Сыщик, ищи вора! - Елена Нестерина

– Арина, я, знаешь, что хотел тебе сказать… – начал Витя, глядя на Арину, которая запихивала в ранец не нужный больше мобильный телефон своего брата.

Арина обернулась к нему. Глаза ее смеялись, хотя на лице не было и тени улыбки.

– Чего ты смеешься? – Витя остановился.

– Я не смеюсь, – ответила Арина, тоже останавливаясь. – Где ты видишь?

– Смеешься, – покачал головой Витя. – За то время, что ты у нас учишься, я тебя хорошо рассмотреть успел.

– Ишь ты…

– Да. Я, знаешь, хочу тебе кое-что сказать. – Витя говорил уже совсем спокойно, не волнуясь ну ни капельки. – Ты такой хороший человек… Решительный, гордый. И я бы хотел быть всегда с тобой.

– Зачем? – искренне удивилась Арина. – Дружить, в смысле?

– И дружить, да, – ответил Витя и посмотрел ей в глаза. – Но и еще делать так, чтобы с тобой ничего плохого не случалось. Это, наверно, больше, чем дружить.

Арина ничего не отвечала. Она долго стояла, задумавшись. А потом сказала Вите:

– Ты, знаешь, Витя, не надо со мной дружить. Это очень тяжело. И неправильно. Со мной много чего может случиться. И плохого и хорошего. Ты же сам видел… Такой уж я человек. А ни ты и ни кто другой не должен отвечать за то, что со мной произойдет.

– Но я же сам хочу! – воскликнул Витя. – И сам предлагаю!

Арина отрицательно покачала головой. Она была совершенно серьезна, и глаза ее уже не смеялись.

– Нет, ты подумай получше, – произнесла она.

– Я уже подумал.

– Это трудно – все время стараться, чтобы с кем-то ничего плохого не случилось, – продолжала Арина. – А мне что с этим прикажешь делать? Как твои действия принимать?

– Нормально…

– Ага, нормально. – Арина немного помолчала. – Еще раз говорю – трудно отвечать за чужую безопасность… И мне точно знать, что ты всегда будешь мне верен и предан, трудно… Люди меняются, правда-правда, я это на примере многих уже видела. Вдруг тебе надоест со мной носиться, или ты передумаешь, или разочаруешься во мне? Я сделаю что-то не то, и ты скажешь – фу, противная, не буду с ней дружить… А я уже буду на тебя надеяться и рассчитывать. А так не хочется в какой-то момент от того, кого я стану считать самым верным человеком, получить удар в спину.

Витя встрепенулся:

– Я не предатель! И я не наношу ударов в спину.

– Ты не можешь ручаться за то, чего еще не случилось. Ты не можешь знать, что с тобой в будущем произойдет… – Арина серьезными глазами смотрела на Витю снизу вверх. – Так что я хочу быть сама по себе. Одна.

– Как тот твой индеец?

– Да.

– Так не надо, – покачал головой Витя.

– Может быть. Но я по-другому не могу, – честно призналась Арина.

Витя Рындин подумал некоторое время. И сказал:

– Тогда я буду индейским племенем твоих самых главных и верных союзников. Союзники – они где-то там сами по себе гуляют, далеко, но в нужный момент появляются… Их и ни о чем просить-то не надо… Хорошо? Тут уж ты не можешь отказаться.

Теперь помолчала и подумала Арина. И ответила:

– Да. От этого я отказываться не буду. Но не больше. Я все равно одна. Сама по себе.

– Конечно!

Витя очень обрадовался. Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент из боковой аллеи вывернул Антоша Мыльченко и с вдохновением на лице бросился к ним.

– Арина, как я рад встрече! – воскликнул он и всплеснул ручонками.

– Гуманоид, а ты-то что тут делаешь? – Витя тяжело вздохнул и сделал шаг по направлению к Антоше.

Антоша шарахнулся, ожидая, что вдруг его сейчас будут бить. Но ничего не произошло страшного, и он приободрился.

Антон Мыльченко пришел в осенний парк за поэтическими образами. Как раз в эти мгновения в его голове рождались строки, посвященные образу Прекрасной Дамы, а так как персона Арины Балованцевой на данный момент этот образ как раз и формировала, Антоша решил, что эта встреча в парке, – конечно же, знак судьбы. Правда, фигура Вити Рындина все портила. Антоша боялся Витю.

Тяжело Антоше было ходить в учениках у Рындина. Тумаки он отвешивал очень крепкие, если Антоша не слушался и капризничал. А поскольку не капризничать он никак не мог, то и доставалось ему часто. Миллионы раз, казалось Антоше, отжался он от пола под руководством мучителя-Рындина, но зато и на турнике чувствовал он себя все более уверенно. А когда Витя научил его некоторым приемам самообороны, Антон вдруг так размахнулся и так влепил своему расслабившемуся учителю кулаком в нос, что Витя даже уважительно хмыкнул.

– Еще месяц тренировок, и положительная оценка по физкультуре у тебя в кармане, – бодро заверил Антошу Петр Брониславович, когда тот уверенно подтянулся на турнике целых два раза. – Продолжайте тренировки, орелики! А за первую четверть ставлю тебе, Мыльченко, три балла авансом!

Так что сейчас, во время столь внезапной встречи в парке, Антоша решил, что сама судьба послала ему, поэту, это рандеву. А значит, посторонние должны отойти в сторону. Если что, Арина обязательно заступится за него, не даст мощному Рындину обидеть его.

И Антоша смело протянул Балованцевой пирожок, купленный еще в школьной столовой, забытый в рюкзаке, а потому основательно подавленный между книжек.

– Это тебе… – смущаясь и шаркая ножкой, проговорил Антоша.

– Вот спасибо!

Арина приняла подарок. Видимо, сегодня у нее был самый настоящий пирожковый день. Кусая размятый пирожок с вытекающим из него во все стороны повидлом, Арина двинулась вперед по аллее. Витя шел рядом с ней.

И Антоша не отставал. Он безотвязно следовал за Ариной и ее союзным племенем в лице одного человека – Вити Рындина. И увлеченно развлекал их разговорами о хорошей погоде, о смысле жизни поэта и радости творчества. Аринино задумчивое настроение Антон принял за меланхолическое и порадовался тому, какие похожие у них с ней души!

Много раз Витя порывался более эффективным способом заставить Антошу-Гуманоида оставить их в покое, но Арина была против насилия над поэтами. Вот Антоша и плелся за ними. А Витя терпел.

Пока неожиданно не подоспела помощь. В лице Петра Брониславовича и…

Этот день стал самым счастливым в жизни Петра Брониславовича Грженержевского. Ведь именно сегодня на прогулке в парке он сделал, как смог, предложение Галине Гавриловне. Слов Петру Брониславовичу потребовалось много, и все каких-то не тех, однако Галина Гавриловна все сама поняла. Возле гипсовой статуи футболиста она приняла в дар коробочку с золотым перстнем и сказала Петру свое решительное «да».

Перстенек оказался в самый раз, Петр Брониславович очень этому обрадовался. Да и Галина Гавриловна была в полном восхищении.

Медленно двигаясь по аллее парка, они обсуждали, где «разместить плацдарм» их будущей семьи. И только они уже, было, порешили, что жить все-таки лучше в квартире Петра Брониславовича, как из-за поворота появилась троица учеников седьмого «В» класса.

Едва заметив Петра Брониславовича, Антоша Мыльченко с радостными криками кинулся к своему классному руководителю, как будто не виделся с ним целую вечность.

Галина Гавриловна этого совершенно не ожидала и чуть было не бросилась спасаться бегством. Петр Брониславович крепко взял ее под руку и попросил не волноваться.

Девочка и мальчик, уже без криков и воплей тоже подошли к Петру Брониславовичу и его будущей супруге… Арина Балованцева увидела золотой перстень на пальце Галины Гавриловны и красную коробочку, которую она вертела в руках. И незаметно кивнула Вите. Тот был еще более наблюдательным – что трофеи на месте, он тоже заметил.

А Антон продолжал прыгать вокруг своего учителя и совершенно растерявшейся Галины Гавриловны, говорить ей комплименты, за которые никто не давал ему по ушам, хватать то Петра Брониславовича, то Галину Гавриловну за руки, верещать. Антоша ведь был не дурачок, он сразу понял, что в жизни Петра Брониславовича произошло нечто значительное. А потому никак не мог остановиться в выражении своей радости. И даже образ Прекрасной Дамы в виде Арины Балованцевой вылетел у него из головы. Теперь Прекрасную Даму играла замечательная Галина Гавриловна. На ней-то и сосредоточил Антоша свое внимание…

– Ну, Мыльченко, – улучив момент, шепнул Петр Брониславович своему шебутному ученику, – я твой сборник стихов на память сохраню. Все-таки он мне и правда помог. Спасибо.

– А вы говорили! – гордо задрав подбородок, проговорил Антоша. – Поэзия всегда стоит на страже радости и творит чудеса.

И он с гиканьем и верещанием вновь понесся вокруг Петра Брониславовича и его прекрасной спутницы.

Глядя на то, как беснуется упавший когда-то в чан «акробатик» и как улыбаются более спокойные девочка с мальчиком, Галина Гавриловна поняла, что эти дети, которые под ногами крутятся и с которыми постоянно что-нибудь случается, теперь будут преследовать ее неотступно. Она вздохнула, поймала извиняющийся взгляд Петра Брониславовича и медленно побрела по аллее. Визг, прыжки и болтовня обрадованного Антошеньки сопровождали ее и жениха до самого выхода из парка. Правда, пришедшие вместе с Антоном Мыльченко другие ученик и ученица попрощались и отстали. Но и одного этого Антона достаточно было, чтобы свести с ума дивизию.