Единственный для меня - Ния Орисова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проснулась от того, что пыталась укрыться одеялом и никак не могла нащупать его. Открыла глаза и сразу поняла, что не в каюте на корабле. Болела нога, похоже, под принятым новокаином не поняла, что повредила ногу. Яма, в которую упала, оказалась глубокой и самостоятельно из неё не выбраться, придётся сдаваться на милость Дэша. Я потянулась к руке, на которой обычно носила браслет с необходимыми функциями маячка и связи и вспомнила, что оставила его на столе, нацепив женские побрякушки. Застонав от собственной глупости, попыталась встать, забыв о повреждённой ноге, и упала на спину, застонав уже от боли. Перенесла весь свой вес, на руки пытаясь встать на колени, и провалилась ещё раз. Яма оказалась неработающим отводом старой коммуникации, с двойным дном, образовавшимся со временем из мусора, земли, веток и листьев. Подобрав высохшую палку, чтобы снять нагрузку с больной ноги начала своё движение по тоннелю в полной темноте. Казалось я иду вечность, темнота усугубляла это ощущение. Периодически останавливалась, чтобы отдохнуть и когда впереди забрезжил свет я можно сказать побежала.
– Помогите! Здесь есть, кто-нибудь?
Я остановилась, разболевшаяся нога не давала сделать ни шагу, но меня услышали, и свет стал приближаться. Державший фонарь оставался в тени, меня оказавшуюся в круге света внимательно рассматривали, не торопясь оказать помощь.
– Я упала в колодец и подвернула ногу. Вы поможете мне?
Молчание мужчины начинало напрягать, кто знает, что за люди обитают в этих тоннелях. Мужчина подошёл ко мне, чтобы осмотреть ногу. Жестами показал, что надо сесть и достал из рюкзака баллончик с жидким гипсом.
– Вы не можете говорить?
Он усмехнулся, подтверждая мою догадку. Пока мы играли в гляделки, он вправил мне ногу и зафиксировал её гипсом. Боль молниеносно пронзила тело, после чего стало легче. Он перевесил свой рюкзак на грудь, а я разместилась на его спине, так мы и шли. Вернее шёл он, а я крепко держалась за него. Остановились мы перед железной дверью, которую он открыл, и вошли в маленькую, но хорошо обставленную комнату. Кровать с красивым пледом, стол накрытый скатертью, полки с книгами, резной шкаф для одежды.
– Вы здесь живёте?
Он кивнул.
– Мне надо наверх, меня ищут.
Он махнул рукой, показывая на кресло, в которое мне предлагали сесть. Мужчина достал аптечку, в которой лежало множество баночек и тюбиков. Выбрав один, он избавил меня от тонкого слоя гипса и нанёс мазь, а сверху зафиксировал ногу эластичным бинтом.
– Спасибо вам за помощь, но помогите мне выбраться на поверхность.
Он мотнул головой.
– У вас есть чем писать?
Опять отрицательный ответ.
– Но вы ведь поможете мне?
Он кивнул.
– Сейчас?
Поворот головы в сторону.
– Завтра?
Снова нет. Мужчина задумчиво посмотрел на мою больную ногу.
– Я смогу дойти, мне очень надо вернуться. Просто поверь я смогу.
Он кивнул, но сомнение в его глазах осталось. Поужинали, и гостеприимный хозяин предоставил в моё распоряжение кровать, а сам достал надувной матрац, на который и лёг спать. Уснула я быстро, к чему переживания, если не в силах что-то изменить. Мазь помогала и уже через сутки я могла ходить, не морщась от боли, только тогда меня повели по лабиринту тоннелей. Стало ясно, почему мужчина не спешил исполнить мою просьбу. Подземные коммуникации представляли собой многоярусные тоннели с множеством подъемов, он явно сомневался, что я смогу пройти по ним. Нога разболелась, но жаловаться не собиралась, где-то тоннели сужались настолько, что приходилось ползти. Мы часто останавливались, чтобы передохнуть, думаю, мужчина жалел меня, давая необходимый отдых, очередная лестница, и я начала подъем, когда увидела, что мужчина не идёт за мной. Мало того он развернулся, чтобы уйти. Пришлось вернуться.
– Стой! – я не могла отпустить его. – Эта лестница ведёт в город?
Он кивнул. Я обняла его.
– Я не могу уйти просто так. Раньше меня называли талисманом приносящим удачу.
Он стоял ко мне спиной, не торопясь уходить, и мне было удобно рисовать знак.
– Я хочу, чтоб ваша жизнь немного изменилась. Не знаю, по какой причине вы молчите, но если захотите, то скоро вам ничего мешать не будет, появится возможность изменить жизнь, было бы желание.
Знак слился с энергией мужчины.
– Вы сможете выбрать остаться здесь или вернуться к людям, решение за вами.
Он развернулся, и я увидела, он хотел, у него появилась надежда, а губы задрожали в попытке что-то сказать. Я успокаивающе погладила его по плечу.
– Не сразу, но сможешь.
Он поверил мне, я догадывалась, что наверху остались те, кто дорог ему, для кого он не хотел быть обузой. Он не понимал, что нужен им любой и ему предстоит в этом убедиться.
Выбралась из люка на дороге, где стояли старые разрушенные дома. В таких развалинах только встречи для бандитских разборок назначать. Куда идти мне было без разницы, потому я побрела по асфальту. Монотонная дорога, ноющая нога и полное непонимание, сколько это уже длится, приводило в уныние. После очередной развилки меня обогнала машина, она, не останавливаясь, умчалась дальше, ещё две промчались мимо, игнорируя мои просьбы остановиться. Когда около меня притормозил синий агрегат, некая железная конструкция на колёсах и из окна выглянул дед с шикарной лопатообразной бородой и головой полностью лишенной растительности, я сделала шаг назад.
– Помощь нужна? У нас, знаешь ли, опасно одной по дорогам бродить.
– Мне бы к стражам.
– Значит нам по пути.
Я забралась в драндулет, и мы поехали.
– Вам, зачем к стражам?
Дедок ухмыльнулся.
– Бабка моя собрала еды и говорит, поезжай, там внук голодный. Переживает за маленького мальчика. Представляешь, этот мальчик выше меня, вот такие мускулы, лицо в окно не помещается, а она говорит ребёнок голодный.
Я рассмеялась, представив эту картину.
– А ты чего к стражам? Обидел кто?
– Нет. Я потерялась.
Теперь смеялся дед.
– И как умудрилась только.
Пришлось рассказать ему свою историю. Машина остановилась, дед забрал сумку с едой, помог мне выбраться из транспорта и мы отправились в здание, где располагались стражи. Первый кто попался нам на пути, оказался его внуком.
– Дед. Сколько можно!? Надо мной весь гиод смеётся.
– Цыц. На меня голос не повышай. Бабке спасибо
