Цивилизация Древней Индии - Артур Бэшем

Уголовная система, описанная в текстах смрити, предусматривала градацию наказаний в зависимости от кастовой принадлежности. Брахман, который нанес ущерб кшатрию, должен был заплатить, согласно Ману, штраф в пятьдесят пан, и соответственно двадцать пять и двенадцать пан за причиненный ущерб вайшье и шудре. Для членов низших каст, нанесших оскорбление тем, кто стоял выше на общественной лестнице, наказания были гораздо строже. Так же обстояли дела в отношении многочисленных преступлений и правонарушений: принцип равенства всех перед законом был абсолютно чужд индийскому менталитету.

Некоторые брахманы в конце ведийского периода пытались стать выше законов. В конце церемонии царской инвеституры глава брахманов, который совершал службу, поворачивался к собравшейся толпе и заявлял: «Вот ваш царь, о куру, потому что наш царь — [бог] Сома». Каста жрецов всегда требовала для себя многочисленных юридических привилегий. Согласно большинству ортодоксальных источников, члены этой касты не подлежали ни смертному приговору, ни пытке, ни какому-либо телесному наказанию; самым тяжелым наказанием, которому они могли подвернуться, было ритуальное обривание с последующей конфискацией имущества и изгнанием. Однако смрити Катьяяны допускают наказание для брахманов, виновных в выкидыше, в убийстве знатной женщины или в краже золота; «Артхашастра» к подобного рода преступлениям добавляет бунт. Брахман, согласно тому же сборнику, мог подвергнуться клеймению раскаленным железом, а герой «Глиняной повозки» — брахман, которому угрожает пытка и смертный приговор.

Некоторые авторы вместо сокращения и смягчения наказаний для членов высших классов, напротив, требовали их ужесточения. Для этих классов действительно устанавливались более строгие правила поведения, чем для низших каст, и правонарушения, совершенные их членами, рассматривались как более серьезные. Так, согласно «Законам Ману», шудра за кражу должен был заплатить штраф, в восемь раз превосходящий стоимость украденного предмета, в то время как вайшья, кшатрий и брахман должны были возместить ущерб соответственно в шестнадцати-, тридцатидвух- и шестидесятичетырехкратном размере.

Упомянутые нами случаи рассматривались царскими судами. Споры и незначительные правонарушения находились в юрисдикции других инстанций. Таковыми были советы деревень, советы каст и корпорации. Юридическая литература безусловно признает их компетенцию, просто их деятельность ограничивалась рассмотрением внутригрупповых споров. Они могли приговаривать виновных к штрафам или изгнанию, что было максимальным наказанием, и, вероятно, эти суды играли в жизни сообщества столь же важную роль, как и царские судьбы. К несчастью, нам очень мало известно об их функционировании.

Пожалуй, самый непопулярный аспект политического устройства Древней Индии — система шпионажа. Наиболее подробное ее описание дает «Артхашастра», автор которой посвящает две главы организации секретных служб и упоминает об этих последних на протяжении всего труда. Индия предстает перед нами иерархически выстроенной страной, в которой на всех уровнях, сверху донизу, действовали шпионы и секретные агенты. Они зависели от «центров шпионажа», куда они предоставляли сведения, иногда зашифрованные, и где получали свои задания. Эти центры не отвечали между тем за все секретные службы, так как имелись специальные агенты, подчинявшиеся непосредственно царю или министру.

Шпионы вербовались во всех слоях общества без различия пола. Брахманы, неспособные обеспечить свое существование, купцы, оказавшиеся в трудном положении, цирюльники, астрологи, простые слуги, проститутки, крестьяне могли вербоваться как секретные агенты. Существовала отдельная категория — сатри, сироты, с детства привлеченные к занятию шпионажем, а также аскеты и прорицатели, вызывавшие особое доверие публики, что позволяло им собирать сведения, которые другим получить было сложно. Наконец, существовал штат наемников, завербованных среди профессиональных убийц, чья главная задача состояла в том, чтобы убивать врагов царя всякий раз, когда необходимо было избежать публичного процесса; но они выполняли также различные тайные и опасные миссии, касающиеся их хозяина.

Методы шпионажа, используемые в Древней Индии, зачастую вызывали критику, не всегда, впрочем, оправданную. В любую эпоху правительство, не имевшее секретных служб, было бы бессильно, если бы располагало только честной полицией для наказания преступлений, и все древние цивилизации имели тайных агентов, хотя, возможно, они не были так организованы, как те, о которых упоминает «Артхашастра». Система индийского шпионажа отличалась от политической полиции некоторых современных государств, так как ее роль не ограничивалась подавлением бунта или борьбой с недовольными царской властью: она считалась не просто инструментом, предназначенным поддерживать незыблемость существующей власти, но являлась неотъемлемой частью государственного механизма.

Одна из главных задач шпиона состояла в том, чтобы предупреждать и раскрывать заговоры против царя и осуществлять наблюдения как во дворце наследного принца, так и в трущобах. Царь использовал провокатора, чтобы проверить лояльность министров, генералов и судей. В чужеземной стране — открыто или потенциально враждебной — агент собирал сведения о силах и планах противника, а также разжигал мятеж и организовывал убийство вражеского царя и его министров. В качестве полицейского он отвечал за предотвращение преступлений. Для этого он посещал, переодевшись, кабаки, дома терпимости и игорные дома, слушал пьяные разговоры и пристально следил за теми, кто казался ему слишком богатым.

Но деятельность тайных агентов носила положительный характер. К услугам шпионов прибегали, чтобы выяснить общественное мнение. В истории о Раме именно шпион сообщает царю, что его подданные ставят под сомнение целомудренность Ситы. Действительно, секретные службы осуществляли наиболее прямую связь между правителем и его народом. Они способствовали поддержке популярности царя. Одна из задач шпиона состояла в том, чтобы повсюду рассказывать истории, прославляющие его правителя, публично расхваливать его, беседовать с теми, кто критиковал администрацию, — одним словом, проводить активную пропаганду, направленную на поддержание авторитета власти. У нас нет доказательств того, что умеренная критика царя или государственных учреждений сурово каралась. Очевидно, в руках деспота секретные службы являлись гнусным инструментом подавления, но при справедливом правительстве они могли сыграть также положительную и политически полезную роль.

Уважение закона, по-видимому, представлялось индусам важным, когда речь шла об индивидуальных, семейных или классовых отношениях, но в сфере международных отношений все было иначе. Несколько светлых умов сознавали пагубность войн, от которых Индийский полуостров страдал почти на всем протяжении своей истории, но к ним почти не прислушивались. Ашока, возможно, был единственным правителем Древней Индии, который прервал традицию захватнических войн. И только в одном сказании Будда вмешивается в племенную войну между шакьями и их соседями колиями и убеждает воюющие стороны заключить соглашение.

Буддизм был особенно популярен среди торговой буржуазии, и изредка появляющиеся в буддийских текстах описания бедствий, которые несет любой конфликт, возможно, выражают робкий протест вайшьев против военных экспедиций, которые затрудняли их торговлю. Но война рассматривалась как нормальная деятельность государства даже царями, принявшими буддизм.

Согласно большинству политических трактатов, существовало «шесть способов ведения политики»: мир, война, ожидание удара со стороны врага, нападение, — союз и «двойная игра», состоящая в том, чтобы заключать мир с одним врагом и продолжать сражаться с другим. «Артхашастра» цитирует старого автора, Ватавьядхи, для которого имелись только две политические реальности: мир и война. Но для Каутильи, предполагаемого автора «Артхашастры», мир являлся только одним из шести возможных политических состояний; остальные пять имели разное отношение к войне. Мирные отношения прозрачны и не нуждаются в интригах, в то время как война — тонкая и сложная вещь. Ее цель не слава, но богатство и могущество. Труд этот был написан для царя, мечтавшего стать императором, подобным Маурьям, и в нем содержатся советы не начинать войну сразу. Существуют другие способы завоевать власть, например интрига и убийство, которые всегда следует предпочесть войне, и прибегать к ней как к последнему средству. Если царь терпит решающее поражение, он должен сдаться в надежде сохранить свой трон и взять реванш над своим победителем. «Артхашастра» ничего не сообщает о правилах войны, закрепленных священным законом, но очевидно, что она рассматривает «дерзновенное» завоевание, которое противопоставляется «справедливой» войне, как наиболее выгодное и желательное. Однако в разделе, который не соотносится с общим смыслом сочинения, автор советует сделать побежденного царя вассалом и проявляет себя сторонником гуманного империализма. Победитель должен сделать все возможное, чтобы примириться с завоеванным народом; если экономика страны разрушена войной, уплата налогов должна быть отсрочена; министры побежденного царя должны привлекаться на службу победителя, и необходимо как можно быстрее восстановить закон и порядок; когда царь находится на завоеванной территории, он должен одеваться по обычаю страны и считаться с местными традициями. Ясно, что для автора «Артхашастры» война не только средство обогащения, но также способ строительства большой империи.