Месяц выбора (СИ) - Аурика Синичкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сыпала вопросами, но потом сама же начала взахлеб рассказывать.
— А мой барс, представляешь! Белый — белый, даже ресницы! Весь такой вальяжный, грациозный, опасный, а как со спины напугаешь, подпрыгивает на месте до небес, так потешно! Он вокруг моей землянки всю неделю и крутился, но я сразу сказала: не понравишься, так уходи! А коли про силу свою возомнил что, так у меня для тебя сюрприз!
Я рассмеялась, нисколько не сомневаясь в подруге.
— Ну и как понравился-то, — все еще смеясь, спросила я. — Букеты дарил?
— Ну, — тут потупилась она. — Не совсем.
— А что же?
— Сладости носил, — прошептала Гуда тихо. — Я получается, отдалась за конфеты! — воскликнула она, хихикая.
— Главное, чтобы не за ту, что в штанах, — ляпнула я, а только потом в ужасе зажала рот рукой. Что я говорю-то такое! Определенно, Ренар плохо на меня влияет.
— Ничего себе! Что я слышу от нашей «да где мне, да я на охоте, да я ни-ни»! У тебя ведь тоже ухажер теперь есть? Колись давай, не отстану.
— Ой, да там такая история…
Мы шли, весело болтая, пересказывая друг другу истории знакомств.
— Да ладно, лис!? Может, мне пойти в гадалки? — хихикала Гуда. — И какой из трех?
— Чёрненький. Зовут Ренар.
— И вы провели эту неделю в одной из сторожек в лесу, да? Я-о почти сразу вернулась в город, даже особо не уходила далеко. Но как романтично! Нашел тебя, и украл первый поцелуй!
— Почему украл? Я дала согласие!
— На тот возле дерева?
— Блин! А ведь ты права! — внезапное осознание огорошило. — Он украл у меня поцелуй, вот подлец!
И мы весело расхохотались.
— А ты значит, — отсмеявшись, спросила я, — вернулась почти сразу в город?
— Ну да, как и в прошлые года. Я же не ты, в лесу прятаться не очень умею. А Йозеф пришел почти сразу. Представляешь, он мне говорит: «Леди, я все, без вас жить не могу!», а я ему: «Какая из меня леди, вы что!», а он: «Нет, все, я покорен! Если вы не скажете да, я утоплюсь с горя!»
Подруга театрально размахивала руками, прижимала их груди, делала слезливое лицо — в общем, разыграла мне сценку по ролям. На фразе: «утоплюсь» я не выдержала и расхохоталась в голос.
— Один, представляю, что такая угроза значит для барса! Он же кошка! Подруга, это точно все серьезно!
— Вот и я подумала, что как же я допущу такую потерю для общества! — с трудом сохраняя серьезное выражение лица активно кивала мне подруга. — Ну и согласилась. Исключительно ради пользы!
— И горы сладостей и рулоны тканей в подарках тут не при чем?
— Совершенно нет! За кого ты меня принимаешь!
— За исключительно практичную женщину.
— Именно! Поэтому я брала только золотом и драгоценными камнями. И портальными амулетами, естественно, он же барс.
Мы продолжали хихикать. Незаметно дошли до развилки, где пришла пара расходиться. Я грустно вздохнула.
— И чего ты потупилась вдруг? — серьезно спросила Гуда.
— Не хватает мне твоей легкости в отношении жизни, подруга, — подняла голову, посмотрев на дневное небо. — Получается, романы мадам Руи нам больше не понадобятся?
И простые встречи эти не понадобятся, и прогулки по ярмаркам, и все остальное? Грусть, тяжелая, как у леди Вивьен в сцене расставания с Джаспером, затопила мое сердце, заставив легкие сжаться, а к горлу подступил ком!…
— Да ты что! — неожиданно пихнула меня в плечо подруга, слегка сбив настрой. — Не говори чепухи, я принесу книги на карнавал сегодня.
— Никакой театральности и драмы с тобой нет, Гуда! — я улыбнулась.
— Конечно нет. Ты что, в царство Хель уходишь, в мир живых не вернешься уже? Ты себе классного мужика нашла, а не похоронила жизнь молодую! И, я все понимаю, девятихвостый лис — это потрясающе, но неужели ты думала, я от тебя денусь куда-то? Подруги — это надолго, а мужчина еще неизвестно будет ли хорошо себя вести!
Мы расхохотались на всю улицу.
— За что я тебя так люблю, так это за упрощение происходящего! По-моему, ты усложнила жизнь только при нашем знакомстве, — пихнула я девушку локтем в бок.
— Ой, не напоминай, до сих пор стыдно. Но ты тоже хороша!
— Да мы обе молодцы, подраться из-за какого-то гребня, который даже не наш оказался.
— Но зато потом было весело, — усмехнулась Гуда.
— Это точно!
Мы разошлись, условившись вечером встретиться у установленной карусели, самом ярком и большом пятне на площади. Мне полегчало. В самом деле, легкая грусть от предстоящих перемен еще не повод жечь мосты. В мастерскую я входила уже в блаженной гармонии, тёплым клубком свернувшейся в груди.
Отца не было видно, но шорохи их подсобки выдавали все происходящее с головой. Не особо церемонясь, постучала в дверку и громко спросила.
— Так когда свадьба-то?
Бум! Что-то упало и завозилось с той стороны двери.
— Дочка! — через некоторое время вышел слегка
