Кино, масоны и любовь (СИ) - Чайка Лариса

Отпустила эмоции, перевернулась, поплыла и стала думать:

Фрид мне сказал при последней встрече, что чувствую я все правильно, вот только неправильно толкую свои ощущения. Как я должна их расшифровать на этот раз? У Ирвина масса дел в голове, он может плавать и думать о чем угодно. Скорее всего, на очереди подписание какого — то договора, который очень важен для него, или он уже думает о собрании членов этих, как их там, ССМС, да мало ли еще что? Ко мне он не приближается, заигрывать не пытается.

Придется усовершенствовать свои умения, мне надо знать его непосредственную реакцию на меня и мое присутствие. Как это сделать? Бог его знает. Я чувствовала себя великим ученым— экспериментатором, которому нужно провести очень важный опыт, а он не знает, как к нему подступиться.

«Будем действовать методом проб и ошибок, — решила я для себя, — авось, что — нибудь и выйдет. Сейчас я вспомню самые жаркие моменты из наших постельных игр со Стефаном и попробую отослать их ему. Надеюсь, что здесь он не упадет, потому что и падать — то некуда. Жалко только, что он в воде — водичка часто охлаждает наши жаркие чувства».

Я опять перевернулась на спину и стала представлять: вот мы со Стефаном в душе, он подходит ко мне сзади, руками оглаживая мою спину. Приятно. Его руки спускаются ниже и ниже. Оглаживают ягодицы и добираются до самого чувствительного места. Прохладная вода, являющаяся неизменным спутником этих ласк, одновременно распаляет и охлаждает. На своем плече я чувствую мягкие губы, легкие покусывания, внутри поднимается жар желания, он разгорается внутри, а снаружи охлаждается прохладными струями воды.

Чувственность этого момента непередаваема словами. Я выгибаюсь, чуть согнувшись, и ощущаю спиной, как ко мне прижимается твердый член моего партнера. Меня охватывает безумное желание заполнить пустоту, образовавшуюся во мне. Я сгибаюсь сильнее, и из моего рта вылетает низкий гортанный стон, который торопит моего мужчину: «Ну, где ты там? Давай же, давай». И такой же гортанный стон моего партнера, который красноречиво говорит сам за себя: «Я хочу тебя, я хочу тебя сейчас больше всего на свете». И наше полное слияние, когда от резких толчков вода разлетается разноцветными брызгами, образуя вокруг нас радугу сбывшихся надежд. Этой радугой я пытаюсь оплести и плавающего неподалеку Ирвина.

«Эх, — вспоминаю, — а секса — то со Стефаном у меня не было давно! Все эти наши ссоры в последнее время, не вовремя появившийся Фрид, моя пока не удавшаяся шпионская деятельность, не особенно способствовали появлению нужного настроения. Вот именно сейчас, я бы не отказалась от хорошего марафонского секса.

Я перевела взгляд на Брайса, он увеличил скорость и плыл сейчас как настоящая подводная лодка с кучей брызг и пены вокруг себя. Недоуменно подняв брови, я подумала:

«Ну и как тут разобрать его эмоции?» Куй железо, Габи! Держась за бортик, я опять просканировала этого невозможного мужчину. Меня окутало жутчайшее недовольство собой, и досада, и почему — то в голове всплыли какие — то математические примеры на умножение трехзначных цифр.

Что бы это значило? Олигарх просчитывает бюджет? Цифры — то тут причем, господи? Нет, никогда я, наверное, не смогу понять этого мужчину. Значит, буду действовать по— старинке — подсматривать, подслушивать, расспрашивать.

***

Сделав прощальный круг, я поднялась по лесенке наверх и направилась к месту нашего ужина. Брайс дал мне время привести себя в порядок. Я вытерлась насухо приготовленным широким полотенцем, сняла верхнюю часть своего купальника, оглянувшись на хозяина. На меня никто не смотрел. Брайс, как заведенная машина, продолжал намытывать круги по бассейну. Надела халат, сняла нижнюю часть купальника и, хорошенько вытерев голову полотенцем, уселась к сервированному столу.

После плавания, у меня всегда появлялся зверский аппетит, а блюда, расставленные на столе, просто вызывали восторг.

— Ирвин, — позвала я, — не хотите ли присоединиться? Вы уже наплавали далеко сверх нормы. Не устали?

— Я сейчас подойду….гмм… Габи, — услышала я в ответ.

Ну, вот! Уже лучше. Не разодрался же ваш рот от моего имени, мистер Ледовитость?

ГЛАВА 20

Брайс мощными гребками доплыл до лестницы, быстро поднялся, оставляя на земле, вымощенной, по — моему, итальянским мрамором, дорожку из воды после себя.

Как и я, он подошел к своему креслу, растерся мохнатым полотенцем, а я невольно залюбовалась широким разворотом плеч, загорелой, гладкой, как будто атласной, кожей. Кубики на животе говорили, что их хозяин если не любит, то прилежно занимается спортом.

Как и я, он накинул на себя приготовленный халат. Как и я, снял купальные шорты под ним. Отбросив в сторону все ненужное, Ирвин сел, наконец, в кресло за столик.

— Вам понравилось? — доброжелательно спросил он меня. — Вечерние и ночные купания благотворно воздействуют на организм, хорошо расслабляют и, я надеюсь, что спать вы сегодня будете, как ребенок.

«И, к сожалению, абсолютно одна, — пронеслось у меня в голове. — А еще поздние купания, мистер практичность, настраивают на определенный лад, и, пожалуй, именно сегодня я не прочь впервые изменить Стефану. Абсолютно не представляю вас в постели, мистер Брайс, мне было бы любопытно понаблюдать за этим».

Ну, а вслух, разумеется, произнесла вежливое:

— Спасибо вам, Ирвин. Я так давно мечтала отдохнуть и уехать подальше от киностудии, чтобы расслабиться. Вы исполняете мои мечты.

— Не надо лишних слов благодарности, вы их уже высказали достаточно. Мне все равно нужно было попасть сюда, чтобы поработать. Я просто совмещаю приятное с полезным.

Обломал!

Он налил нам вина, мы принялись неторопливо ужинать. Опять надо брать инициативу, а то, боюсь, что на сегодня «Спокойной ночи!» будет самым интимным, что мы сделаем.

— Расскажите мне о себе! — потребовала я, как только мы отпили из бокалов. — Я вам о себе вроде все рассказала. Теперь ваша очередь, так и время скоротаем.

— О себе? У меня все обычно, да и не люблю я о себе рассказывать.

— А мне не нравится ужинать в молчании. Я вам о себе рассказала в ресторане. Теперь ваша очередь. Кроме того, надеюсь, что после нашего отдыха здесь, мы могли бы с вами превратиться в друзей. Почему бы и нет? А первое правило друзей — знать все о жизни друг друга.

— Друзей? — эхом откликнулся он. — Друзей. Ну, что ж. Что вас интересует?

— Меня интересует, Ирвин, все, — мягко сказала я ему, — что вы сочтете нужным мне доверить. Без доверия дружбы не бывает.

— Я родился в обеспеченной семье, как вы, наверно, уже знаете?

Он вопросительно уставился на меня. Мне придется тащить из него слова клещами?

— Нет, я ничего о вас не знаю. Не интересуюсь подноготной знаменитых людей. У меня принцип: ничего не читать ни о себе, ни о своих знакомых в бульварной прессе. Я предпочитаю составлять свое мнение непосредственно из общения с ними, поэтому рассказывайте все, что сочтете нужным, конечно, — торопливо поправилась я. — На ваши тайны и секреты я не претендую.

— Я родился в богатой семье Брайсов, как вы уже, наверное, поняли. Мать и отец работали вместе в строительном бизнесе и сами заработали свое состояние. Был тогда благоприятный момент в экономике, когда можно было быстро заработать большие деньги, надо было только держать нос по ветру и знать, куда и что вложить. Именно в те времена удачливые люди становились во много раз богаче.

Детей долгое время у них не было, родители с головой погрузились в бизнес, усиленно зарабатывая на светлое будущее. Мама родила меня относительно поздно. Я был в семье желанным и любимым ребенком. Характер отца был несколько …гмм… замкнутым и угрюмым, но это компенсировалось открытостью, жизнелюбием и оптимизмом моей матушки.

Она любила отца безмерно и всегда шла на поводу его новых идей, проектов и жизненных планов. Ссорились они не часто, в основном из — за меня, потому что по — разному видели мое будущее. Впрочем, мне дали прекрасное образование. Я поступил в Гарвард и числился там в списках лучших учеников.