Женщин обижать не рекомендуется - Виктория Осадчая

Слишком грустные глаза, слишком грустная улыбка, слишком уставший голос. 

— Точно все в порядке? 

— Конечно! Были проблемы, но мы разобрались. Осталось кое-что разгрести, так что не заморачивайся.

Но почему-то я не верила.

На операции сегодня Порошин меня не ставил, дав отгул после обеда. А дежурство свое плановое я решила не переносить. Он должен видеть, насколько для меня важна работа. А у меня она теперь имелась, и наставник был самый лучший. И благодаря ему, мне уже не нужно было проходить курсов, а сертификат специалиста я получала автоматически. Наверное, не зря я столько выстрадала, практикуясь у него.

В зале были почти все, кого я хотела видеть. У Римы и Веры были уважительные причины, конечно. Пришел даже отец, который восседал рядом с ректором в первом ряду. Кажется, они были знакомы. Хотя что я удивляюсь? Это ко мне только сейчас дошло, что Воеводин является одним из спонсоров ВУЗа, а раньше я этому не придавала значения.

А вот ректор меня поздравил лично после небольшого концерта и слов наставления от наших педагогов. 

— Вы действительно его заслужили, — указал он на мой диплом. — И главное, скромно умолчали о своем отце. 

— А Вы думаете, расскажи я все, мне бы диплом какого-то особенного цвета дали? — уточнила я. — Порой, родство это не так важно.

Уходила я из зала с огромной охапкой цветов, словно звезда. Конечно, кольцо на пальце и наличие рядом Баслыка, не остались без внимания моих однокурсников. Я услышала очень много вопросов по поводу предстоящего события, на которые совсем отвечать не хотела. Видимо, долго мне ещё перемывали кости потом. 

— А шеф тут что делает? — кивнул Лешка в сторону Воеводина, когда мы все уже выходили на улицу для последней фотосессии. 

— Леший, — оборвал его Егор, но уже было поздно. Путейцев приосанился, изменился в лице, а потом уже стукнул себя по лбу. 

— Шеф? — переспросила я у Баслыка. — В смысле, ты работаешь на него? 

— Поль, я только сегодня об этом узнал, честно. Утром мы ездили к нему на разговор.

Не знаю, что меня больше бесило в этой истории, надменность Воеводина, который решил поиграть в любящего папочку, или постоянна скрытность Егора. 

— Сколько у тебя ещё секретов в загашничке? — возмутилась я. — Так, сейчас ты едешь отсыпаться. А когда проснешься, я хочу знать о тебе абсолютно все. Пока я этого не услышу, я буду жить в своей квартире.

А я ведь тогда не знала, насколько для него это решение трудное, и сколько долгих вечеров смотрел он на окна нашей с Верой квартиры, собираясь с храбростью. А я верила в то, что смогу это принять, смогу все простить. Надеялась, что это было не прощание.

12. ПОПЫТКА ПРОЩЕНИЯ

Я улыбаться перестала

Морозный ветер губы студит.

Одной надеждой меньше стало,

Одною песней больше будет.

А. Ахматова

Он стоял на пороге, глядя прямо в глаза. А в них я читала усталость и боль. Как же я соскучилась! Мне казалось, что прошла не неделя, а годы в томительном ожидании звонка в дверь. 

— Можно? — его голос стих.

Я отхожу в сторону, пропуская его в квартиру. Подавляю желание прикоснуться.

Дождь на улице отбивает унылую сюиту, барабаня по оконным стеклам, и сливаясь по водосточной трубе на асфальт. Сквозь открытый балкон воздух наполненный неповторимой свежестью, заполняет квартиру. У Егора тоже запутались в волосах капельки воды. 

— Голоден? — интересуюсь. Почему, когда любишь человека всё время хочется его накормить? 

— Нет, спасибо. Чай нальешь? 

— Конечно! Проходи.

Как же я жалела о сказанных тогда ему словах. Если честно, мне сейчас было всё не важно, лишь бы он никуда не уходил. Но… Он пришёл, а это означало, что меня ждёт серьёзный разговор. Так Ведь? Так!

* * *

Детство он не помнил. Вернее не так, не хотел вспоминать. Обычно детство это что-то светлое и доброе. Да, это у обычных детей.

Нет, у него была любящая семья, живущая в достатке: отец — дальнобойщик, мама — бухгалтер. Он всегда ждал папу, когда он возвращался из долгого рейса и привозил ему что-нибудь интересное.

А потом всё это рухнуло. У отца инсульт в дороге, он не справляется с управлением и… авария. Это он узнал уже позже, когда понял, что маме это тяжело пережить.

Сначала всё было нормально, она горевала, а потом боль и усталость начали удаляться вечером вином. А оно перестало в более крепкие напитки, а после они занимали не только вечер. И мама потеряла работу, а Егор стал предоставлен самому себе.

Дети жестоки и это знают все. В школе его стали сопровождать постоянные насмешки и издевательства, и другой бы сломался. Но, не он. Он связался с «дворовой» компанией, как называли всех ребят боксёров, что приютил у себя в зале бывший спортсмен Куликов, вытаскивая пацанов из неблагополучных семей из нутра алкоголизма и наркотиков. Впервые за долгие годы в него поверили, и он уже не был «выродком», как кричала пьяная мама, когда он прятал ценные вещи, оставшиеся от отца, чтобы она не пропила. Он старался хвататься за любые подработки, чтобы на что-то питаться нормально, разгружал ящики в супермаркете, подрабатывал на рынке.

А весь гнев и боль вымещал на груше в зале. И мог бы он достичь чего-то более весомое в боксе, если бы не Горин. Его нынешней шеф, который, как оказалось, работал на Воеводина. Заметил он мальчишку на ринге, предложил по тем меркам для него баснословные деньги за выполнение кое-какой работы. Обычный прессинг неугодного ему человека. Ну и Егор в составе еще четырех парней избили бедолагу, разбили его машину.

Егор, конечно, не был в восторге, но обновилась куртка, обновилось обувь, и теперь он мог не стесняясь подкатить к Ленке из параллельного класса, что так долго тревожила его воображения.

Леночка в короткой юбочке, с косичками и всегда за книжками. Отличница из приличной семьи. Такая никогда не посмотрит на дворового мальчишку. Или… Либо она мстила родителям, либо доказывал что-то себе. Но первый поцелуй, неловкий и волнующий у него случился именно с ней. И первый секс. Скорее всего,