Хороша была Катюша - Мария Федорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А делопроизводство?
— В масштабах школьной секретарши. Входящий — исходящий, приказ составить, факс отправить, телефонограмму принять…
— Это немало. Я подумаю. Надеюсь, что через несколько дней смогу сообщить вам что-нибудь обнадеживающее.
Павлик давно спал. Светлана отправилась на кухню — попить чаю, посидеть спокойно, подумать. Редкое в ее жизни одиночество казалось даром свыше. У Ольги Ивановны была ночная смена, Катерина обитала у своего кавалера.
Почему-то самым уютным звуком Светлане всегда казалось жужжание старого холодильника. Этот агрегат помнил еще ее детство и по всем законам давно должен был приказать долго жить. Но исправно продолжал морозить то, что экономные хозяйки загружали в его железное нутро.
В этом доме все было, мягко говоря, не новым — и шаткие стулья, и продавленный диван, и телевизор, который уже никто не соглашался чинить. Ольга Ивановна давно смирилась с тем, что единственное, на что можно рассчитывать в этой жизни, — это возможность просто прокормиться. Мечтать об обновках, отдыхе, мебели ей просто не приходило в голову. Катерина, напротив, с детства была страшно недовольна бедностью их обстановки, заходясь, рассказывала о новых мебельных гарнитурах, машинах, двухэтажных дачах, поездках в Болгарию и в Крым, которые имели родители ее одноклассников. А Светлана, хоть и понимала, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным, после неудачного брака окончательно разуверилась в возможностях радостных перемен в своей жизни.
Собираясь замуж за Аркадия, она в общем-то в большой степени надеялась решить именно материальные проблемы. Ей надоело жить в доме, где текут все краны, плохо работают выключатели, а разрыв трубы означает вселенскую катастрофу. Но увы — даже самый мастеровитый мужик в доме отнюдь не гарантирует устроенный быт. Аркадий с самого начала очень неохотно откликался на просьбы что-то починить, повесить полку, сменить люстру… В гараже с друзьями он готов был пропадать целыми днями, а о ремонте розетки Света могла умолять его несколько месяцев. А вскоре просить о чем-либо вообще стало бесполезно.
И вот она снова здесь — на маминой кухне… Потолок пожелтел, обои отходят от стен, линолеум вспучился и вылез из-под плинтусов. Так теперь и будет — надеяться им с мамой не на кого…
Свету охватила жуткая тоска. Вспомнилось все сразу — и зимние сапоги, которые она носила уже четыре сезона, и Пашкины куртки, купленные по объявлению в газете, и пылесос, который не столько собирал пыль, сколько раздувал ее по квартире, и трещины на ладонях от бесконечной стирки без всякой надежды купить стиральную машину…
Может быть, судьба наконец улыбнется. Сергей поможет ей найти нормальную работу, она уйдет от этой бесноватой Надежды Александровны, будет получать нормальные деньги, мама пойдет на пенсию, и Пашку не придется водить на продленку. А летом они наконец съездят к морю. Возможно ли это в ее судьбе? Или ей предстоит по-прежнему все терпеть, ни на что не жаловаться и тянуть лямку безрадостной жизни, где она — и мать и отец своему ребенку, главный кормилец семьи с грошовой зарплатой, одинокая женщина?
Глава 21
— Катенька, ты же слышала — этот Стасик ясно сказал, нужен хотя бы один поручитель… Ну, дорогая моя, подумай. Ты же всю жизнь в этом городе, у тебя знакомых должен быть вагон и маленькая тележка. Ты же понимаешь — все это пустая формальность, я верну кредит раньше срока. Две-три сделки — и все! Мы свободны, богаты, можем наконец пожениться…
Когда Олег начинал так токовать, у Кати буквально подкашивались ноги. Никакие мысли и сомнения не выдерживали этих мурлыкающих интонаций хриплого баритона, этих нежных прикосновений пальцев к ее затылку, где Олег перебирал завитки на шее. Катины глаза сами собой прикрывались, дышать становилось тяжело.
— Леночка, дорогая, как твои дела?
— Странно, что это ты обо мне вспомнила? Неужели опять в больницу попала с воспалением хитрости?
Катерина даже через телефонные провода почувствовала, какой леденящий холод идет от подруги детства. Похоже, дурочка все еще обижается из-за той истории. Действительно, глупо вышло — Ленка прибежала спасать будущую маму, задыхаясь от умиления и сочувствия, а оказалось, что нет никакой беременности, а есть неудавшийся, но старый как мир трюк с окольцовкой мужика. Как-то все вышло некрасиво — и к Сереже теперь ни с чем не обратишься, и даже Ленка изо всех сил показывает, что не желает общаться со злодейкой-обманщицей. Ну, это ничего. Мы ее быстро уболтаем. Чай, оно не в первый раз.
— Леночка, я же прекрасно понимаю, что нехорошо себя вела… — В Катином голосе задрожала послушная слеза. — Так я ведь и наказана — с Сережей мы расстались. Я долго была одна, тосковала. Он меня так и не простил.
— Не думаю, что ты просила у него прощения. По-моему, ты его просто за дурака держала, а потом разозлилась, что такой богатый Буратино с крючка сорвался.
— Конечно, я не могу сказать, что любила его до потери пульса, но хорошей женой стать надеялась.
— Слушай, Кать, не морочь мне голову. В конце концов, мне-то что за дело — любишь, не любишь, плюнешь, поцелуешь… Твоя жизнь. У меня от своих дел голова пухнет, так что прости, подруга, нет у меня ни времени, ни желания вникать во все заморочки твоей личной жизни.
— Хорошо, Леночка, как скажешь… — Катерина помолчала, вздохнула и пустила в ход тяжелую артиллерию. Если эти заряды не достигнут цели, партию можно считать проигранной вчистую. — Значит, мне не на кого больше рассчитывать.
Лена была очень жалостливая женщина. Не очень умная, доверчивая и крайне совестливая. Как ни обидно было ей понимать, что в прошлый раз подруга ее подло использовала, но вдруг теперь та по-настоящему попала в беду? А она отказалась даже выслушать… Нет, так нельзя.
— Что у тебя случилось?
— Понимаешь, я очень люблю одного человека. Мы должны скоро пожениться. Он занимается бизнесом, но сейчас у него временные трудности. Нужно взять кредит, тогда дела пойдут замечательно, я уверена. Но кредит ему не дадут — он из другого города, здесь не работает. Деньги я возьму на себя, но нужен поручитель…
— Нет, нет и еще раз нет. Я в эти игры не играю. Сама живу по средствам и тебе советую. Больше ко мне с подобными просьбами не обращайся.
Лена решительно повесила трубку. В конце концов, надо раз и навсегда дать понять Катерине, что детская дружба осталась в прошлом, а во взрослой жизни им не по пути. Та со своими авантюрами сама во что-нибудь обязательно вляпается и других под монастырь подведет.
* * *Катерина не умела долго унывать. Ну да, Ленка отказала наотрез. Но ведь есть другие люди. Надо пытаться снова и снова — тогда обязательно получится…
Катя в десятый раз перелистывала свою записную книжку. Просто беда — ни одного человека, к которому она может обратиться с просьбой о поручительстве. Неужели она напрасно прожила свои двадцать пять лет в этом городе? Неужели на ее пути ни разу не встретилось ни одного человека, который захотел бы ей помочь в трудную минуту? У нее же, кажется, были большие компании друзей, толпы поклонников, случались серьезные романы.
Похоже, пусть очень слабая, но ее единственная надежда — Сергей. Да, они нехорошо расстались. Он был обижен, рассержен, оскорблен. Но ведь они довольно долго были вместе. Он ее любил, во всяком случае, она его сильно волновала… Интересно, у него сейчас кто-нибудь есть? Если он один, то можно попытаться его разжалобить. Он всегда был щедрым человеком…
Даже приняв решение, Катерина никак не могла найти в себе мужества набрать номер домашнего телефона Сергея. День проходил за днем, а она все медлила, хотя Олег проявлял заметное нетерпение.
* * *Светлана сидела в библиотеке и листала новые учебники по математике. Как сильно отличаются они от книжек ее детства, где на блеклых желтоватых страницах чередовались правила в черной траурной рамке и столбики однообразных примеров. Сейчас яркие картинки, забавные головоломки, задачки на внимание, кажется, могли увлечь самого нелюбопытного малыша. А мамашки все время жалуются, что программа трудная, дети ничего не понимают. Ерунда — проблема или в самих мамашках, или, что хуже, — в училках, которые не научились преподавать по новым учебникам. Во всяком случае, Павлушке с этим повезло — его молодая и красивая учительница сама оказалась горячей поклонницей экспериментальных программ, так что каждый день ребенок торопился поскорее сесть за уроки. А когда сильно огорчался из-за очередной кучи ошибок в прописях, утешался: «Письмо, конечно, штука трудная и скучная, но есть же еще математика». Говорил, что ради математики готов вытерпеть все…
— Можно к вам зайти?
На пороге библиотеки стояла женщина лет тридцати пяти с усталым и напряженным лицом. Странно, что заставляет ее так волноваться из-за визита в школьную библиотеку?