Одной дорогой - Мария Шабанова

Что и говорить, настроение у него было отвратительнейшим, потому он часто огрызался на своего напарника, который порой пытался пошутить или предлагал познакомиться с какой-нибудь прохожей девушкой. У простуженного Амкута слабые попытки напарника развеселить его не вызывали ничего, кроме раздражения. Видя это, второй стражник решил прибегнуть к последнему методу:

— Амкут! — заговорщицким тоном начал он. — Знаешь, какое самое лучшее лекарство от простуды и хандры?

— Познакомиться с красоткой? — с издевкой спросил он.

— Ну, это, конечно, тоже…

— Да иди ты к чертям собачьим со своими красотками, — буркнул Амкут.

— Погоди, я сейчас не о них, — он достал из-за пазухи меленький узелок из плотной ткани и протянул его приятелю.

— Это что?

— Это — хорошее настроение и солнечный день в одном мешочке, — хихикнул солдат.

— Эллекрин? Ты что, с ума сошел? Тебя же за это оштрафуют на месячное жалование, в лучшем случае. К тому же я не употребляю, ты знаешь, — неуверенно произнес Амкут и, все же протянул руку за узелком.

Взяв тканевый сверточек, он поднес его к лицу и уловил легкий запах, напоминающий свежескошенную траву. Действительно, в мешочке содержался эллекрин — относительно дешевый наркотический порошок, изготавливаемый из панцирей маленьких жучков, что в больших количествах водятся в Саметтарде и южных провинциях Артретарда. В малых дозах и при правильном применении он вызывал легкую эйфорию, прояснение ума и в самом деле устранял мелкие недомогания вроде симптомов простуды.

— Да брось, ты должен попробовать его хоть раз! Хуже чем сейчас, уже все равно не будет.

Амкут, долгое время страдавший от не проходящей хандры, счел, что терять ему и правда нечего, и согласился на эксперимент. Напарник рассказал ему, что порошок следует растворить в кружке с горячей водой и выпить медленно и неспешно, как липовый чай.

Вернувшись в казармы, Амкут решил сразу же опробовать чудесное средство и отправился на кухню за кипятком.

— Что, дружище, простудился? — спросил его повар, его хороший знакомый, по просьбе Амкута черпаком наливая в оловянную кружку закипающую воду.

— Сам видишь, какая погода.

— Ну, такая погода здесь не новость. Был бы ты местным, тебе полегче было бы, — рассуждал повар, бросая в котел продукты. — Может дождешься похлебки, а?

— Что-то нет у меня аппетита, — ответил Амкут и закрыл за собой дверь, оставив вдохновенного повара творить из подручных материалов очередной шедевр гастрономического искусства.

Несмотря на плохую погоду и так и не закончившийся дождь, Амкут вышел в безлюдный в этот час внутренний двор казармы, держа в руках свою кружку с уже разведенным в ней раствором эллекрина. Он стоял, облокотившись плечом о столб и медленно попивал напиток. Смеркалось, сырой промозглый ветер дул прямо в лицо, задувая в рукава и за пазуху, мелкие капли дождя летели в глаза, мешая смотреть, и арбалетчику совсем не верилось, что эллекрин может помочь ему. Но, тем не менее, горячий сладковатый напиток грел его, и вскоре Амкут почувствовал, как приятное тепло разливается по телу, как ему становится легче дышать и как он буквально наполняется силой. Эти ощущения значительно улучшили настроение арбалетчика, в мозгах все сразу прояснилось, все проблемы показались незначительными.

Вскоре Амкут с удивлением отметил, что на улице как-то посветлело, как будто вышло солнце, которого местные жители не видели пару месяцев, но, когда он поднял голову вверх в надежде увидеть чистое небо, то удивился еще больше — небосвод все также затягивали тяжелые тучи, но сейчас они обрели какой-то лилово-перламутровый оттенок.

Эта картина понравилась повеселевшему арбалетчику. Через пару минут он заметил черную лохматую кошку повара, которая мелкой трусцой бежала по плацу и, поравнявшись с Амкутом, ослепительно улыбнулась ему и подмигнула янтарно-желтым глазом, он тоже ей улыбнулся и махнул рукой. В этот момент Амкут любил весь мир и хотел обнять каждого встречного.

Он не слышал, как к нему со спины слева, со стороны глухого уха, подошел повар с миской похлебки:

— Амкут, может все-таки поешь?

Видя, что арбалетчик не слышит его, повар похлопал его по плечу.

Обернувшись, Амкут похолодел от страха — рядом с ним стоял огромный медведь. Зверь рычал, скалил острые белые зубы и толкал его лапой в плечо. Парень хотел было вскрикнуть, но крик комом застрял у него в горле, и он только быстро попятился, выронив пустую кружку.

— Дружище, что с тобой? — в недоумении спрашивал повар, глядя на побледневшего приятеля и пытаясь остановить его.

Амкут видел, как медведь широко разинул пасть и вывалил длинный алый язык, как двинулся на него, размахивая лапами и тряся большой косматой головой. Не сводя глаз со зверя, он выхватил из заплечного чехла свой арбалет и зарядив его дрожащими руками, всадил болт в медведя.

Повар упал на колени, схватившись рукой за плечо, в котором глубоко засел болт. Он звал на помощь, одновременно пытаясь уползти подальше от безумного арбалетчика, но Амкуту показалось, что медведь, страшно взревев, ползет за ним. Он еще не понял, что натворил, но ощутил, что ему надо бежать, и чем дальше, тем лучше.

Он мчался по городу, не разбирая дороги, встречные испуганно шарахались в сторону; вылетев из-за поворота, Амкут был сбит всадником, однако, как ни в чем не бывало, поднялся и продолжил бег.

До боли знакомые и до тошноты надоевшие улицы обрели страшные формы — в дверях и окнах вместо света сальных свечей образовалась густая пульсирующая тьма, желающая затянуть Амкута в небытие; трубы домов удлинялись и извивались, как щупальца, потом здания оплывали и растекались лужами по дороге. Когда Амкут пытался обойти их стороной, лужи собирались в огромные упругие шары и прыгали, грозя раздавить несчастного. Редкие прохожие казались ему чудовищами без лиц. Они были настолько ужасными и отвратительными, что арбалетчик бежал со всех ног.

Он не помнил, как покинул город, и обнаружил себя только в лесной чаще, когда в изнеможении упал на землю. Все мышцы ужасно болели, сердце, казалось, вот-вот захлебнется кровью, а дыхание больше походило на предсмертный хрип. К тому же, голова была явно не в порядке — у Амкута создавалось впечатление, что по затылку бьют молотком и череп сейчас просто расколется надвое.

Только спустя время (после еще нескольких неудачных экспериментов) он узнал, что, оказывается, его организм имеет слабое сопротивление этому наркотику, и что в больших дозах эллекрин вместо благодушного настроения вызывает тяжелые галлюцинации, однако на время повышает выносливость.