Жига с Крысиным Королем - Варвара Мадоши

«А вот в князя тьмы он не верит, — понял Мустанг, — потому и говорит так спокойно. Заснул во время молит вы, опять же… Означает ли это, что этот человек — лицемер? Можно ли все же полагаться на него и его помощь?»

— Кстати говоря, — продолжил Марко, — где же ваш неразлучник, этот юный шалопай Хьюз, который когда-то брал у меня уроки богословия… Не под вторым ли капюшоном?

Хьюз послушно открыл лицо.

— От вас ничего не скроешь, святой отец, — ответил он нарочито легкомысленно.

— Нет, к сожалению, господь сумел открыть от меня, отчего он заставляет людей страдать, — Марко говорил без малейшей попытки пошутить, и просто от его интонации у Мустанга побежали мурашки по спине.

— Я хочу попросить вас о помощи.

— Спрятать вас? — Марко приподнял брови. — Даже и не знаю, юноша…

— Нет, — покачал головой Мустанг. — Святой отец… Скажите мне, как вы относитесь к Его Величеству?

Лицо Марко на секунду замерзло. Потом он произнес, тщательно выбирая слова:

— Из людского рода непогрешимых нет. Однако я всегда был за то, что церковь должна поддерживать законную власть. И не сойду с этого.

Мустанг склонил голову.

— Это благородный выбор. А как вы относитесь к алхимии?

На сей раз пауза была длиннее.

— Я не пойду против официальной версии, — наконец произнес Марко.

— Но вы знаете, — Мустанг не спрашивал, а утверждал. — Вы знаете, что церковь лицемерит, и губит людей, предъявляя им ложные обвинения, и миритесь с этим — несмотря на всю вашу честность и честь!

Марко устало посмотрел на Мустанга.

— Вы ведь тоже алхимик, юноша, — сказал он. — И я — алхимик. Но вы, верно, кое-чего не знаете… Алхимия как таковая стала работать только двадцать лет назад. До этого она была именно тем, чем ее называют, — ересью и мракобесием, возвращающим нашу страну и весь мир в целом, — он провел рукой по воздуху, как будто очерчивал пространство неизмеримо более широкое, чем Аместрис, — в самые темные времена после Катастрофы, когда люди приносили человеческие жертвы — только чтобы заставить работать мерзкие ритуалы! Вы думаете, этого не было? Это было, барон Мустанг! Так как же кто-то, у кого есть хоть немного чести и сердца, относиться к этому «искусству» по-другому?

— Не может быть! — Мустанг недоверчиво покачал головой. — Алхимия — это наука. Если она работала сейчас, она должна была работать всегда.

— И тем не менее, она не работала, — Марко скривился. — Тогда… я входил в особую группу, которая занималась расследованиями случаев, связанных с применением алхимии. Мы насмотрелись на тех, кто тщетно преследовали древние знания… С благословения архиепископа мы даже пробовали воспроизводить некоторые… теперь я могу сказать — мы совершали их абсолютно правильно, мы писали верные формулы и выбирали верные наборы веществ. Но они не работали. Безразлично, рисуешь ли ты печать кровью козла или обыкновенным мелом.

— А потом — взяли и заработали? — недоверчиво произнес Мустанг. То, что говорил епископ, было неожиданно. Об этом следовало поразмыслить, но новая информация не отменяла его цели.

— Именно так, юноша, — кивнул Марко. — Двадцать лет назад, когда я был немногим старше вас. Взяли и заработали. В один прекрасный — или ужасный? — день. И мы, в церкви, решили сохранить это в тайне. Это был… возможно, не самый лучший выбор. Но единственно верный. Как бы обычные люди отнеслись к тому, что церковь вдруг начинает говорить, что то, что она заставляла их ненавидеть и бояться много поколений — хорошо и прекрасно?.. Или, скажем мягче, вовсе не является грехом, а может даже помочь приносить некоторую пользу — опять же, лишь избранным?.. Нам волей неволей пришлось хранить тайну — и бороться с еретиками. В том числе, и с такими, как вы, юноша, которые угрожали бросить страну в пучину смуты. И если вы вернулись в Столицу вновь для того, чтобы смущать людей или устраивать какой-нибудь заговор со свержением Его Величества, можете не рассчитывать на мое содействие!

Марко стоял горд и несгибаем, и Рой подумал: все. Он мало того, что не поможет — сейчас еще кликнет своих, тоже обученных какой-нибудь зверской боевой алхимии — и они еле смогут унести отсюда ноги.

— Пусть так, — сказал Мустанг, хватаясь за соломинку. — Но сейчас я пришел говорить с вами не о возможных заговорах, святой отец. И помощь, которую я хочу просить… она не для меня. Она для невинной души, которую я…

— …Мы, — вставил Хьюз.

— …Втянул в свою затею без всякого на то разрешения. Кроме того, речь идет о спасении величайшего чуда… Святой отец, у нас могут быть самые широкие разногласия — но сейчас обстоятельства таковы и время так дорого, что больше мне не к кому обратиться.

— О чем вы? — Марко нахмурился.

— Чуть более месяца назад мне удалось с помощью алхимической печати и формулы призвать алхимика из легенды, — начал Рой. — Того самого. Золотоволосого и золотоглазого алхимика, который умел взглядом зажигать огонь и поднимать мертвых из могил. Многое оказалось преувеличенным… но многое — нет. Вместе с ним мы вернулись в Столицу, а сегодня он пропал. Отправился на прогулку, зачем-то полез в королевский дворец, — Мустанг позволил в своем голосе прорваться досаде, — и был пойман гвардией лорда Рэмси. Более того, как ходили слухи, его провели в покои лорда Рэмси — а вы знаете лучше меня, что иной раз случается с теми, кого Рэмси приводит в свои покои!

— О да… — пробормотал Марко, — случается… Однако же… Если этот алхимик… если это правда, и он так хорош…

— Он действительно хорош, — проговорил Мустанг, — но это прежде всего мальчишка. Мальчишка шестнадцати лет. Я не знаю, как так получилось, и как он попал в легенды, но…

— Постойте-ка, — вдруг сказал Марко с живостью, — ведь именно на этом ритуале вы потеряли глаз, не на костре?

— Откуда вы знаете? — Мустанг не особенно удивился: если Марко был алхимиком и изучал эту науку вот уже двадцать лет, он мог знать много такого, о чем Рой даже не догадывался.

— Потому что равноценный обмен, как же иначе… — Марко чуть прикрыл глаза. — Что ж, и вы думаете, что я вам поверю?

— А разве вы не верите?

— Верю. Но также понимаю, что юного алхимика вы приволокли в Столицу явно для заговора… и даже догадываюсь, для какого.

— У меня не было намерения обрекать его на пытки и смерть у Рэмси, — глухо произнес Мустанг. — И когда я обращался к вам, я понимал, что если вы не проникнитесь моей идеей, то, даже если вы поможете спасти Эдварда, на… на том, чем бы я ни занимался, мне придется поставить крест. И все же я пришел. Это доказывает, что намерения мои чисты.

— Эдварда? — спросил Марко. — Так зовут этого вашего… гостя из прошлого?

— Его зовут Эдвард Элрик, — кивнул Рой Мустанг.

— Ага, — сказал Марко. — Этого имени я не встречал в легендах…

— Легенды вообще не полны.

Некоторое время епископ молчал, а затем посмотрел Мустангу в глаза.

— Ну что же… Как я понимаю, вас нужно провести во дворец?

Рой кивнул.

— Так и быть, я помогу вам. И я даже не выдам вас инквизиции. Однако… про заговор вам придется забыть. Даже если вы, — Марко чуть-чуть улыбнулся, — о нем даже и не думали. На будущее. Равноценный обмен.

— Это приемлемая цена, — сдержанно кивнул Рой.

26

Эдвард рванулся изо всех сил, однако вырваться не удалось: эти специально натасканные дворцовые приключенцы держали крепко.

— Ал, охренел?! Ты что, серьезно?!

— Нет, конечно, — по-прежнему спокойным, обыденным тоном проговорил лорд Рэмси. — Отпустите его.

С такой же готовностью, с какой они собирались исполнить казнь, двое конвоиров рывком вернули Эдварда в вертикальное состояние и отпустили его руки.

— Брат, я все-таки знаю твои возможности, — мягко сказал Альфонс. — Я не послал бы всего двоих.

С этими словами он подошел к Эдварду, взял его за плечи, тщательно оглядел и — по-медвежьи обнял: у того почти затрещали кости.

Отстранившись, снова влюблено посмотрел на брата.

— Надо же! — сказал он. — Это выше моих самых смелых ожиданий! Я знал, что ты явишься, но не знал, в каком виде. И надеяться не смел, что целым и даже в твердой памяти! Ты бы видел, как перекосило полковника и доктора Марко…

— Ты все помнишь? — Эдвард в полном обалдении смотрел на младшего брата, каким-то чудом ставшего рослым мужиком за тридцать годов от роду.

— Нет, притворяюсь! — Ал криво усмехнулся. — Я же сказал, я ответственен за гораздо больше неприятностей, чем ты думаешь. Ну что ж… — он оглянулся, как будто только сейчас вспомнил, что в комнате еще кто-то есть. — Господа, вы можете возвращаться к своим делам. Мэй Чань, пойдем, думаю, нам удобнее будет поговорить в лаборатории…

Эдвард даже не понял, располагается ли лаборатория Альфонса на нижних или на верхних этажах замка. Он запутался, ибо Альфонс и Мэй Чань провели его какими-то потайными коридорами, темными и узкими. Кроме того, у него слегка звенело в голове. Ни одного из замковых обитателей им так и не встретилось, и Эдвард про себя возблагодарил неизвестные высшие силы, хранящие сумасшедших, за то, что он не забрел в один из этих переходов, будучи в одиночестве: пожалуй, через полгода и удалось бы кое-как выбраться к свету, если бы выжил столько на крысиной диете. Зато сама лаборатория оказалась выше всяческих похвал: широкая, прекрасно оборудованная, и освещенная не факелами, а — о чудо! — керосиновыми лампами.