Тропический рейд - Сергей Зверев

Виктор за прошедшее время немного остыл. Он уже понимал, что поддался эмоциям, но в то же время и осознавал, что этот субъект во многом прав. Слащавый мерзавец может особо не напрягаться. Он получит информацию, а потом выпустит отсюда пленника на все четыре стороны, с деньгами в кармане и гражданством любой страны по выбору.

Да и намеки мучителя на то, что он оставил узника целым, тоже много чего говорили в его пользу. Ведь, если подумать основательно, палач вполне мог бы содрать с Виктора шкуру или медленно растворить его в ванне, наполненной теплой присоленной водой. Однако же не стал этого делать.

Узник прислонился лбом к клетке и попытался выяснить все до конца:

— А какие у меня гарантии, что я останусь жив, после того как все расскажу о программе, управляющей действиями спутника? Мне придется просто поверить вам на слово? Или как?

Улыбчивый тип закурил, уселся на подлокотник кресла, пожал плечами и заявил:

— Ну да, именно так. Просто поверить мне на слово. Я не стану искать свидетелей, которые могли бы заверить своими подписями нашу сделку. Их просто нет в радиусе сотни километров, а те, что есть, даже читать толком не умеют. Да и составлять бумаги с подписями и печатями тоже не имеет никакого смысла. Виктор Николаевич, вы давайте-ка просто рассказывайте. Если я поверю в вашу искренность, то выпущу вас из этой клетки и дам доступ к компьютеру. Будете вольготно сидеть в кресле, вытянете ноги, закурите сигарету, кофейку хлебнете, уставшие кости распрямите. Просто благодать полнейшая, почтеннейший Виктор Николаевич. Все для вас, если и вы ответите нам взаимностью. Можно даже массажистку вызвать из ближайшего городка. В течение пары-тройки часов она обязательно прибудет сюда и очень квалифицированно разотрет все, что вам надо.

Виктор аж затрясся, представив, как наконец-то выпрямится.

Его язык задвигался сам собой, и арестант начал выкладывать государственные тайны:

— Спутник обладает большим запасом топлива, рассчитанным на двести стандартных смен орбиты. Кроме того, он может скачивать топливо с захваченных аппаратов, лишать их возможности сменить орбиту. Достаточно лишь отдать ему такую команду.

Улыбчивый поганец оживился, вскочил с подлокотника, начал ходить туда-сюда и уточнил:

— Иными словами, Виктор Николаевич, эта механическая тварь может запросто пиратствовать на всех орбитах, воровать чужое топливо и тем самым оставаться в рабочем состоянии практически несколько лет, так?

Виктор мысленно проклинал себя, но уж если начал рассказывать, то останавливаться нет смысла. Достало все. Убьют, ну и ладно. Выпустят… что ж, тогда можно будет тайком отослать на спутник команду о смене режима работы, предупредить российский центр управления полетами.

Ну а если Родина не озаботилась прислать помощь, значит, она на все плюнула, растерла и забыла. Стало быть, пора менять ее на иную, по-настоящему заботливую. Хоть в ту же Америку можно податься. Программисты там и в самом деле очень нужны. Да и платят янки не в пример больше. В этом маньяк тоже прав. Они не бросают своих граждан в беде, а сразу высылают авианосец на помощь.

Виктор махнул рукой и ответил:

— Конструкторы рассчитывали, что этот спутник будет действовать очень долго. В случае истощения топливных баков на орбиту можно вывести запасные. Аппарат сам к ним подключится. Достаточно лишь отправить ему соответствующую команду.

Улыбчивый тип уважительно кивнул, остановился и осведомился:

— Как же вы до такого додумались-то, Виктор Николаевич?

— Жизнь на месте не стоит. Когда-нибудь эта возможность все равно была бы реализована. Не в России, так в любой другой стране.

— Эта ваша Россия, Виктор Николаевич, постоянно преподносит мировой общественности весьма неприятные сюрпризы. То ракету новую изобретет, то химическое оружие, потом компьютерный вирус, вслед за ним вот такой, слов нет, жуткий спутник-пират. Разве это дело? Неужели нельзя порадовать человечество иными изобретениями, куда более мирного характера? Плохие мысли вам, русским, в голову приходят. Очень нехорошие. Разрушительные.

— А вы разве не русский? — поинтересовался пленник, намекая на чистейшее произношение своего мучителя.

— Моя родина там, где больше платят, Виктор Николаевич. — Улыбчивый тип развел руками. — А что касаемо произношения, то тут во всем виноваты предки. Лично я являюсь гражданином Соединенных Штатов Америки. Уж поверьте мне, Виктор Николаевич, на старости я не останусь полуголодным и всеми покинутым, не буду выстаивать очереди за своей крохотной пенсией. У меня будет возможность жить в нормальных условиях. — Он немного помолчал, попыхивая сигаретой, потом перешел непосредственно к вопросам о спутнике: — Как этот орбитальный робот отыскивает чужие аппараты?

Виктор хотел было ответить, но вовремя одернул себя и заявил:

— А об этом я вам расскажу, когда вы выпустите меня из этой гребаной клетки.

Улыбчивый палач загнал брови на лоб, явно удивился и проговорил:

— Я еще не поверил в вашу искренность, Виктор Николаевич. Да и не поведали вы мне толком ничего. Вот когда расскажете, тогда…

Договорить этот садист не успел. Внезапно потух электрический фонарь на столике. Из соседней пещеры донеслись приглушенные вопли. Потом что-то просвистело в кромешной темноте, прозвучали глухой удар и протяжный стон. На камни упало и лязгнуло что-то металлическое.

В лицо Виктору ударил луч ручного фонарика и сразу же ослепил его.

— Это тебя, что ли, спасать-то надо? — Свешников остановился у клетки, посветил фонариком. Он тут же сморщился, проявил нечто вроде чисто человеческой жалости и заявил: — Настоящие изверги! Надо же было до такого состояния человека довести!

Батяня заглянул в пещеру, подошел, мельком посмотрел на субъекта, лежавшего без сознания после удара капитана, и спросил у человека, сидящего в клетке:

— Лымарев Виктор Николаевич? Программист?

— Да, это я. — Голос арестанта оказался таким слабым, словно его неделю голодом морили.

Состояние пленника было плачевным, Лавров это прекрасно понимал. Судя по всему, бедолагу долгое время держали в этой клетке. Стало быть, передвигаться нормально он не сможет несколько суток. Но ничего, это дело поправимое. Свежий воздух и здоровый сон в нормальном положении быстренько вернут его в прежнюю физическую форму.

Майор осмотрел замок, приставил к нему дуло автомата и на всякий случай предупредил арестанта:

— Отодвинься и глаза прикрой. Сейчас вылетит весьма своенравная птичка.

Пленник кое-как пошевелился, прикрыл лицо руками. Батяне видно было, что он совсем затек.

Звонко лязгнул металл. Пуля разворотила замок, вдобавок повредила еще и петли. Лавров подергал их, потом попросту сбил прикладом.

При помощи капитана он выволок программиста из клетки, заметил его попытки выпрямиться и предупредил:

— Не дергайся, Виктор Николаевич. Хрящи порвешь. Потом вытянешься как следует, а пока так полежи.

Свешников указал на тело, лежавшее совершенно неподвижно, и спросил командира:

— А с этим что делать? Вроде на других не похож, одет куда приличнее. Скорее всего это дознаватель.

— Пристрелить бы его, да, может, чего расскажет интересного? — Батяня перевернул помянутого субъекта на спину, увидел, что все его лицо в крови, укоризненно глянул на капитана и осведомился: — Ты чем его так шарахнул, Антон? Прикладом?

— Кулаком. Прикладом не успевал. — Капитан развел руками. — Еще чуть, и он выстрелил бы.

Батяня огляделся, посветил фонариком по сторонам, увидел пистолет среди камней, направил луч на программиста и спросил:

— Что за хрен с тобой был, Виктор? Дознаватель?

— Это самый натуральный маньяк. — Программист постепенно отходил, чувствовал, что по его телу прокатываются волны колючек и мурашек, попробовал выпрямиться, но тут же почувствовал боль во всех мышцах. — Его надо расстрелять! В живых такого зверя оставлять опасно!..

Свешников хохотнул и заявил:

— Ты, мужик, настоящих маньяков еще не встречал. Один такой скоро перед тобой предстанет. Натальей Максимовной зовут. А кого расстреливать, это мы сами решим. На досуге.

В пещеру зашел Кузнецов. Он чуть заметно прихрамывал.

— Что тут у вас? Все целы?

— Да вроде. — Лавров кивнул. — А ты чего хромаешь? Ранен?

— Да урод один в дальней пещере за навесом прятался, зараза, наугад шмальнуть успел. Хорошо, что лишь чуть шкуру царапнул, а то был бы мне презент на весь обратный путь. Или сразу на небо.

— А Сергей как?

— Нормально. Холодный пот с лица до сих пор вытирает и матерится нещадно.

Десантники немного помолчали. Каждый знал, что от случайностей полной страховки нет. С любым может произойти все, что угодно. Шальная пуля прилетает всегда неожиданно.