Попутный ветер - Татьяна Лыткина

Томучи еле заметно качнул головой. Рэтвеллы — космические пираты — были ему знакомы не понаслышке. В молодости Арс Томучи участвовал в некоторых стычках с этими флибустьерами космоса в качестве пилота межзвездного патруля. Собственно, поскольку рэтвеллы были хорошо осведомлены о дружеских отношениях Земли и Соэллы, открыто они никогда не нападали. Империя была для них признанным авторитетом, даже не врагом — враждовать открыто с соотечественниками Лиэлл могли либо не дорожащие жизнью, либо просто незнакомые с соэллианами. Таковых в этой части Галактики, похоже, не осталось.

— Рэтвеллы владеют технологией перехвата кораблей в гиперпространстве, и для них нет ничего невозможного в захвате чужого корабля или базы. До сих пор не могу понять, как они осмелились напасть на соэллиан, впрочем, это не так уж важно. Нам тогда не удалось доказать причастность сьерр к этому происшествию, да даже если бы и доказали — Матиэллт не стал бы нападать на них. Мы стали очень инертны. Что такое пять случаев амнезии, к тому же, благополучно прошедшей у четверых пострадавших? Не повод для войны. Недостаточно.

— А чего будет достаточно? — не удержался от слегка язвительного вопроса Томучи.

— Достаточно? На данный момент — прямое нападение на наши границы, — не задумываясь, ответила Лиэлл, — Или, кстати, на ваши. Тут, насколько я понимаю, вступит в действие наш с вами договор о взаимопомощи. Еще — нападение на члена Правящего Дома. Правителя, меня, Наследника или… ну, на данный момент, этим списком количество членов Правящего Дома Империи и ограничено, — Лиэлл, оборвав сама себя, задумалась.

— А Наследник Империи? Он никогда не прилетал на Землю? — осторожно спросил Арс, чтобы вернуть ее к разговору. К тому же ему не было до сих пор ничего известно о третьем члене Правящего Дома Соэллы.

— Наследник? — не сразу отозвалась соэллианка. — Он бывает на Земле, и довольно часто. Мы не афишируем его пребывание здесь по вполне понятным причинам. Ладно, вернемся к Сьенне.

Сьенна — это тот еще клоповник. Но, к сожалению, мы не имеем права вмешиваться. Сьенна — это большой игорный дом, в котором есть все: и азартные игры, и бои гладиаторов, где делают ставки на жизнь и смерть, и публичные дома, где любой инопланетянин может найти себе женщину или мужчину своей расы. Я видела там и оттари, и вариан, и… и землян видела.

Томучи мог бы сейчас вспомнить о Договоре Содружества, в котором говорилось о полной взаимопомощи, о том, что соэллиане считаются гражданами Земли и наоборот — то есть, формально, Лиэлл и правительство Империи должны были отреагировать на похищение людей так же, как на похищение своих соотечественников.

— Это происходило более пятисот лет назад, — тихо, извиняющимся голосом предупредила его замечание посол. — Договор тогда еще не действовал. А я одна, при всем моем желании, не смогла бы вытащить всех ваших людей оттуда. Если вы вспомните, то после подписания Договора мы оказывали вам всю возможную помощь.

Томучи помнил. Пусть он не очень придирчиво прочитывал файлы Сьенны, что сейчас кажется просто непрофессиональным, но все, связанное с соэллианами, он изучил досконально. И помнил про вывезенных со Сьенны почти сто шестьдесят лет назад людей, которые чуть раньше считались пропавшими без вести в космосе.

— Мы вывезли тогда всех. Я помню. Без вас мы бы не смогли это сделать так быстро и гладко. Но почему же вы никогда не рассказывали нам обо всем этом, об истинных причинах? — недоуменно спросил он.

— Я рассказывала. Я говорила и с вашим предшественником, и с вашим Президентом. Из этих бесед я сделала вывод, что мое время еще просто не пришло. За то время, что я живу на вашей планете, я усвоила одну простую вещь — пока люди не захотят тебя слушать, ты можешь орать им в уши во весь голос, но добьешься только того, что тебя прогонят, как назойливую муху. Справедливости ради стоит заметить, что это касается не только вас. С нашим Правителем повторилась та же история. Я была вынуждена отступить, потому что в одиночку невозможно справиться ни со сьеррами, ни, особенно, со своим правительством. Возможно, теперь все переменится. Я чувствую, что что-то должно измениться, — Лиэлл снова задумалась.

— Измениться у нас? На Земле? — осторожно уточнил Томучи.

— Не только. И на Соэлле тоже. И даже больше. Я предчувствую гибель Сьенны. По-моему, этот случай будет последним. Странное, но приятное чувство. Жалко, что это только ожидание, и оно может не оправдаться. Но вернемся к вашим спасенным. Вы так и не смогли им помочь. Более того, — голос посла отвердел и слегка повысился, — более того, вы никого из них не пустили обратно на Землю. Все спасенные жили в колониях, чем дальше, тем вашему правительству казалось лучше.

— Вроде бы считалось, что все они именно домой и вернулись, — нерешительно отозвался председатель. — Они же, кажется, все из колоний?

Лиэлл покачала головой.

— Нет, они не все происходили из колоний. Треть спасенных была с Земли. А распоряжение не пускать обратно так называемых «людей без личности» исходило от вашего Президента, который, как вы уже понимаете, был в курсе всего происходящего. От меня. Я до сих пор чувствую себя виноватой перед теми, кого не пустили на родную планету только потому, что я не смогла разобраться в человеке, которому доверила свое знание о Сьенне.

Томучи задумался. Словосочетание «человек без личности» прочно прижилось в сознании землян, но только сейчас он осознал, что до конца не понимает его смысла. Лиэлл почувствовала вопрос.

— Считается, что, утратив воспоминания полностью, человек теряет основу себя. Саму личность. Правда, в случае с нашими пропавшими, четверо из пятерых вернули свои воспоминания. То есть, уже очевидно, что процесс этот обратим. И личность все же остается. Но у вас правительство перестраховалось. Они боялись, что сьерры не просто удалили воспоминания, но и заложили некую программу, которая может активироваться, и тогда этот человек будет представлять угрозу всему живому. Немного наивно, но переубедить их я не смогла. Страх перед непонятым очень силен. Кстати, даже мы так и не смогли понять механизм стирания памяти, которым пользуются сьерры.

— Простите, Лиэлл, но что было с пятым вашим спасенным? Тем, который так и не вспомнил?

Посол замолчала, долго смотрела в окно на плывущие в небе облака, потом тихо ответила, не поворачивая головы.

— Он покончил с собой.

— Почему? — сорвалось с губ Томучи. Спросив, он понял, что вопрос причинил Лиэлл острую боль, и уже не хотел ответа, но она медленно сказала:

— Он тоже боялся. Боялся себя. Слишком долго боялся. Это состояние незнакомо нам, и оно тяготило его гораздо сильнее, чем любого из ваших людей.

— Извините, — поспешил остановить ее Томучи, — мне не надо было спрашивать.

— Я думаю, вы должны знать все факты, — упрямо качнула головой Лиэлл. — Раз уж я начала вам рассказывать, я должна рассказать все. Вы совершенно правильно беспокоились — Сьенна и те, кто с ней соприкасался, так и остались непонятыми нами. Я не могу вас успокоить, я могу только посоветовать.

— Советуйте. Именно для этого я и просил вас приехать, — закивал председатель.

— Мой совет такой — не отправляйте их в колонии. Привезите их всех на Землю. Мне кажется, это единственно правильное решение. Кроме того, что я так чувствую… Мне трудно это объяснить. Я знаю, что так надо, но сформулировать не могу. А более четкий аргумент — я хочу понаблюдать за ними. Особенно за тем, кто бежал на катере.

— Почему? Чем он отличается от остальных? — Томучи сам чувствовал, что парень в катере чем-то его настораживает, только никак не мог понять, в чем дело.

— Арс, вы помните, что воспоминания стираются все, полностью? Люди не помнят ни своего имени, ни своих близких, ни своей родины, ни своего языка, ни, как вы понимаете, рода своих занятий. Они с изумлением узнают от спасателей о космосе и полетах между звездами. Вы понимаете, о чем я? Ему не могло даже в голову придти, что бежать можно не только из своей тюрьмы, но и с планеты. А уж поднять чужой катер, послать SOS, воспользовавшись чужим же передатчиком… Чужое все, Арс! Даже если он был пилотом, и какие-то рефлексы сохранились, он мог бы, допустим, поднять земной катер. Но чтобы разобраться в управлении чужим кораблем — мало одних рефлексов. Он сохранил память, это очевидно! Он интересен мне уже этим. А если бы он мог еще рассказать…

— Парень ведет себя так же, как и другие… без личности.

— Он вполне может притворяться. И я его понимаю, он не хочет быть подопытным кроликом. Поэтому после того, как они окажутся на Земле, я не буду беспокоить их, скажем, с годик. Пусть придут в себя, адаптируются, успокоятся. А потом я постараюсь сблизиться с ними и кое-что прояснить.

Некоторое время в кабинете царило молчание. Наконец, Томучи решился его нарушить.