100 великих авиакатастроф - Игорь Муромов

Итак, тысячи ньюйоркцев, затаив дыхание, наблюдали за прибытием «Гинденбурга». Экнер, уверенный в маневренности своего детища, предложил капитану Пруссу после облета статуи Свободы пройти рядом со знаменитым небоскребом «Эмпайр стейт билдинг». Этот красивый и чрезвычайно опасный маневр вошел в историю воздухоплавания.

Смотровая площадка самого высокого в то время нью-йоркского небоскреба до отказа забита репортерами. «Дадим им возможность сделать снимки крупным планом», — усмехнулся Экнер. Капитан Прусс понимающе кивнул.

Несколько минут спустя веселый шум в салоне дирижабля сменился встревоженным гулом: пассажирам показалось, что цеппелин правым боком вот-вот заденет небоскреб. Здание уже совсем близко, отчетливо видны перекошенные лица репортеров. Некоторые не выдерживают и бросаются прочь от парапета. Мгновенно возникают паника и давка. В салоне цеппелина пассажиры вскакивают с мест. И в этот момент дирижабль, плавно замедляя ход, зависает метрах в десяти от стены небоскреба! С невозмутимым видом Гуго Экнер встает с кресла, выходит на застекленную палубу, открывает окно. «Добрый день, господа!» — приветствует он по-английски репортеров.

Дирижабль полетел дальше. Оставалось проделать небольшую часть пути — от центра Нью-Йорка до причальной мачты на базе Лейкхерст. Но впереди бушевала гроза, из-за чего пришлось отклониться от курса. Пассажиры занимались своими делами, в салоне играла музыка.

К 19 часам гроза ушла на север и «Гинденбург» полетел к Лейкхерсту. Четыре надежных тысячесильных двигателя «Даймлер» работали на полную мощность.

Вскоре показалась причальная мачта с лифтами для пассажиров. Германское чудо встречала огромная толпа; только причальная команда состояла из 248 человек. Военный оркестр играл бравурную музыку.

При подходе к Лейкхерсту переменчивый ветер стал задувать с юго-востока. Пруссу пришлось сменить курс и сделать дополнительный круг.

В 19 часов 11 минут «Гинденбург» снизился до 130 метров. Через восемь минут цеппелин на высоте 60 метров подошел к причальной мачте. В это время обнаружилось, что корма дирижабля пошла вниз; чтобы выровнять дирижабль, Прусс приказал выпустить часть газа из передних десяти отсеков, а заодно сбросить свыше тонны водяного балласта.

В 19 часов 20 минут дирижабль уравновесили, а еще через минуту сбросили причальные канаты (гайдропы).

Радиожурналист из Чикаго Герберт Моррисон вел прямой репортаж о прибытии немецкого дирижабля. На следующий день запись этого репортажа передали многие радиостанции мира. Моррисон то и дело восхищался гигантским дирижаблем; вот один из его дифирамбов: «…он приближается, этот красавец „Гинденбург“… Его удлиненное могучее тело светится розовым в лучах заходящего солнца. Вот открывается люк и офицер сбрасывает на землю причальный трос…»

И вдруг корпус цеппелина засветился изнутри подобно гигантскому китайскому фонарику. «Подождите… я вижу какие-то вспышки… — продолжал внезапно осевшим голосом Моррисон. — Какой кошмар — „Гинденбург“ горит!» Корма дирижабля, охваченная пламенем, резко пошла вниз. «Боже, он падает! Он падает на людей — вниз!»

В небо поднялся столб черного дыма, замеченный в 20 километрах от места катастрофы. «Дирижабль взорвался! — вскричал журналист. — Господи, он горит! Отойдите подальше! Пожалуйста, подальше! Это ужасно… Я не верю своим глазам! Неужели все пассажиры погибли? Это самая ужасная катастрофа в истории человечества! Языки пламени поднимаются в небо на сто пятьдесят метров…»

Моррисон закончил свой репортаж такими словами: «О Боже! Несчастные пассажиры… Леди и джентльмены, я не в силах говорить… Передо мной дымящаяся груда… Земля горит. Я пытаюсь найти хоть какое-нибудь укрытие… Прошу извинить, мне необходимо сделать паузу. Я задыхаюсь…».

Все произошло так быстро, что в первые секунды никто ничего не понял. Несколько членов экипажа увидели в районе баллонета № 4, наполненного водородом, яркую вспышку, сопровождавшуюся негромким хлопком. Через несколько секунд вся хвостовая часть «Гинденбурга» уже охвачена пламенем, дирижабль медленно снижается с опущенной кормой. Огонь устремился к носу корабля; тут же раздался сильный взрыв, и через 32 секунды после начала пожара горящий «Гинденбург» упал на землю. За эти секунды несколько человек успели выпрыгнуть из дирижабля; остальные так ничего и не поняли, пока не оказались на земле.

Один за другим начали взрываться топливные баки. Обломки каркаса и гондолы падали на землю еще с полминуты после первой вспышки. Неприятный запах паленой кожи держался в воздухе в течение нескольких дней. Когда рассеялся дым, взору потрясенных людей предстал оплавленный каркас дирижабля.

Одним из первых пожарные вытащили из-под горящих обломков капитана Макса Прусса. «Я не понимаю, — повторял он, слезы катились по его обожженному лицу, — я не могу понять, почему это произошло…» Он скончался через несколько часов от ожогов.

Пассажир «Гинденбурга» акробат О'Лафлин рассказывал: «Мы парили над причалом и думали о чем угодно, только не о возможной катастрофе. Мы считали минуты, которые оставались до встречи с друзьями… Я вошел в свою каюту — и вдруг яркая вспышка осветила все вокруг… И тут же забушевало пламя. У меня не было времени для рассуждений. Я прыгнул вниз — и, как оказалось, вовремя: через мгновение дирижабль ударился о землю со страшным грохотом. Кто-то подбежал ко мне, а я почти потерял сознание от страха и ничего не мог произнести. Это был настоящий кошмар!»

Чету Адельт спасла сообразительность главы семьи. До земли оставалось чуть больше десяти метров, дирижабль уже корчился в предсмертных судорогах, когда Леонард крикнул жене: «Через окно!..» — и потащил ее по палубе. Они спрыгнули на землю с пятиметровой высоты и отделались легкими ушибами.

Один из руководителей компании «Цеппелин» Эрнст Леманн, тяжело раненный, выбежал из-под обломков, пылая, точно живой факел. Спасатели бросились к нему и стали тушить огонь. Но от полученных ожогов Леманн на следующее утро скончался.

Всего в огне погибли 22 члена экипажа, 13 пассажиров и техник наземной службы. Удивительно, но 62 человека, летевших на «Гинденбурге», спаслись, в том числе и Гуго Экнер. Правда, многие из оставшихся в живых получили серьезные ранения и ожоги.

Некоторые пассажиры, по их собственному признанию, спаслись только благодаря счастливому случаю. Так, 14-летний Карл Шохталер, отметивший во время полета на цеппелине свой день рождения, выпрыгнул из окна, но, к несчастью, угодил в то место, где горело дизельное топливо — неминуемая гибель… И тут, как по мановению волшебной палочки, сверху на него обрушился поток воды из разорвавшегося баллона. Вода мгновенно затушила пламя, и мальчик отбежал в сторону.

Сорокапятилетний Дитрих Дрюке, с сигарой во рту, безмятежно раскладывал пасьянс в курительном салоне, когда ощутил сильный толчок, затем услышал мощный взрыв где-то вверху — и в тот же миг на него рухнул потолок. Дрюке уцелел благодаря высокой, прочной спинке дивана, принявшей основной удар на себя.

И все же наиболее невероятным выглядит спасение 72-летней Лизы Готтшильд, отправившейся в Нью-Йорк на свидание с горячо любимым сыном. В момент взрыва она дремала в каюте. Толчки и грохот разбудили пожилую женщину. Лиза Готтшильд встала с кровати и, накинув халат, вышла в коридор (ей почудилось, будто пол каюты несколько наклонился, но она объяснила это своим обычным головокружением). Шагнув за порог каюты, Лиза с удивлением поняла, что вышла вовсе не в коридор, а на песок причальной площадки. Пассажирская гондола разломилась пополам, и одна из ее частей плавно спланировала на землю…

Катастрофа дирижабля «Гинденбург» потрясла мир; ее невольно сравнивали с трагедией «Титаника».

11 мая 1937 года десять тысяч американцев провожали в нью-йоркском порту пароход «Гамбург», который увозил в Европу гробы с телами погибших в адском огне.

Американский кинооператор запечатлел картину гибели «Гинденбурга». Эту хронику до сих пор тщательно изучают эксперты разных стран в надежде найти ответ на вопрос, не имеющий однозначного ответа: что стало причиной гибели дирижабля?

Версий существует множество. Нацисты, например, провели собственное расследование, но даже оно не увенчалось успехом, и дело закрыли в 1943 году. Генрих Гиммлер, правда, заявил, что во всем виноваты коммунисты, совершившие диверсию, но никаких доказательств при этом не привел.

В свою очередь, среди антифашистов распространилась версия, будто гибель цеппелина — дело рук самих нацистов. Бомба с часовым механизмом, установленная в Германии, должна была взорваться во время стоянки «Гинденбурга» в ангаре № 1 на базе Лейкхерст, охраняемой американцами. Сработай этот план — и Гитлеру ничего не стоило обвинить Вашингтон: американцы не уберегли гордость немецкого воздушного флота от коммунистов. Однако из-за грозы дирижабль прибыл на базу с опозданием и бомба взорвалась у причальной мачты, а не в ангаре.