Путь воина - Луис Ламур

- Его больше нет с нами, капитан. Сенеки убили его... это случилось. Черный Том Уоткинс был с ним. Они умерли достойно.

- Иначе и быть не могло. - Он немного помолчал. - Значит, он погиб! В это трудно поверить.

- Моя мать сейчас в Англии. Она увезла с собой Ноэллу и Брайана, чтобы они получили там образование.

- Да. Я знаю об этом. Не так давно я встретил их обоих... в Лондоне.

- Вы их видели?

- Ага. Я провел свой корабль вверх по Темзе и разыскал их. Твой брат такой статный... хорошо сложен. Сразу видно - образованный джентльмен. Ну а сестренка твоя, Кин, просто заглядение! Клянусь, она будет такой же красавицей, как твоя мать. Или даже еще более хорошенькой. Вот только подрастет немного, уж можешь мне поверить! Они такая прекрасная пара!

Брайан истинный ученый. Он изучает законы и занимается другими науками. Хотя и без неприятностей не обошлось. Это имеет отношение к вашим землям в Фенланде. Умер Уильям, о котором ваш отец так часто говорил, и который сам был человеком честнейшим и достойнейшим во всех отношениях. Его племянник унаследовал его владения, а заодно решил прибрать к рукам и земли твоего отца. Боюсь, как бы не было беды.

- Брайан знает, что делать. А если будет нужно, то мы тоже придем ему на подмогу.

- В наши дни просто помощь значит куда меньше, чем влиятельные друзья. Так что, Кин, я просто понятия не имею о том, чем это все может закончиться.

Мы вместе прошли на корму и уже там, расположившись в капитанской каюте за чашкой горячего кофе, засиделись далеко за полночь, вспоминая дни минувшие, рассуждая о будущем, и, в конце концов, я посвятил его в свои намерения.

- Поиски этой девицы, Кин, дело непростое. Сомневаюсь, что тебе это удастся, но все же ты сын своего отца, а сколько я помню твоего отца, ему были чужды любые сомнения. Я сделаю для тебя все, что в моих силах.

- На берегу ходят разные слухи; я это знаю. И мне необходимо узнать, что именно говорят о кораблях Джозефа Питтинджела, а заодно и то, что только можно выяснить о человеке по имени Макс Бауэр. Я уверен, что похищенных девиц продают куда-нибудь на далекие плантации, подальше от чужих глаз.

- Если тебя уж так интересуют матросские сплетни, то лучшего места, чем Порт-Ройял не найти. И несмотря на то, что все они там лишь шайка проходимцев, они могут быть вполне дружелюбны, если, конечно, ты сумеешь расположить их к себе. Тем более, что в их среде ты будешь человеком знаменитым.

- Кто? Я?

- Ну да. Имя Сакетта там хорошо известно всем, потому что Барнабас успел в свое время прославиться даже в тех краях. Ты слышал когда-нибудь историю о том, как однажды на Ньюфаундленде он захватил пиратский корабль, а затем подвесил высоко на сосне пирата по имени Дюваль, оставляя его болтаться там, пока тот не умерил свой пыл? Пираты уважают отчаянных людей, а твой отец, парень, и был как раз именно таким. И этого у него было не отнять.

Он взглянул на Генри.

- Раб?

- Мой друг. Он вызвался помочь мне. Он из племени ашанти.

- Я знаю этот народ. Он сможет встретить кое-кого из своего племени на островах, но только большинство их людей осело в горах так называемого Кокпит-Каунти, и человек не лишенный благоразумия, никогда не станет их там разыскивать. Кое-кто называет то место "Край-Оглянись-Назад", что весьма резонно, а не то не успеешь и глазом моргнуть, как они будут уже повсюду вокруг тебя. На Ямайке и еще кое-где их называют маронами.

- Меня там примут, - холодно сказал Генри. - Я правил ими.

- Но с тех пор, как их вывезли из Африки, прошло уже довольно много времени. И таких там большинство, - заметил Джон Тилли. - Вспомнят ли они?

- Вспомнят, - ответил Генри, - а если и нет, то я им напомню.

* * *

Мы плыли к берегам Ямайки, дул попутный ветер, и хороший корабль "Абигейл", названный так в честь моей матери, и в самом деле прекрасно шел по морю. Вскоре я уже чем мог помогал корабельной команде и, как говорится, почувствовав себя как дома, даже стоял вахты у штурвала.

Каждый вечер мы беседовали с кем-нибудь из матросов, с теми людьми, которые могли рассказать что-нибудь о Джозефе Питтинджеле, его кораблях, а также о Максе Бауэре.

Вскоре я получил возможность составить для себя более или менее определенное представление. Одно было точно: этот человек был хитер и опасен, имел много друзей или, по крайней мере, компаньонов на островах, а также на побережье материка. Он оказался даже еще более грозен, чем мы то предполагали с самого начала, так что в данной ситуации нам придется действовать чрезвычайно осмотрительно, потому что, как выяснилось, у него было много друзей, среди влиятельных особ, которым ничего не стоило бросить человека за решетку или даже отправить его на виселицу.

Новость о том, что он торгует рабами, для большинства наших собеседников оказалась откровением. Очевидно, это старательно скрывалось им ото всех, и в то же время кто-нибудь из моряков давал нам понять, что есть и другие, те, кому обо всем этом известно. Вырисовывшаяся при этом картина становилась все яснее. У меня перед глазами стоял изворотливый, хитрый человек, старавшийся изо всех сил казаться в высшей степени респектабельным в глазах высоких чиновников и купцов, и чье поведение было совершенно иным по отношению к тем, кого он считал чернью.

Джон Тилли внимательно слушал, изредка задавая один или пару вопросов, и когда, наконец, последние из матросов вышли из каюты, он тихо сказал:

- Цель ты перед собой поставил не из легких, потому что стоит ему только заподозрить тебя в этом, и он наверняка постарается убить тебя или же засадить в тюрьму, можешь не сомневаться.

- А я все думаю о Ноэлле. А что если такое случилось бы с ней?

- Да уж... Бедные девчонки. И вступиться-то за них некому. Это нужно сделать, парень. Это нужно сделать.

- Сначала найдем ту девушку. Генри нам в этом поможет, потому что, как мы знаем, от рабов никаких секретов нет. Он сможет пробраться и к ним, и к маронам, чего я сам никогда не сделал бы, да и говорить со мной они скорее всего не стали бы.

Несколько раз нам навстречу попадались другие корабли, но они либо шли на слишком большом расстоянии, чтобы их можно было отчетливо разглядеть, или же неизменно ускоряли ход. В те времена на морских просторах свирепствовали пираты, и капитаны многих судов при случае не упустили бы возможность ограбить проходящий мимо корабль.

Сырой ветер дул в лицо, оставляя вкус соли на губах. Большую часть времени я проводил на палубе, и мое тело постепенно привыкало к качке, к скрипу мачт и к тому, как над головой хлопали тугие паруса, надуваемые ветром. Время от времени на нас обрушивались потоки дождя, и тогда по щекам нас хлестали тугие, словно град, дождевые капли, но теперь я уже знал по себе, что человек может полюбить такую жизнь, и что он запросто может привыкнуть к житью на море.

Здесь во всем чувствовалась сила. Было свое величие и в том, как бушевали волны за бортом, напоминая людям о том, кто здесь хозяин.

Капитан Тилли был опытным мореходом, знающим все возможности своего корабля, и мы быстро продвигались на юг, и я так и не заметил, когда мы проплыли мимо наших берегов у побережья Каролины.

Море потеплело. Мы часто работали, скинув рубашки, отчего наши тела очень скоро потеряли белизну. Под лучами жаркого солнца кожа вначале покраснела, а затем приобрела шоколадный оттенок темного, тропического загара. Ямайка предстала перед нами протяженным зеленеющим побережьем, и этот зеленый цвет казался куда более насыщенным, чем тот, что можно увидеть в наших, северных землях.

Нам был виден мыс Большого Лота и Паллисадос, протяженный перешеек, местами поросший деревьями, из-за которых этот клочок суши и получил свое название, так как издалека заросли очень походили на длинную, полуразрушенную стену, отгораживавшую остров от внешнего мира.

Мы держали курс вдоль побережья, по направлению к мыс Малого Лота и направив корабль между ним и Пушечный Риф, а затем обогнув мыс, наконец вошли в гавань.

В то время, как я глядел на берег, капитан Тиллли подошел ко мне и встал рядом. Никогда до этого я не видел такого множества выстроенных вдоль побережья домов, лавок и питейных заведений. В самой же гавани находилось по крайней мере два десятка кораблей, и помимо них еще несколько судов стояло на приколе в глубине бухты.

Единственным городом, где мне когда-либо приходилось бывать, был Джеймстаун, который по величине занял бы лишь крохотный уголок этого огромного города.

- Никому не доверяй, парень, - предупредил Тилли. - Тут полным-полно мошенников. А не то оглянуться не успеешь, как они оберут тебя до нитки, а если начнешь возмущаться, то тебя попросту прирежут и вся недолга. Говорят, что Порт-Ройял - самый порочный город на свете. Его еще иногда называют Западным Вавилоном.

Здешние обитатели - это в большинстве своем пираты и те, кто за ними охотится. А уж столько золота и драгоценностей, как здесь, ты не увидишь даже в самом Лондоне.