в спину. Он предал меня. И страну.
Валерия смотрела в гробовую ванну. Крышка её стояла вертикально, толстое стекло поблёскивало внутри. Посередине было сливное отверстие со стеклянной решёткой.
Президент подошёл, тюкнул ванну носком ботинка.
– Смесь соляной и серной кислот. Растворяет предателя за полчаса. И предатель спускается в канализацию. Когда Мирко лежал тут связанный в ожидании кислоты, он всё хотел мне объяснить. Зачем нанял триста головорезов, чтобы те захватили дворец и выпустили кишки Президенту. Для чего склонил к путчу четырнадцать офицеров, зачем танковый батальон готов был выдвинуться на проспект. Знаешь для чего? Для процветания нашей страны!
Он рассмеялся, хлопнул себя по ляжкам.
– Вот оно как! Всё можно объяснить. И все, все хотят объясниться. Даже подонок, насилующий детей. Он тоже всё готов объяснить суду. Жертвы обстоятельств, мать их! А когда я путчистов отправил на тот свет, а их пособников пересажал – меня наши евродяди попросили объяснить: почему, господин президент, вы действовали с чрезмерной жестокостью? Или когда я закрыл границу из-за ковида. Полтора года? Не слишком ли надолго?
Он усмехнулся, заходил по комнате.
– Железные жопы… они всё теперь решают. Но до меня им не добраться. Во!
Он показал кулак. Потом нажал кнопку, и крышка стала опускаться. Подойдя к двери, приложил к ней ладонь, дверь отъехала.
– Пойдём, королева, ещё что-то покажу.
Валерия и Стефан вышли наружу.
Трое снова вошли в лифт.
– Стефан, нажми минус четыре. Когда кислота потекла, Мирко свои объяснения прервал и завопил, что знает, где зарыто золото Аттилы. На что я ответил: нас, даков, золотом не удивишь. К нам римляне
