Над Тиссой (сборник) - Александр Авдеенко

Предстоящая встреча с военкомом Пирожниченко была первой ступенью той большой лестницы, на которую собирался взобраться Кларк.

Майор Пирожниченко, конечно, и не подозревал, какую роль должен сыграть в судьбе Кларка. Он, разумеется, вознегодовал бы, узнав о намерениях Кларка. Майор Пирожниченко за всю свою жизнь не сделал ничего такого, что запятнало бы его честь, дало бы повод иностранным разведчикам прицепиться к нему, шантажировать. Короче говоря, майор до сих пор, до появления на его пути Кларка, жил спокойно, безмятежно, без всяких угрызений совести, не нарушая долга ни перед Родиной, ни перед семьей и друзьями. И так он собирался прожить до конца дней своих.

Не зная биографии того, к кому направлялся, его характера, его привычек и наклонностей, Кларк тем не менее твердо рассчитывал на успех.

Живя в первые годы Второй мировой войны в СССР, он тщательно изучал образ жизни, характеры и национальные особенности русских людей. Целыми днями, скромно одетый, тихий и незаметный, он толкался по продовольственным магазинам, в фойе кинотеатров, по рынкам, стоял в очередях, гулял в парке культуры и отдыха, не пропускал ни одного футбольного матча, читал и перечитывал все новые романы и повести. На правах представителя союзной державы ему приходилось общаться с военными людьми, деятелями науки, культуры и искусства. Впоследствии, основываясь на этих своих наблюдениях, он написал сочинение, озаглавив его: «Тайные ключи к сердцам советских людей». Начальство Кларка одобрило его исследование и поставило ему задачу: подкрепить теорию практикой.

В исследовании «Тайные ключи к сердцам советских людей» двести миллионов советских граждан разделялись на несколько больших групп: рабочие, колхозники, военные, интеллигенция, техническая и художественная, то есть представители искусств и литературы, домохозяйки, молодые девушки, юноши, руководящие партработники и т. д. Характеризуя ту или иную группу, Кларк пытался давать рецепты, какими средствами разведчик может завоевать в этой среде доверие.

Вот что писал Кларк о советских людях, объединенных им в группу военных:

«Это наиболее твердокаменные, одетые в непробиваемую броню бдительности объекты. Они осторожны в своих отношениях с новым для них человеком. Они прячут все свои тайны за семью замками. Они в подавляющей массе безупречно честны, преданны и прочее и прочее. Они любят свое оружие, гордятся им, берегут его, как зеницу ока. Они перед всем миром продемонстрировали на полях сражений свою храбрость, свое презрение к смерти, свою талантливость.

Дурак тот, кто пробует атаковать эту группу в лоб. Этих людей надо пытаться завоевывать обходным маневром.

Уязвимые места советских военных можно нащупать, только серьезно изучив их достоинства. Это парадоксально, но это факт.

Военный любит свое оружие – играй на этой струне. Он дорожит своим боевым прошлым, заслугами, орденами – попробуй эту законную гордость замутить лестью. Как ни высоко с официальной точки зрения оценены фронтовые заслуги того или иного военного, ему может польстить и твое признание.

Помни твердо: фронтовик любит вспоминать свое военное прошлое. Если ты хочешь расположить его к себе, внимательно, с восторгом слушай его рассказы. Беспрестанно подливай масла в огонь. Меняй в некоторых местах восхищение на зависть. Вздыхай с сожалением в знак того, что ты человек незаметный по сравнению с рассказчиком. Боже тебя упаси от соблазна воспользоваться установившейся близостью и начать задавать вопросы. Довольствуйся тем, что тебе расскажут, и не вытягивай никаких сведений с помощью вопросов. Тебе разрешаются только такие реплики, которые бы побуждали твоего собеседника продолжать рассказ».

«Я, Иван Белограй, прошедший от Сталинграда до Берлина, я, поливший своей кровью и потом этот великий путь, я, Иван Белограй, военный до мозга костей, я, дурак этакий, демобилизовался, в чем теперь горько раскаиваюсь».

С такими мыслями, ясно отражавшимися на лице, постучал Кларк в кабинет военкома, нажал ручку двери, осторожно, но вместе с тем и без лишней скромности распахнул ее и отчетливо, во всю звонкую силу своего голоса, не переступая порога, гаркнул:

– Разрешите, товарищ майор?

Военком сидел в своем кресле, у письменного стола с выдвинутым ящиком, который ему служил буфетной стойкой, и завтракал. Кларк, умеющий видеть многое, что недоступно простому глазу, сразу оценил драматизм своего положения. Во-первых, он понял, что появился в то самое мгновение, когда майор, отрезав пластинку домашнего сала, положив его на хлеб и накрыв половинкой огурца, собирался завтракать. Во-вторых, он понял, что майор раздосадован его, Кларка, несвоевременным появлением. В-третьих, ему стало ясно, что он должен немедленно и под самым благовидным предлогом отступить.

– Приятного аппетита, – Кларк позволил себе сдержанно улыбнуться, разумеется, без малейшей тени угодничества. – Виноват, товарищ майор, помешал. Разрешите удалиться? – И, не дожидаясь ответа, он приложил руку к козырьку фуражки и лихо повернулся кругом.

– Постой! – раздался ему вслед властный, но не лишенный покровительственного оттенка голос майора.

Майор Пирожниченко еще хмурился, еще не исчезла с его лица досада, но глаза смотрели доброжелательно. Они, эти глаза, спрашивали: «Откуда ты взялся, такой пригожий да хороший? Почему ты, военный с ног до головы, без погон?»

– Я вас слушаю, товарищ майор! – проговорил Кларк, вернувшись в кабинет (дверь он не забыл закрыть) и остановившись на почтительном расстоянии от военкома.

У военкома была массивная, круглая, начисто голая голова, шишковатый лоб и широкий мясистый нос. На новеньком, отутюженном, с аккуратно подшитым воротничком мундире – орденские планки, расположенные в строгой симметрии.

Над головой майора висела карта Закарпатья. На ней, как догадался Кларк, был изображен путь подразделения Пирожниченко, проделанный в период освобождения Закарпатья: маленькими алыми флажками была утыкана почти вся горная долина Тиссы.

Несколько секунд понадобилось Кларку для того, чтобы он дал себе полный отчет в том, что перед ним сидит старый служака, прошедший нелегкий путь от солдата до майора. Оттого так дороги ему его майорские звезды, оттого столько радости доставила ему робкая почтительность демобилизованного старшины.

– Ну, чего ты испугался? – спросил майор и добродушно усмехнулся. – Разве я совершаю что-нибудь непотребное? Видишь, завтракаю, – он щелкнул ногтем по стаканчику. – И молочко пью. Фронтовик? – пережевывая кусок, спросил майор.

– Так точно! – Кларк весело и преданно посмотрел на военкома. – Сталинградец. Гвардеец Иван Федорович Белограй. Демобилизованный. Старшина. Служил в Берлине.

Он шагнул к столу, выложил военный билет, пропуск в пограничную зону. Военком внимательно просмотрел все документы.

– Почему демобилизовался?

Бывший старшина опустил голову и, глядя себе под ноги, сказал:

– Срок службы кончился, товарищ майор. И потом… сердечная причина.

– Понятно. Влюбился? На семейную жизнь потянуло?

– Так точно, товарищ майор.

– Твоя невеста, конечно, проживает на территории моего округа?

Демобилизованный старшина радостно закивал.

Военкому все больше и больше нравилась навязанная ему роль отгадчика, и он продолжал:

– Если не ошибаюсь, ты хочешь поселиться на закарпатской земле и пустить в нее свои корни?

– Так точно, товарищ майор! – опять по-военному четко, сдержанно, почтительно ответил Белограй. – В Отечественной сроднился я с этой землей, кровь за нее пролил.

– Ты воевал в Закарпатье? В каких частях?

– В гвардейском корпусе генерала Гастиловича.

– Ну? – радостно воскликнул майор.

– Да. – Кларк кивнул на карту, утыканную флажками. – Весь этот путь проделал: где ползком, где на карачках, где бегом. От Яблоницкого перевала до Марморошской котловины. – Он назвал полк, в котором служил Белограй.

– Вот так встреча! Мы ж с тобой земляки. Однополчане. Я командовал батальоном. – Майор уже совсем ласково посмотрел на бывшего старшину. – Ну, для земляка, как говорится, и сережку из ушка. Вне всякой очереди дадим квартиру, в Яворе пропишем и устроим на работу. Куда хочешь пойти: на мелькомбинат, мебельную фабрику, дортранс, в железнодорожное депо?

Белограй пожал плечами и развел руки в стороны.

– Знаете, товарищ майор, мне все равно: везде буду работать так, чтобы оправдать рекомендацию.

– Советую выбрать депо. Поступишь кочегаром или слесарем, а через год-два будешь машинистом паровоза.

– Есть, товарищ майор, выбрать железнодорожное депо! – Белограй козырнул и благодарно улыбнулся.

Чтобы полностью убедить товарища по оружию в своем к нему сердечном расположении, военком спросил:

– Невеста подходящая? Не стыдно будет с ней на улицу показаться?