Темный алехандр для принцессы светлых (СИ) - Евтушенко Мария

Я снова бросаю взгляд на капельки собственной крови. И ступени, за которые все еще держусь. Куда я спешу? Куда стремлюсь и зачем? Я ведь уже и так дома. Тут есть все, что мне нужно. И я все смогу получить. Стоит только захотеть и попросить об этом демиурга. Ведь он слышит. Тот, другой, бог, которому я поклонялась и молилась, никогда не отвечал мне. А этот слушает внимательно и готов исполнить любое желание. Тогда куда и почему я хочу уйти? Или уже не хочу?

Я снова оборачиваюсь назад и смотрю на своих мужчин. Их осталось двое. Третий ушел, как и обещал бог-отец. А я и не оплакиваю, как мне и было велено. Почему я вообще должна плакать, если все хорошо? Мы же все равно встретимся, разве нет? Кроме того, у меня осталось двое мужчин, которые нуждаются во мне как никогда. Они смотрят на меня как на источник воды в пустошах. А я замираю, не способная пошевелиться. Слишком много чувствую в них неприкрытого желания. Оно сжирает их изнутри, заставляя ощущать нестерпимый голод. Голод, который я могу утолить.

Я поворачиваю голову и смотрю перед собой. Перед моим расплывающимся взором зияет пустынной аркой проход. Куда он ведет? И почему я так хотела шагнуть в него? От кого спасалась и почему?

В оглушающей тишине я слышу шаги за спиной. Продолжаю стоять на четвереньках и не оборачиваюсь даже тогда, когда чувствую, как подол моего платья ползет вверх. Как воздух пробегает по влажной коже и чьи-то пальцы касаются меня. Все это вызывает внутренний трепет. Он вырывается наружу со стоном, который я не могу сдержать. Да и зачем сдерживаться? Я не вижу, но уверена, что сзади меня тот, на ком светлые доспехи. Я еще помню, как они сияют, и увижу, как потускнеют окончательно. Они станут черными, как и его крылья, уподобившись царящей вокруг темноте. Каждой клеточкой своего тела я ощущаю исходящий от него жар и жажду. Но он медлит. Не представляю откуда, но знаю, что ему подобная близость внове, и он все никак не может решиться. Словно существует для него какой-то неизвестный мне запрет. Порог, который он все еще не переступил, однако, если переступит, обратного пути не будет.

А мне уже очень хочется ощутить его в себе. Насладиться его мощью и впитать эмоции. И потому я начинаю беспокойно ерзать, подаваясь навстречу.

— Давай же! — подбадриваю его, и мой собственный голос звучит словно песня, отражаясь от каменных стен.

Это звучание на мгновение глушает меня, настолько громким был вскрик. И чудится, что я даже немного трезвею. Что я делаю? Почему стою на месте? Почему не двигаюсь вперед? Почему застыла во Тьме? Столько разных почему одновременно, и ни одного ответа вспомнить не могу. А ведь где-то в моем сознании спрятаны ответы. Но я не могу до них дотянуться. Резко дергаюсь вперед и намереваюсь ползти, но сильные руки обхватывают меня за бедра и притягивают обратно. А у меня нет сил на повторный рывок. И я застываю, намереваясь возобновить движение вперед, как только почувствую, что смогу это сделать.

Однако понимаю, что произойдет это нескоро. Меня не выпустят. Слышу шорох ткани и позвякивание металла. А после чувствую упирающуюся в меня обнаженную мужскую плоть. Он возбужден, тверд и тяжело дышит. Скользит, размазывая мою собственную влагу. И наконец решается. Толкается вперед, проникая в меня одним резким толчком. Нанизывает на себя как бабочку, вырывая не то стон, не то крик. Звук разлетается вокруг, и кажется мне, что он, как вода, ударяется о твердые преграды и рассыпается на капли.

Я снова начинаю трезветь и пытаюсь дернуться вперед. Что это со мной? Кто я? Но ускользнуть мне не дают, придерживая на месте. Он наваливается сверху, придавливая весом к ступеням. Обездвиживает, чтобы я не смогла сбежать.

— Не дергайся, — слышу шепот в затылок, и только тогда до меня доходит, что ожидание закончилось.

Он переступил тот самый порог, перешагнув который, никогда не сможет вернуться обратно. А значит, нет дороги назад и для меня. Он не отпустит, раз уж поймал. Не даст сбежать. Не после того, как толкнулся бедрами вперед и почувствовал мой жар, стискивающий его член. Ему слишком хорошо, чтобы он отказывал себе в этом удовольствии.

И он начинает двигаться. Выскальзывает почти полностью, медленно, и толкается опять, так же резко, как и в первый раз. Затем снова выскальзывает и снова толкается. Потом повторяет. И еще, и еще. И каждый его выпад я считаю вскриками удовольствия, которое он мне доставляет.

Мне хочется прокричать его имя, но я его не помню, как и свое собственное. Поэтому практически скулю, когда он ускоряется. Затуманенным взглядом я вижу свою кровь, которая сочится из порезов на ладонях, и размазываю ее по холодным ступеням. Но сейчас это неважно. Потому что я утоляю его голод. И насыщаюсь сама. Подаюсь сладким движениям навстречу и осознаю, что готова вот-вот сорваться в бездну. Провалиться в еще более кромешную тьму. И это происходит, потому что сдержаться я не могу. Замираю и проваливаюсь. А он еще не закончил и продолжает наслаждаться происходящим. Долго, со всей сдерживаемой до сих пор страстью. Я даже теряю счет времени, точнее, те жалкие его остатки, которые способна была ощутить до его вторжения и до своего оргазма. Не знаю, сколько проходит мгновений, когда он со стоном изливается в меня. Наполняет собой до самого края.

Я не успеваю порадоваться, что все закончилось, поскольку вымотана до предела, как чувствую неожиданную свободу. Подняться еще не могу. Но вскоре ощущаю над собой присутствие. Так самозабвенно отдаваясь рыцарю в светлых доспехах, я успела забыть, что с нами еще один мужчина. Он наблюдал за нами и терпеливо ждал своей очереди. И вот черед его настал. Он темный, и Хаос бушует в нем неукротимой бурей. Он желает меня. Всегда желал, я это чувствую так же отчетливо, как ощущала предыдущего мужчину в себе. Я хочу сообщить ему, что страшно устала, и чтобы он дал мне несколько мгновений отдыха. Но он прижимает меня собой и тихо рычит на ухо:

— Будь послушной, принцесса.

21

Принцесса? Кто это? Я? Я принцесса? И что это значит? Почему он так называет меня? Поток невысказанных вопросов прерывается, стоит мне ощутить его пыл. Он пронзает мое сознание словно острым ножом, заставляя чувствовать себя покаренной. Я его трофей, его награда за верную службу. Но вот кому именно он служит, вспомнить не могу. Отчасти оттого, что чувствую его проникновение. Не могу ни сопротивляться, ни даже думать о подобном. Ума не приложу, почему я вообще хотела избежать столь захватывающе приятных ощущений. Зачем хотела ускользнуть.

Он двигается по-другому, не так, как первый. Он знает, что делает, это чувствуется. Ведь никуда не спешит, наслаждается каждым сантиметром, с которым растягивает меня, каждым мгновением скольжения. И при этом словно отбивает какой-то ритм, который я улавливаю и начинаю следовать. Подаюсь навстречу, стремясь принять его как можно глубже. Отчего он начинает рычать. И вскоре, к моему превеликому сожалению, останавливается, придерживая меня рукой за бедро.

— Не торопись и лежи спокойно, — командует рыком мне на ухо, — иначе я быстро дойду до пика.

Звук протеста и возмущения вырывается у меня. Я не согласна. Я хочу еще. И я хочу быстрее, глубже, сильнее!

— А я хочу успеть насладиться тобой, раз у меня появился шанс, — шипит мужчина, — и нам некуда спешить.

Некуда спешить. Мне кажется, что раньше я его всегда слушалась. Потому покоряюсь и теперь, как бы мне ни хотелось ускориться. Покорно застываю, давая тем самым понять, что согласна. Слышу тихий удовлетворенный смешок, а с ним и шепот:

— Послушная принцесса.

И он возобновляет движения. Они невыносимо медленные, почти до боли. Он, словно дикий демон, готовит меня, свою жертву, на медленном огне. Чтобы после насладиться мягкостью и великолепным вкусом в полной мере. Словно качает меня на ветру. И упасть не дает и ввысь не позволяет взлететь. А мне хоть туда, хоть туда, а не томиться на грани, изнемогая от неспособности на что-либо повлиять. Я его пленница. Я в его власти, и в этой темноте он мой поработитель. Эти чувства наполняют меня, распирают изнутри, как и его твердый член, которым он пронзает меня неспешно, заставляя едва ли не выть.