Доверяя только сердцу - Элис Торнтон

Анжелика быстро осмотрелась по сторонам, словно ожидая, что из-за дюн вот-вот появятся неистовые орды вооруженных до зубов французов.

– Нет, сегодня вечером они не высадятся, – уверенно проговорил Бенуа, заметив встревоженное выражение ее глаз.

– Почему вы так уверены в этом? – нервно воскликнула она.

В Лондоне, под крышей городского дома, все опасности возможной войны казались Анжелике далекими и незначительными. Разумеется, она тревожилась, зная, что Гарри служит на одном из военных кораблей Его Величества, но сама никогда не чувствовала какой-либо угрозы или опасности. Даже сокрушительное поражение сэра Джона Мура,[9] когда ему пришлось отступать на триста миль, после которого последовало сражение при Ла-Корунье, случившееся менее двух месяцев тому назад, едва ли внесло изменения в тесный и замкнутый мирок, где до сих пор обитала Анжелика.

Бенуа ухмыльнулся, видя ее беспокойство.

– Интуиция, – с готовностью подсказал он ей. – Не волнуйтесь, миледи, – добавил он намного мягче. – Мне кажется, опасности высадки наполеоновских войск на английской земле почти не существует.

Анжелика нахмурилась.

– Мне нелегко что-либо понять, когда мне так мало известно, – медленно проговорила она. – Почему же нам ничего не грозит?

– Да потому, что даже французы не умеют ходить по воде.

– Что? – Анжелика с подозрением взглянула на Бенуа, испугавшись, что он смеется над ней, однако в его карих глазах не было и намека на насмешку.

– Погрузить на корабли, перевезти и высадить целую армию не так-то просто, – объяснил он ей. – Вспомните, Веллингтону[10] потребовалась почти неделя или даже более того, чтобы произвести высадку наших войск в заливе Мондегу[11] в прошлом году – к тому же войска эти оказались не в силах вести боевые действия против местного ополчения, так как им необходимо было оправиться от морской болезни и собрать орудия.

– Вы полагаете, местные жители захотят воевать? – с сомнением протянула Анжелика. – Думаете, они не разбегутся? Сэр Уильям говорит, что здесь живут лишь одни проходимцы…

– Очень может быть, – сухо ответил Бенуа. – Но те люди, которые берутся за дубинки, чтобы обороняться от ищеек сэра Уильяма, проявят столь же мало уважения ко всякому, кто попытается нарушить ход их жизни и захватить их дома. Вам так не кажется?

Они повернули в обратную сторону и медленно поехали по берегу, возвращаясь по своим следам. Море продолжало отступать, и всадники уже не – распугивали более птиц, которые по-прежнему кормились на мелководье.

– Только подумайте, миледи, как непросто организовать перемещение и развертывание целой армии, – продолжил Бенуа, в то время как Анжелика сосредоточенно хмурилась, пытаясь понять, о чем он говорит. – Даже если мы предположим, что у Наполеона окажется достаточно хороших кораблей, чтобы перевезти сюда небольшую армию – кстати, я более чем сомневаюсь, что это возможно, – даже и тогда нельзя забывать, что у него недостаточно умелых моряков. Французские военно-морские силы до сих пор не сумели оправиться после потерь, которые они понесли при Трафальгаре.[12]

Отдельным вертким суденышкам не так уж и сложно шнырять по Ла-Маншу взад и вперед, но попытайтесь представить себе, какая неразбериха там начнется, если в одном направлении одновременно двинутся примерно двести или триста транспортных судов – причем каждое из них будет торопиться, чтобы не упустить прилив. Представьте себе, как они будут сталкиваться в поисках фарватера – не одно из них, несомненно, пойдет ко дну… Представьте себе, как они ощупью будут подбираться к нашим берегам по незнакомым для них водам… Нет, Наполеон может сколь угодно мечтать о том, как он захватит Лондон, однако я уверен, что он куда больше полагается на сокрушительную силу декретов,[13] которые он издал в Берлине и Милане.

Тут Бенуа замолчал, краешком глаза взглянул на Анжелику и, отвернувшись в сторону, принялся рассматривать берег.

Анжелика подождала, когда же он объяснит ей, что это были за декреты, но поняла, что, если она не попросит его, Бенуа и не подумает сделать это. Девушка глубоко вздохнула, почувствовав себя слегка уязвленной: как же мало ей известно об окружающем мире и в какое невыгодное положение ставит ее это невежество.

– Ну да, разумеется, – весело проговорила она. – Я припоминаю – кажется, я действительно что-то такое слышала о декретах Наполеона, хотя и не помню, что же именно…

– Берлинским декретом он объявил вне закона любую торговлю между Англией и контролируемыми французами территориями, независимо от того, какие корабли занимаются такой торговлей – британские или нейтральные, – ответил Бенуа, и лишь улыбка, на мгновение мелькнувшая на его губах, показала Анжелике, что он прекрасно осведомлен о ее чувствах. – Таким образом ему довольно успешно удалось частично изолировать нас от континента. Затем в Милане, примерно год и два месяца тому назад, он издал новые декреты, согласно которым вне закона объявляется любое нейтральное судно, которое позволило англичанам провести таможенный досмотр на своем борту или просто заходило в один из британских портов.

– Но как же так – ведь наш флот силен и могуществен! – искренне возмутилась Анжелика. – Как только Бонапарт может надеяться, что ему удастся…

– Начнем с того, что он, по-моему, и не надеется, – серьезно отозвался Бенуа. – Однако эти декреты, вне всякого сомнения, оказали весьма и весьма негативное влияние на английское судоходство и развитие промышленности. В прошлом году взбунтовались ткачи в Манчестере, так как сокращение производства довело их до полуголодного существования.

Анжелика ехала рядом с ним, глядя прямо перед собой и, казалось, не замечая пронизывающего ветра. Манчестер был так же малознаком ей, как и побережье Карибского моря, однако ей только тут пришло в голову, что война, оказывается, – это не только славные битвы и сражения на суше и на море, о которых так интересно читать потом в газетах…

– Разумеется, мы не оставили подобную дерзость безнаказанной и приняли соответствующие меры, – быстро сказал Бенуа, увидев, как расстроила Анжелику мрачная картина, нарисованная им. – После того как Наполеон издал Берлинский декрет, Англия заблокировала все европейские порты, доступ в которые был теперь для нас закрыт, позволяя нейтральным судам заходить в эти порты лишь в том случае, если они перед этим побывали в одном из британских портов и уплатили солидную таможенную пошлину за право выйти из него со всем своим грузом.