Уходя, гасите всех! - Олег Филимонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В поставленных на заячьих тропах петлях я обнаружил только одного косого. Еще один силок был спущен, но никого в нем не оказалось, а на снег под ним был забрызган кровью – видать кто-то добрался до добычи раньше меня. Следы уже занесла поземка, и точно определить вредителя я не мог. Но не сказать, что сильно расстроился и переживал по поводу утащенной тушки. Зайчатина в любых видах мне уже поднадоела, хотя в качестве портянок шкурки зверьков зарекомендовали себя отлично. Но у меня этих портянок уже скопилось – за пару лет не сносить…
Силки я ставил самые простые из возможных, что, однако, не сказывалось на их уловистости. В детстве я зачитывался романами Шульца, где герои как раз подобную снасть и использовали, правда, ловили они не зайцев, а совсем даже кроликов. Но от этого в конструкции силка почти ничего не меняется, разве что петлю надо располагать повыше: заяц – он куда крупнее своего заокеанского родственника. Конечно, будь я в земных лесах, пришлось бы придумывать что-то похитрее. Например, завалить осину, да еще помочится на нее – зайчики любят солененькое; и петли расставлять поблизости от приманки, но при здешнем изобилии зверья такие изыски были не совсем не обязательны. Я просто сгибал над тропой подходящее деревцо и подсовывал его вершину под сук другого дерева. Привязывал скользящую петлю и закреплял ее парой воткнутых в снег веток. А если подходящего сучка, за который можно было зацепить согнутое дугой дерево, рядом не оказывалось, захлестывал его верхушку кожаным ремнем и притягивал к вогнанному в землю колышку. Только на колышке должна быть зарубка, и такая же на привязанном к ремню сторожке – вот они друг за друга и цепляются. Прыгая по тропинке, заяц неминуемо влетал в петлю, та затягивалась, а косой начинал дергаться. Согнутое над тропинкой деревце высвобождалось и распрямлялось, а заяц оказывался вздернут в воздух. Так что на следующий день мне оставалось только собрать висельников и снова насторожить силки.
С ловушками на пушного зверя я тоже не оригинальничал, а пользовался несложным, однако надежным, проверенным веками приспособлением – кулемой, где сунувшегося за приманкой и зацепившего сторожок зверя, давит бревном. А с наступлением зимы появилась возможность делать западни просто из снега. Выкопав в нем норку, полив ее водой – чтобы схватилась льдом, и приспособив открывающуюся только в одну сторону деревянную дверцу.
Кроме проверки капканов, была и другая причина, выгнавшая меня совершать утренний моцион. Последнее время оборотни окончательно обнаглели, и просто не давали мне прохода. Стоило только выйти за ограниченный бечевой периметр и все – жди неприятностей. Это обстоятельство существенно осложняло мне жизнь и препятствовало нормальной охоте. Вылазки теперь приходилось делать с оглядкой, не слишком удаляясь от дома. За прошедшее время я уложил еще нескольких вервольфов, и уцелевшие теперь осторожничали, но своих намерений не бросали и пакостили из-за угла. Если бы не чутье на опасность, наверное, меня бы уже сожрали. Но была у перевертышей одна особенность, помогающая мне уцелеть, несмотря на их хитрости и подавляющее численное превосходство. В своей звериной ипостаси перевертыши совершено дуреют: оборотничество – это как наркотик. Появляются непреодолимая жажда крови и маниакальная тяга к убийству, туманящие оборотням мозги. Обычные волки, даже с голодухи, соображают намного лучше. Хотя вот в рассчитанные на обычных животных западни, волколаки не идут. Ну, да ничего, с маньяками и наркоманами у нас разговор короткий, я им тут особенный сюрпризец приготовил… Вот и бегаю теперь по лесу, подманивая волколаков на живца. Пришло время сквитаться за все обиды, включая ворованную из капканов дичь!
Существует ошибочное мнение, что оборотни перекидываются только ночами в полнолуние – оно в корне не верно! Обернуться они могут в любой момент – сам неоднократно убеждался. А в некоторых, особо запущенных случаях, волколаки находятся в волчьей ипостаси постоянно. Но такие напрочь отмороженные особи, долго, как правило, не живут – свои же давят. Я тут настоящим экспертом в этом вопросе стал – жизнь заставила!
Несколько ловушек подряд оказались пустыми, а вот следующая порадовала меня куницей. Достав добычу из-под придавившего ее бруса, я сунул промерзшую тушку в рюкзак – шкурку дома снимать буду. Все же местную живность я малость повывел – раньше, считай, в каждую западню кто-нибудь да попадался. Но это и не удивительно, ловушки-то приходится ставить совсем недалеко от дома, вот здесь дичь и закончилась.
Снова насторожив ловушку, я тронулся дальше, и тут почувствовал на себе чей-то нехороший взгляд. Ага, пожаловали, голубчики! Сделав вид, что ничего не замечаю, я продолжил свое занятие, неспешно скользя к следующей западне. Через некоторое время лютые взгляды ощущались уже с нескольких сторон – окружают, сволочи! Прикидываться дурачком и дальше становилось слишком опасно, да и просто неправдоподобно – неподалеку уже мелькали серые шкуры волколаков. Я заполошно метнулся из стороны в сторону, и стая ликующе взвыла – в этот раз им удалось отрезать мне дорогу домой! А бегать наперегонки с вервольфами по лесу, на лыжах, вариант не самый разумный – где-нибудь да застряну. Уйти от них можно только по целине на открытом пространстве: там преследователей притормозит снег, и у меня будет выигрыш в скорости. Путь оставался только один – к реке. Туда, пытаясь вырваться из сжимающегося кольца оборотней, я и навострил лыжи.
Мчащаяся по пятам стая могла торжествовать победу – у реки они меня и возьмут, пока буду карабкаться на крутой противоположный берег. А уходить по льду тоже не вариант – часть стаи просто срежет изгиб русла и встретит меня впереди. Но быть разорванным вервольфами сегодня в мои планы не входило.
За время бескомпромиссной лесной войны мне удалось примерно оценить численность свирепствующей в здешних краях стаи. На мгновение обернувшись, я быстро сосчитал преследователей. Восемь голов – похоже, все, оставшиеся здесь. Это удачно! А если один-другой и не присоединились к охоте, то большой проблемой они уже не будут. Берег реки приближался. Заложив вираж, я наискось рванул вниз по крутому склону. Скопившиеся плотной группой оборотни тоже наддали…
Окутанный снежной пылью, постепенно набирая скорость, я летел к заранее выбранному у речного обрыва месту. Трамплин оказался там, где ему и положено было быть. Взмыв вверх, я пролетел несколько метров по воздуху и, приземлившись у самого края обрыва, резко затормозил, подняв лыжами целый фонтан снега. От преследователей меня отделяло не более ста метров, и с точки зрения оборотней деваться мне было некуда. Веселой гурьбой они неслись по моим следам. Так всей оравой, волколаки с разгону и влетели на перепрыгнутый мной участок склона. Я уж несколько дней подряд заботливо поливал его водой, превратив в настоящую ледяную горку. А сегодня ночью склон припорошило снежком, под которым лед стал совсем незаметен, вот я и выбрался проведать жаждущих моей крови недопесков.
Затормозить или удержаться на лапах не удалось ни одному из преследователей – все восемь штук, падая и кувыркаясь, скользили к обрыву. Отрадно было видеть! Но на этом их злоключения не оканчивались… Что для оборотня падение с пяти метров?! Встанет, отряхнется и опять за старое примется… Нет, я приготовил им развлечение получше… вырубив под обрывом здоровенную прорубь. И каждый день подновлял, не давая снова схватиться крепким льдом. Прямиком в нее и угодили рухнувшие сверху волколаки!
Не давая врагу времени опомниться, я скинул лыжи и быстро спустился с обрыва к барахтающимся в ледяной шуге вервольфам. Те пытались выбраться на лед, и дай им такую возможность, могли бы уцелеть – просто холодной водичкой оборотня не проймешь. Но ни единого шанса я им оставлять не собирался! Да и стрел тратить тоже… Взяв в одну руку копье, а в другую топор, я приступил к кровавой но необходимой работе – колоть, крушить черепа и рубить цепляющиеся за лед лапы. Попавшие в западню вервольфы пытались спастись от меня у другого края полыньи, но все было напрасно: если было не дотянуться топором, я пускал в ход копье, даже не утруждая себя беготней вокруг проруби.
Я в очередной раз взмахнул топором, опуская его на голову нечисти, и труп последнего волколака затянуло течением под лед. Поверхность полыньи успокоилась, о случившемся напоминали только следы крови на снегу и моем оружии… Славная была охота! Натуральное Ледовое побоище! «Кто с мечем к нам придет…», – и далее по тексту.
Идя к дому, я постарался загнать поглубже неприятный, оставшийся после учиненного избиения, осадок в душе. Нет, виноватым я себя не ощущал, и оборотней было совсем не жалко. Видимо, меня угнетало отсутствие упоения битвой: бойня – она бойня и есть! Но вопрос стоял ребром: или я, или они! Как сказал герой одного любимого мной романа – «это не Олимпийские Игры!». Конечно, удирая от погони, адреналина я хватанул достаточно, но, согласитесь, это все-таки далеко не азарт боя. К тому же, я хоть парень в достаточной степени рисковый, но адреналиновым наркоманом меня все же не назвать… Понапрасну щекотать себе нервы мне особого удовольствия не доставляет. Вот хорошая драка, это другое дело.