Блин и главная улика - Евгений Некрасов

– Вы, наверное, хирург?

– Контрразведчик, – улыбнулась мама. – Просто ноги для солдата иногда важнее, чем даже голова.

Убедившись, что Блинков-младший жив и почти здоров, мама взялась за борьбу с преступностью. Я не знаю ни одной мамы, которая простила бы похищение единственного сына. А когда мама еще и подполковник контрразведки, судьбу преступников можно считать решенной.

Она стала расспрашивать Блинкова-младшего, как было дело, а Митька, не будь дурак, начал издалека. С того момента, как майора Столетова посадили под домашний арест, а фальшивомонетчиков выпустили. Он правильно рассчитал, что мама распутает весь узел.

Измятый майор в это время искал клише. После того, как Блинков-младший на блюдечке преподнес ему тайник фальшивомонетчиков, это было нетрудно. Оставалось только найти нужный столб.

Майор с Капустой взяли стремянку и начали заглядывать сверху во все столбы. На девятнадцатой или двадцатой попытке клише были найдены. Майор одолжил у Натальи Константиновны «Полароид» и обфотографировал столб со всех сторон. Доставать клише до прихода экспертов он не стал. На них, конечно же, были отпечатки пальцев, которые изобличат фальшивомонетчиков.

С пачкой свежих фотокарточек сияющий майор влетел в квартирку Блинкова-младшего как раз в тот момент, когда он заканчивал свой

рассказ.

– Вот и конец Вкуснятину, – непонятно для Блинкова-младшего с мамой сказал Измятый майор. Они не знали фамилии бумажного

сыщика.

Мама, только взглянув на верхнюю фотокарточку, сразу поняла, почему Измятый майор так увлекся фотографированием столбов. Она выспросила у него кое-какие подробности и помрачнела.

Беда в том, что мама приехала в поселок не как подполковник контрразведки, а как просто мама. Закон не дает мамам права задерживать похитителей собственных сыновей. Если бы преступники угрожали ее или Митькиной жизни, она могла действовать в пределах самообороны. А так должна была сообщить обо всем грязюкинскому участковому – специалисту по розыску пропавших коз, – и ждать результата. Можно представить себе, какой это будет результат! Кстати, заявление о пропаже Блинкова-младшего лежало у грязюкинского милиционера со вчерашнего вечера. И он уже знал, что Блинков-младший нашелся, но даже не соблаговолил прийти.

Нужен был толковый офицер, которому дело поручено официально, а уж мама ему помогла бы. Этот офицер сидел перед ними. Но решение бумажного сыщика продолжало действовать. Майор Столетов все еще считался отстраненным от дела и посаженным под домашний арест.

Найденные клише превращали в пустышку обвинения против майора. Ведь на что жаловался сообщник Палыча Айвазовский? На то, что его, невинного человека, майор побоями заставил сознаться, будто бы он печатал фальшивые деньги. Действительно, ну кто добровольно возьмет на себя вину за преступление, которого не совершал? Если невиновный признался, значит, его били. А клише подтверждали, что на вилле печатались фальшивки. Можно не сомневаться: экспертиза найдет на них отпечатки пальцев и Гутенберга-Палыча, и Айвазовского. Тогда жалоба превратится в то, чем она и была на самом деле: в попытку преступника оговорить честного милиционера.

Но если сейчас позвонить Вкуснятину и сказать: «Клише найдены, отпускай майора», бумажный сыщик ни за что его не отпустит. Пожалуй, узнав о том, что майор убежал из-под домашнего ареста, он еще прикажет посадить его в камеру. И тогда жди экспертов, протоколов, рапортов. Бумажный сыщик будет придираться к каждой запятой и как сможет затянет освобождение майора. А преступники ждать не будут!

Получалось, что розыск целой шайки, да и судьба Измятого майора, снова зависели от бумажного сыщика. А самое плохое – было воскресенье. Утром это, возможно, спасло жизнь Блинкову-младшему. Ведь в будний день подобравший его рыбачок был бы на работе. Но теперь из-за выходного некому было отменить приказание Вкуснятина. Все милицейское начальство разъехалось по дачам. Остались только дежурные милиционеры, которые несли службу.

Вы думаете, маму это остановило? Она размышляла ровно полминуты, а потом сказала Наталье Константиновне:

– Мне нужен ваш сотовый телефон и ваша машина.

– Конечно, берите! – ответила Эннина мама. – Я сама пылаю жаждой мести и рада вам помочь всем, чем смогу. Мне страшно, когда похитители детей остаются на свободе.

– У нас есть «Москвич» моего брата, – запротестовал Измятый майор. – Зачем нам иномарка? Еще, чего доброго, разобьем.

Мама жестом заставила его молчать. Телефон Натальи Константиновны уже был у нее в руках. Из дома она сделала только один звонок: узнала по своим каналам адрес дачи псковского генерала. Потом она встала, и майор встал тоже. Блинков-младший отвернулся. Сердце грызла обида: конечно, преподнес им преступников на блюдечке, а теперь они без него…

– А ты что сидишь?! – удивилась мама. – На лаврах почиваешь? Ну-ка, поехали с нами!

Было непонятно, зачем Блинков-младший понадобился в этой поездке к генералу. Но чувствовалось, что мама затевает что-то из ряда вон выходящее.

Джип Натальи Константиновны уже починили. Как и думал Блинков-младший, цилиндры оказались забиты нагаром от сгоревшего сахара. Измятый майор помог ему доковылять до машины, и тут случился небольшой инцидент.

Неизвестно, где провел последние сутки влюбленный Стасик. Не иначе, витал в облаках, потому что явно не понимал, что происходит. Он выскочил как из-под земли. Блинков-младший в этот момент усаживался в джип. Со стороны было незаметно, что у него повреждена нога.

– Она права: синяка нет, – уставившись Блинкову-младшему в лицо, разочарованно вздохнул Стасик. И вдруг с воплем «Прости меня, Дима!» врезал Митьке в глаз.

Донельзя удивленный майор поймал его за шиворот и поднял на вытянутой руке. Стасик и не подумал сопротивляться. Он висел, как тряпочка, и блаженно улыбался. Мысленно влюбленный уже целовался с Иркой.

– Что это? – спросил Измятый майор.

– Да так, местный дурачок, – с искренней жалостью к Стасику вздохнул Блинков-младший.

На острове у него было время подумать. Он понял, что Ирке даром не нужен этот Стасик. Просто ей не нравилось, что он, Блинков-младший, все время торчит в особняке у Капусто. Вот она и решила с помощью Стасика отомстить, привлечь внимание Блинкова-младшего, помучить его ревностью – все сразу.

Таковы девчонки. Им никогда не объяснишь, что занят делами поважнее, чем личные. Потому что для них как раз личные дела – самые важные.

За руль села мама. Измятый майор сказал, что не привык к автоматической коробке передач. А маме ничего не стоило пересесть хоть с мотоцикла на бронетранспортер и поехать, не потратив ни минуты, чтобы освоиться с управлением. Все же контрразведчиков готовят лучше, чем милиционеров.

– Командуйте, – сказала она, протягивая карту Измятому майору. – Я не очень хорошо знаю Псковскую область.

Минут за сорок они домчались до генеральского дачного поселка. Он был поскромнее, чем банкирский, но тоже ничего.

Мама высадила Блинкова-младшего с Измятым майором, подняла тент джипа и несколько минут провозилась, велев им не смотреть в ее сторону. Когда тент был отброшен, мужчины обомлели, особенно Измятый майор. Мама была в парадной форме со всеми орденами и медалями. Блинков-младший видел ее такой раз в несколько лет, когда маму награждали или присваивали ей очередное звание. А майор, разумеется, не видел ни разу.

– Щедро вас награждают, – заметил он, шмыгнув носом.

– Награждают, да не всех, – отрезала мама. – Садитесь.

Потом она совершила хулиганский поступок. Вынула ключи, поставила джип на охранную сигнализацию, завела мотор и поехала. Сигнализация, разумеется, тут же включилась. Визжалка в джипе Энниной мамы была громкая и противная. К генеральской даче они подкатили под вой сирены.

– Возьми Митьку на руки и неси, – приказала Измятому майору мама. Они с первых же минут перешли на «ты». Потому что сразу почувствовали друг в друге настоящих сыщиков и верных товарищей.

Мама решительно распахнула генеральскую калитку и, звеня медалями, зашагала к даче.

Генерал вышел на крыльцо в синей майке и спортивных штанах.

– Он? – громко спросила у Измятого майора мама.

– Он… – Голос у майора был сумрачный. Удрать из-под домашнего ареста и нахально заявиться к генералу на дачу – за такое по головке не погладят.

– Служба контрразведки, подполковник Гавриловская, – представилась мама (когда они с папой поженились, она оставила себе девичью фамилию, чтобы не менять ее во всех контрразведчицких документах).

Генерал попытался втянуть живот под майкой и ответил:

– Генерал Петренко. Чем обязан, товарищ подполковник?

– Это я вам обязана, – звонким от злости голосом начала мама. Ноздри ее трепетали.

Нет, нет, я не могу описывать их дальнейший разговор. Он отчасти секретный, а отчасти непонятный. Скажу одно: во всем мире спецслужбы соперничают друг с другом. Посмотрите любой американский боевик. Там фэбээровцы считают копов дураками, а копы фэбээровцев – дураками и зазнайками. Те и другие презирают частных детективов и называют военных контрразведчиков костоломами. А все вместе они делают общее благородное дело: борются с преступностью. И у нас точно так же.