Вкус жизни (сборник) - Владимир Гой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Азура всегда сопровождал мастер злой идеи, верный друг Рагон. Они летали как тень за Амуром и Фарбусом, пытаясь поразить сердца тех, к кому пришла любовь. Стрелы ревности больно ранили сердца влюбленных, обрекая их на душевные муки, но потом навсегда растворялись в светлом чувстве, они были не вечны.
Азура и Рагона нельзя было назвать просто злыми, в их деяниях был особый смысл – они проверяли на прочность стрелы Амура, и если в стрелах было что-то не так, то – прощай, любовь!
Стрелы зависти предназначались совсем другим. К сожалению, они часто били без промаха, и человек должен был сам бороться с этим недугом.
Старый город прощался с летом разноцветными листьями, они слетали с деревьев и плыли желтыми корабликами по городскому каналу. Солнце все реже выглядывало из-за облаков, освещая праздничный осенний пейзаж. Все наслаждались последними теплыми деньками, сидели на скамейках в парке или баловались пивом в еще открытых летних кафе. Женщины использовали последнюю возможность и оголяли свои прелести, прежде чем упаковать их в теплые кофты и шерстяные колготки. Мужчины же наслаждались бесплатным представлением и не пропускали мимо ни одной короткой и даже длинной юбки, если под ней было что-то достойное их внимания. Это, конечно, нельзя было назвать весенним марафоном любви, это был скорее осенний спринт.
Ну кто не мечтает о любви, таких людей просто нет! Мы влюбляемся весной, летом, зимой и, конечно же, осенью, ничто не может остановить это сумасшедшее чувство – ни возраст, ни погода, ничто. О любви мечтают даже уже влюбленные, конечно, если пропадает какая-то острота чувства, острота влюбленности.
Она медленно шла по парку, вороша ногами опавшие листья, и с удовольствием замечала на себе любопытно-восторженные взгляды мужчин. Но ей все равно было как-то грустно, эти желтые листья навевали осеннюю печаль и сожаление об ушедшем…
Он представился журналистом какой-то русской газеты, предложил вместе выпить кофе. Ей было скучно, и отказываться было глупо. Он без умолку рассказывал о своих журналистских подвигах, а она делала вид, что слушает, и думала о чем-то своем. Когда кофе был выпит, они пошли гулять по Старому городу, мужчина употреблял всю свою эрудицию, пытаясь произвести впечатление на прекрасную незнакомку.
Лора (так ее звали подруги и близкие) влюблялась раз в год и «на всю жизнь», настоящие же стрелы Амура ее еще никогда не беспокоили. Мужчины летели, как мухи на мед. Ей порядком надоела эта бесконечная история, кофе, словесный поток, цветы, еще что-то и в конце концов один и тот же финал. У него есть жена, которую он не любит, но никак не может бросить, больной ребенок, ради которого он должен терпеть все тяготы семейной жизни, или еще какая-нибудь страшная тайна, которую не может доверить даже ей. Мужчины попадались такие, что складывалось впечатление, что лучших давно уже разобрали, а ведь так хотелось этого безумия настоящего чувства.
Ее новый знакомый продолжал шепелявить, рассказывая про церковь Святого Петра. Она даже начала прислушиваться, приподнимая брови и удивляясь, где он такого начитался. Заметив ее интерес, он распалялся все больше и больше, рассказал про площадь Красных стрелков (или, как ее в народе прозвали, «на троих»), потом они добрались до Домского собора, а потом она с ним попрощалась, пообещав встретиться на неделе, и оставила свой номер телефона.
Он бы очень удивился, если бы узнал, что она работает экскурсоводом и ежедневно выгуливает немецких туристов, а окна ее мансардной квартиры выходят на башню церкви Петра…
Лора (буду ее так называть, втайне считая себя ее другом) вечерами любовалась сверху из своей квартирки крышами Старого города и о чем-то мечтала. Иногда луна располагалась точно над шпилем собора и ярко освещала золотого громадного петуха. Казалось, что он сейчас расправит свои крылья и полетит над Старым городом. Это было как-то очень волшебно.
В эту ночь Фарбус с Амуром очутились над старым, потертым, но очень симпатичным городом Ригой – кто тут бывал, вряд ли сможет его забыть. Амур к этому времени расстрелял почти весь запас стрел любви, а Фарбус напел в уши влюбленным множество прекрасных слов. Но еще одна отравленная стрела была вложена в натянутую тетиву. Они медленно парили над городом, высматривая полуночников. И вдруг, пролетая мимо шпиля одного из соборов, Амур зацепился за хвост огромного петуха, а стрела, сорвавшись с тетивы, в одно мгновение пробила сердце Фарбусу и, подобно молнии, влетела в чье-то открытое окно напротив.
Она долго смотрела, как звезды растворяются в свете яркой луны, как вдруг ее сердце почему-то сильно забилось, о чем-то предупреждая. Появилось ощущение, словно вся вселенная перевернулась, захотелось протянуть перед собой руки и обнять весь мир.
Но она не знала, что прямо перед ее окном в воздухе парил невидимый Фарбус, удивленный ее красотой, – раньше он никогда не замечал женской красоты, женщины были для него все прекрасны, а сейчас с ним что-то произошло.
А недалеко от него на золотом петухе сидел виноватый Амур и соображал, что делать дальше, ведь сегодняшние стрелы были самого отменного качества.
Что такое наше сердце? Это мотор, который гонит по жилам кровь, и когда мы влюбляемся, оно почему-то очень ноет или пытается выскочить от радости из груди. Наверное, там есть какой-то невидимый маленький кармашек, в котором живет любовь, превращая нас в самых последних романтиков, заставляя считать на небе звезды, писать стихи и мечтать, мечтать…
У Фарбуса в груди не было такого моторчика-сердца, как у обычных людей, он весь был соткан из эфира и был совсем не такой, как мы. Пораженный стрелой любви, он оказался весь в ее власти.
В глубине окна он видел силуэт той, о которой даже не мечтал тысячи лет, но в одно мгновение мир перевернулся, и ему хотелось сказать ей: «Здравствуй, я тебя искал целую вечность и все же нашел». И услышать в ответ то, что он слышал из уст влюбленных не одну тысячу раз…
Город давно уже спал, только редкие подгулявшие прохожие медленно брели по скользкому булыжнику мимо церкви Петра, не удосуживаясь посмотреть на купол. Там при свете предательской луны они бы явственно различили две прозрачные тени: одна (с луком) сидела верхом на золоченом петухе, а вторая парила возле открытого мансардного окна. Но это можно было увидеть только при свете луны, которая любит открывать тайны другого мира.
В эту ночь ей приснился Он, они о чем-то говорили, смеялись, бегали по зеленой траве, потом переносились еще Бог знает куда. Он ее звал с собой в неведомую даль, а утром она проснулась с этим удивительным новым чувством, пришедшим ниоткуда.
Туристы были просто в восторге от своего гида, им нравилось в ней все – чувство юмора, фигура и, конечно же, все, что она им рассказывала про свой город. На прощанье они сфотографировались возле Домского собора, обменялись рукопожатиями и расстались навсегда.
Когда она дома рассматривала ту фотографию, ей показалось, что возле нее виднеется какой-то прозрачный силуэт. Она не обратила на него внимания, связав это с плохим качеством снимка. Да-да, это был он, Фарбус, совсем потерявший свою эфирную голову от настигшей его любви.
Что стало твориться в нашем мире – поэты перестали писать стихи, кисти художников стали засыхать вместе с краской, а сами они сидели за стаканом вина и жаловались на отсутствие вдохновения. Нет, у тех, кто рисует по шаблону, на продажу, у тех ничего не изменилось – изменилось у настоящих творцов. Писатели не могли творить, только журналисты строчили, как всегда, о разной ерунде. Даже радуга перестала появляться после дождя, что сразу заметили бомжи и детвора, а остальные просто никогда не смотрят в небо. Но самое страшное было в том, что влюбленные, пораженные стрелой Амура, перестали признаваться в любви, к ним приходило чувство, но они не находили слов, чтобы сказать об этом друг другу.
У Рагона и Азура тоже пропала работа – нельзя было проверить на крепость стрелы любви. Старался один только Амур, а его сподвижник или витал возле петуха на церкви Святого Петра, или же странствовал по узким улицам вместе с туристами, но не из желания получше узнать достопримечательности Старого города – его заставляла это делать любовь.
Амур стоял перед троном Властелина вселенной с виновато опущенной головой и поникшими крыльями. Он прекрасно понимал, что та стрела не случайно сорвалась с тетивы, и в этом его вины нет, но ему было ужасно обидно, почему в этой сказке ему отвели такую роль – отравить ядом любви своего спутника. Властелин клубился на троне туманом Млечного пути и смотрел на Амура мириадами звезд.
– Что ты хочешь сказать мне, вестник любви? – подобно рокоту водопада, раздался голос Властелина. – Да можешь и не говорить, я и так знаю все, что было и что будет. Чего хочешь ты, почему покинул землю?