Будущее есть. Горизонты мечты - Анна Горелышева

— Очень-очень скоро машины станут умнее людей. И мне очень жалко, что я этого не увижу…

— Надеюсь, вы внимательно прослушали инструктаж, — сказал техник обязательную фразу после того, как Тимур облачился в соответствующую одежду. — У вас есть какие-нибудь вопросы?

Лицензионное соглашение. Да, я принимаю условия. А согласился — дальше пеняй на себя.

— Какие уж там вопросы, — мрачно пробормотал Тимур.

— Отлично. Вот ваши документы. Адрес будущего места жительства вы знаете. Институт, куда вас якобы перевели — тоже. Как видите, мы выполнили все ваши пожелания.

— Вижу, спасибо, — буркнул Тимур. Не на улицу выкидывают — гуманисты!

— Разумеется, вы можете отказаться от всего этого, вам предоставлена полная свобода, — добавил психолог, тонко усмехнувшись. — Уникальный шанс начать жизнь заново.

— Спасибо, я подумаю об этом, — Тимур ухмыльнулся — через силу, но надо же продемонстрировать спокойствие и готовность умереть за свои идеалы…

— Электронные часы придется оставить здесь, — напомнил техник.

Тимур без возражений расстегнул ремешок и положил часы на стол. И это заметили. Бдительные, черти!

— А можно мне взять с собой десяток перфокарт с кодом полиморфного вируса? — невинным тоном как бы между прочим поинтересовался Тимур. Глупый вопрос, но умнее ничего в данный момент в голову не пришло.

— Могу вас заверить — это не пригодится, — улыбнулся психолог.

«Ненавижу психологов», — подумал Тимур, а вслух сказал:

— Тогда дайте мне один телефонный звонок.

— А это можно, — психолог согласился так быстро, как будто только этого и ждал. Тимур ошалел от неожиданности — неужели и вправду дадут?! Он и звонить-то никуда не собирался, просто так сказал, чтобы позлить психолога.

— Вот, — психолог порылся в карманах и с торжественным видом вручил Тимуру двухкопеечную монетку. — Пожалуйста. Прямо оттуда и позвоните!

Тимур молча взял монетку, задумчиво подбросил ее на ладони. Лихо! Юмористы…

— А теперь — вперед, — техник подтолкнул его к выходу.

Тимур стоял на мосту и смотрел в серую Фонтанку. За спиной шумел Невский, мимо двигалась непрерывная людская толпа, моросил обычный мелкий дождик. Если не поднимать глаза, наверное, можно ненадолго забыть о том, что ты очень-очень далеко от всего привычного… Только забыть никак не получалось.

Уже две недели Тимур здесь, но ему все время кажется, что это какая-то игра, или сон, или хорошо нарисованная виртуальная реальность из реконструкторских фантазий… Он несколько раз заходил на их сервера — делать ребятам нечего, вот и развлекаются, ваяют настоящие миры — средневековый Париж, Петроград времен Гражданской войны и прочее и прочее, что, по их мнению, когда-то существовало. Или могло существовать. Сколько на это времени и сил потрачено, Тимур представлял и всегда ужасался. Но зато реальность! Все продумано до мелочей. В продвинутых школах детишек на уроках истории на экскурсии водят по таким реконструкциям. Говорят, что они очень достоверно передают дух времени. По некоторым хорошо отлаженным макетам реконструкторов можно бродить часами, забывая временами, что это только программа. Особенно, если интересуешься этим всем. Тимур, впрочем, никогда не интересовался.

Только здесь тебе не макет. Тимур повернулся лицом к проспекту. Смог смешивался с низкой облачностью, на город наползали сумерки. Слабый желтый свет зажигался в отдельных окошках. Странно все как-то, неудобно, даже пугающе… Как в Зазеркалье — все как-то похоже и в то же время совсем не так… Как шелл на удаленный компьютер, когда, бывает, не сообразить сразу, на какой машине ты находишься…

В порядке исключения отсюда могут забрать за примерное поведение и другие заслуги перед отечеством. Единицы из сосланных возвращались обратно. Их даже иногда показывали по телевидению, в Сети Тимур как-то читал несколько интервью. Но это были, конечно, уже совсем другие люди, хотя СМИ и утверждали, что они вернулись отсюда «в здравом уме и твердой памяти». Во всяком случае, никто не слышал о хакерах, повторно промелькнувших в журналистских сообщениях после подобных ссылок разной длительности…

Как все гуманно, справедливо и продуманно: преступнику сохраняют жизнь, свободу, его даже не ограничивают в действиях. Были, правда, гуманисты, которые кричали, что человек вне своей эпохи нежизнеспособен. Но их быстро заткнули неоспоримым доводом: еще как жизнеспособен, если его поставить перед фактом.

Тимур по привычке побрел в сторону Адмиралтейства, к метро. Потом вспомнил, что станции еще, наверное, нет. Но все равно — надо же куда-то идти… Да, все предельно просто. Как можно в современном мире, пронизанном всепроникающей сетью телекоммуникаций, изолировать человека от компьютера? Если мы ежедневно должны ездить в транспорте, слушать новости, работать, учиться, общаться, наконец?.. Можно. Даже не ущемляя столь превозносимые права человека. Надо просто отправить человека туда, где все есть, а компьютеров нет. Еще нет. И человечество не чувствует в них необходимости…

Тимур поймал себя на том, что рассеянно шарит в карманах в поисках смарт-карты. «Черт!» — пробормотал он. Подземного перехода и синей светящейся буквы «М» на привычном месте не было. Вероятно, не было еще и самой станции «Гостиный двор». Тимур свернул к Публичной библиотеке. Хоть она-то была на месте, и совсем привычная. Перед входом было людно, толпились, оживленно переговариваясь, ребята студенческого вида. Тимур грустно улыбнулся: бывало, он и сам просиживал здесь чуть ли не сутками. Если можно, конечно, говорить об этом в прошедшем времени… Как странно — он не может сейчас войти внутрь, привычно провести смарт-карточкой перед фотоэлементом, просмотреть те же архивы, которые он читал месяц назад…

Тимур сел на скамеечку в скверике у памятника Екатерине, лицом к Публичке. Знакомая библиотека, обычный скверик — здесь, как всегда, людно, привычный шум Невского в двух шагах. Где-то рядом, наверное, из репродукторов на столбах звучала маршевая мелодия, не знакомая Тимуру, но, наверное, хорошо известная людям вокруг, потому что многие улыбались, слыша ее. Тимур вслушался, кажется, даже разобрал некоторые слова: «Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна ученых!..» Это они про себя поют. Эх, люди, знали бы вы, насколько жалко ваш воспеваемый технический прогресс будет выглядеть через сто лет!

Тимуру почему-то вспомнилось, как в начале лета он сидел здесь же, почти на этой самой скамейке, только через сто с лишним лет, со своим другом-одногруппником. Они ждали, пока откроется библиотека, и тряслись перед экзаменом по схемотехнике. Экзамен предстоял тяжелый, за целый год, сто с лишним вопросов, пятьдесят практических заданий: паяльник, припой, флюс, набор микросхемок, провод в термостойкой изоляции, ножницы, скальпель — а ну-ка, попробуй за полчаса по памяти спаять АЦП, или несимметричный мультивибратор, или простенькое АЛУ. Они тогда рисовали на песчаной дорожке электрические цепи и логические схемки, спорили, придумывали двоичные числа подлиннее и наперегонки переводили в hex. Тогда это было серьезно. Сейчас об этом смешно вспоминать… То есть, было бы смешно…

Почему так, интересно, — его совсем не впечатляет то, что наука и техника сделали возможными перемещения во времени. Почему он две последние недели только и думает о том, что ему теперь делать? Интересно, к этому привыкаешь со временем или просто тихо сходишь с ума?

Рядом с Тимуром сидели бабушка с внучкой дошкольного возраста, они давно говорили о чем-то им обеим интересном, но Тимур заметил их только сейчас и непроизвольно вслушался в разговор. Сначала слова пожилой женщины просто отвлекли его от мрачных мыслей, потом он стал вслушиваться все внимательнее.

— А посмотри, как кругом теперь все чистенько, дома все отремонтированы, освещение какое, — говорила бабушка.

Тимур непроизвольно повел взглядом в сторону проспекта. Чистенько — это точно. Это они здесь молодцы. А вот насчет освещения — его здесь просто нет. Впрочем, откуда им знать?..

— А в войну знаешь, как было? — продолжала бабушка. — Было затемнение.

— Это как? — с интересом спросила девочка. — Совсем свет не включали, да?

— Света не было, внученька, во всем городе не было, топить было нечем электростанции. И мы зажигали такие коптилочки с машинным маслом — фитюльки они назывались. А окна всегда закрывали темными занавесками или фанеркой забивали, чтобы фашист свет не увидел и не прилетел город бомбить.

— Бабушка, а ты бомбу видела?

— А как же не видела. Я знаешь, сколько «зажигалок» с крыши посбрасывала? А один раз прямо в наш дом здоровенная «фугаска» угодила…

— Ой! — сказала девочка, прижимаясь к бабушке. — Страшно?