Воевода (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— И приставка?

— Ну а как без нее? — усмехнулась Марфа-Алиса. — Только в игры про средневековье или какое-нибудь похожее на него фэнтези я уж точно играть не буду. Хватит. Наелась. До тошноты и изжоги.

— Не ты одна, — горько улыбнувшись, согласился с ней муж. — Но, увы, это совершенно несбыточная мечта. Хотя от ноутбука с интернетом и кое-какими вспомогательными девайсами я бы не отказался. Да хотя бы от смартфона, подключенного к той сети. Чтобы поболтать со старыми друзьями-товарищами, знакомыми и приятелями. Рассказать им, а лучше показать многое из быта этого времени. Ведь сколько копий было сломано…

— А самому остаться здесь?

— Я там умирал. Куда мне возвращаться?

— Извини, я… я все время это забываю.

— Не за что извиняться. Ты случайная жертва. Я же вполне осознанно выбрал эту жизнь и эту судьбу. Но по старой жизни, конечно, скучаю. По интернету. По еде. По удобствам и нормальной мебели с одеждой. Но это все, как и в твоем случае, несбыточные мечты.

— И мне больно это осознавать.

— Единственное, что мы можем — попытаться сделать свою жизнь лучше. Чтобы хоть немного ее приблизить к тому уровню покоя и комфорта.

— Сказки, — отмахнулась Марфа. — Слишком много нужно сделать.

— Знаешь, мне в этом плане постоянно вспоминаются разного рода дурачки, которые рассказывали там, будто бы «раньше было лучше». Сюда бы их. На местную «палеодиету», познакомиться ближе с местными врачами и прочими прелестями жизни.

— Да уж. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что нет картофеля, помидоров и прочих привычных продуктов. Овощей свежих зимой… с фруктами. Мороженного. И многого другого…

— А ты думала мы в сказку попали?

— Поначалу? Да. Именно так и думала. В сказку братьев Гримм[4]…

***

Царь Иоанн свет Васильевич сидел в небольшой комнате и читал. Снова. Он любил читать, ходить на богомолье и молиться. А из-за того, что кроме духовной литературы читать особенно было и нечего[5], то страсть к чтению только усугубляла два последних его увлечения. Доводя их до крайности.

Обычно такое принято рассказывать о его сыне — Федоре, что правил следом. Однако яблоко от яблоньки упало недалеко. И папа был увлечен этими же вещами ничуть не меньше. Только характер имел куда более скверный и жизненный опыт очень мрачный. Через что, хоть и являлся насквозь набожным интеллигентом, но время от времени срывался на всякого рода карательные меры весьма непоследовательного характера. Ведь мягок. Отходчив. Хотя сказок, конечно, про него придумали опосля великое множество.

Вот и сейчас этот средневековый интеллигент сидел за книгой духовного содержания, когда в дверь постучались.

— Кто там? — тихонько спросил слуга, приоткрыв дверь. Скорее даже шепнул, дабы не отвлекать Царя от увлекательного чтения.

— Патриарх прибыл со товарищем по приказу Государя, — отозвались оттуда.

Слуга обернулся к Царю. Тот прекрасно все слышал и кивнул. Сам же отстранился от книги и откинулся к стенке, у которой сидел.

Патриарх вошел.

С ним епископ Куристкий, сиречь Коломенский. Всего один. Гостивший у него с деловым визитом.

— Ты не спешил, — вместо приветствия произнес Государь.

— Я прибыл к тебе со всей возможной скоростью, — довольно искренне произнес Сильвестр. — Быстрее просто не позволили ноги.

— Видишь эти две книжицы? — кивнул Царь на столик, после небольшой паузы. — Это «Букварь» и «Арифметика начальная» — они для учебы. Я хочу, чтобы церковь обратилась к Гансу[6] — печатнику из данов, что в Москве ныне живет. Дабы он напечатал этих книжиц в множестве потребном.

— Для чего потребном, Государь?

— Для того, чтобы у каждого прихода пара этих книг имелась. И чтобы настоятели держали по школе малой. Обучая грамоте и счету всех желающих. Без платы. Отбирая из множества тех, кто лучше и охотнее успевает.

— Государь-батюшка, — взмолился присутствующий на встрече епископ, — не губи. Им же жить то как? Без платы-то как?

— Взамен при каждом приходе я разрешаю держать малый постоялый двор, где давать ночлег и стол путникам. Но без хмельного. И коек да столов держать сообразно ученикам…

Идея Андрея Иоанну Васильевичу очень понравилась. Да, у него были некоторые вопросы с «Букварю». Но заставлять переделывать его он не стал. Не такие критичные эти возражения. Тем более перспектива получить через буквально два-три года множество людишек, умеющих читать, писать и считать видел великим благом. Как для нужд приказов и дворца, так и в целом по делам иным. Особливо из-за того, что из казны на эти задачи никаких денег выделять не требовалось.

Патриарх поначалу промолчал.

Он чувствовал свою вину за, фактически, измену во время болезни Царя. И понимал, что Государь это в любой момент может припомнить. Поэтому сразу и явно возражать не стал. Потом же, дослушав, весьма приободрился.

Открыл «Букварь». Полистал его. Что-то прикинул в своей голове. И перешел к обсуждению деталей. Важных. Однако заключить сделку с сильным креном в интересы церкви не смог. Андрей в обширном сопроводительном письме описал Царю возможные нюансы и уловки сделки. Поэтому Государь был во всеоружии. И в предлагаемой им сделки ставил перед церковью не абстрактную задачу — учить вообще кого-то как-то, а укладывал в конкретные рамки и условия. Например, оговаривал время, за которое учащийся должен освоить программу. Объем этого освоения. Выборочную проверку освоения. И так далее.

Сильвестра эта удивительная подготовленность Царя хоть и удивила, но ничуть не смутила. Да, не удалось хапнуть. И что? Сделка ведь и так, ежели по-честному, получалась очень неплохой. Не только для материального укрепления церкви, но и для самого патриарха, которому очень хотелось набрать очков репутации в глазах немало раздосадованного клира. Ведь там же были хоть и в рясах, но те же люди, живущие простыми мирскими хлопотами и радостями…

***

— Вы смогли найти того франка? — спросил Сулейман, когда визирь закончил доклад о текущих делах и хотел было уже откланяться.

— Увы… он ускользает от нас.

— А что их Руа?

— Он нас поддерживает всецело. Но открыто не может отдать приказ об аресте. Закон не велит. Тайком же… Этот франк оказался на удивление опасным человеком. Его попытки схватить раз за разом заканчиваются трупами. Сейчас же он сбежал в земли Габсбургов, ища там защиты.

— Проклятье! — прорычал султан.

— Лучше бы он дрался как тигр там, в Москве. Пес! — заметил кадий[7], присутствующий на этой встречи.

— О Великий, — осторожно произнес другой визирь. — Мои люди сумели поговорить с теми, кого Карл Габсбург отправлял в Москву. И они говорят, что этот франк дрался отчаянно и очень умело. Врут, конечно. Но эти слова от них расходятся по земле.

— Врут… — тихо произнес Сулейман. — А если нет?

— Мы наняли лучшего мастера рапиры Парижа. — заметил первый визирь. — Его посоветовал сам Руа. Этот Андроник вряд ли смог бы справиться с ним. Да и никто во всем мире не справился бы. Этот франк без всякого сомнения взял деньги и предал своего султана.

Второй визирь хотел было добавить деталь про долг. Но сдержался. Он просто опасался ярости султана. Сообщать такие новости опасно.

— А чем сейчас занимается Андроник?

— Поставлен воеводой Тулы. Там и сидит. Зализывает раны. Его ведь не только на судебном поединке ранили. Позже. Прямо в церкви добрый человек пытался его убить и спасти мир от этой отрыжки шайтана. Но он вновь отделался лишь раной. Хотя болел тяжело. Сказывают, будто клинок того кинжала был освящен особым образом и едва не отправил демона в Ад.

— Осторожнее со словами, — холодно заметил Сулейман.

— Так говорят.

— Так не все говорят. А те болтуны, что ввели меня в заблуждение и привели к позору, больше ничего не говорят. Если бы все эти глупые обвинения были правдой, то Всевышний не оставил нас. И судебный поединок Андроник проиграл. А то, что он выжил после удара отравленным кинжалом, только укрепляет меня в этих мыслях.