Лейтенант Хорнблауэр - Cecil Forester

VIII

Когда тропическая ночь сгустилась над «Славой» (судно небыстро шло под малыми парусами, и атлантические валы, подгоняемые пассатом и морским бризом, прокатывались под его носом), Бакленд в своей каюте озабоченно обсуждал сложившуюся ситуацию с новым первым лейтенантом. Несмотря на бриз, в крохотной каюте было жарко, как в печке: два фонаря, свисавшие с палубного бимса и освещавшие разложенную на столе карту, казалось, нестерпимо нагревают воздух. Буш чувствовал, как выступает под тяжелым мундиром пот, а галстук так туго обхватил его мощную шею, что приходилось то и дело запускать под него два пальца и тянуть, впрочем, безо всякого облегчения. Проще всего было бы снять мундир и распустить галстук, но это ему и в голову не приходило. Телесный дискомфорт надо сносить безропотно, а Бушу в этом помогали привычка и гордость.

– Так вы думаете, нам надо брать курс на Ямайку.

– Я не взял бы на себя смелость это советовать, – осторожно сказал Буш.

По законам флота ответственность целиком и полностью лежала на Бакленде; Буш был слегка раздосадован, что тот пытается ее с ним разделить.

– Но что нам остается делать? – спросил Бакленд. – Что вы предлагаете?

Буш вспомнил план кампании, который набросал Хорнблауэр, но не стал сразу его предлагать. Он еще недостаточно его взвесил, даже не знал, верит ли сам в его осуществимость. Буш решил оттянуть время.

– Если мы сейчас придем на Ямайку, – сказал он, – мы явимся туда с поджатым хвостом.

– Совершенно верно. – Бакленд безнадежно махнул рукой. – И еще капитан…

– Да, – повторил Буш, – Капитан.

Если б Бакленд смог явиться к адмиралу в Кингстон с вестями о значительном успехе, тот, возможно, не стал бы слишком копаться в прошлом; но если «Слава» приползет побитой и потрепанной, куда вероятнее, что начнется расследование: почему отстранили капитана, почему Бакленд прочел секретные приказы и почему взял на себя ответственность напасть на Саману.

– То же самое сказал мне молодой Хорнблауэр, – мелочно пожаловался Бакленд. – Лучше бы я его не слушал.

– О чем вы его спрашивали? – поинтересовался Буш.

– Ох, я даже не могу сказать, чтоб о чем-нибудь его спрашивал, – так же обиженно продолжал Бакленд. – Мы просто чесали языками как-то вечером на шканцах. Это была его вахта.

– Я помню, сэр, – сказал Буш.

– Мы разговаривали. Этот чертов молокосос сказал то же самое, что и вы сейчас – не помню, с чего все началось. Но тогда был вопрос, идти ли нам на Антигуа. Хорнблауэр сказал, что нам бы лучше попытаться чего-нибудь достичь, прежде чем предстать перед следствием по делу о капитане, Он сказал, это для меня блестящая возможность. По-моему, он так и сказал. Блестящая возможность отличиться. Но когда этот Хорнблауэр говорил, можно было подумать, что меня завтра же назначат капитаном. А теперь…

Бакленд махнул рукой, показывая, как мало у него теперь шансов хоть когда-нибудь сделаться капитаном.

Буш подумал, какое донесение придется представить Бакленду: девять убитых и двадцать раненных, атака «Славы» позорно отбита, а Саманская бухта – все такое же надежное прибежище для каперов. Буш был рад, что он – не Бакленд, но осознавал в то же время серьезную опасность загреметь с ним заодно. Теперь он первый лейтенант; он был в числе тех, кто молчаливо поддержал, если не более, смещение капитана, и только победа могла бы придать ему хоть какой-нибудь вес в глазах начальства.

– Черт побери! – жалобно оправдывался Бакленд, – мы старались как лучше. Любой мог бы сесть на мель в этом проливе. Мы не виноваты, что убило рулевого. Никто не прошел бы в бухту под перекрестным огнем.

– Хорнблауэр предлагает высадить десант со стороны моря. В бухте Шотландца, сэр. – Буш говорил со всей возможной осторожностью.

– Опять его затеи? – сказал Бакленд.

– Я полагаю, он думал об этом с самого начала, сэр. Высадить десант и неожиданно напасть на форт.

Может, оттого, что их попытка провалилась, Буш теперь отчетливо видел, как глупо было подставлять деревянный корабль под раскаленные докрасна ядра.

– А вы что думаете?

– Ну, сэр, – Буш был не настолько уверен в своих мыслях, чтобы изложить их четко и ясно. Но коль скоро они один раз дали маху, можно промахнуться еще разок. Семь бед – один ответ. Буш был крепок духом; в тяжелых условиях зарабатывал он свой хлеб, и мысль о том, чтоб покорно повернуть назад после первой же неудачи, раздражала его. Самое трудное – придумать альтернативный план кампании. Он попытался высказать все это Бакленду, и так увлекся, что потерял осторожность.

– Ясно, – сказал Бакленд. В свете качающихся ламп тени бегали по его лицу, подчеркивая отражавшуюся на нем внутреннюю борьбу. Наконец он решился. – Послушаем, что он сам скажет.

– Есть, сэр. Сейчас на вахте Смит. Хорнблауэр дежурит ночью – думаю, сейчас он у себя внизу.

Бакленд устал не меньше других на судне – скорее даже больше. Мысль о том, что Хорнблауэр разлегся на койке, в то время как его начальство сидит и ломает голову, подтолкнула Бакленда к решению, которое он иначе мог бы и не принять: немедленно, не дожидаясь завтрашнего утра, вызвать Хорнблауэра.

– Пошлите за ним, – приказал он.

Хорнблауэр появился в каюте с похвальной быстротой; волосы его были взъерошены, а одежда явно надета в спешке. Войдя, он нервно огляделся; видимо, его мучили небеспочвенные сомнения, зачем это он понадобился начальству.

– О каком таком плане я сейчас услышал? – спросил Бакленд. – Насколько я понял, у вас есть какие-то предложения по штурму форта.

Хорнблауэр ответил не сразу: он выстраивал аргументы и пересматривал свой план в свете новых обстоятельств. Буш подумал, что едва ли честно заставлять Хорнблауэра излагать свой план сейчас, после того, как «Слава» сделала первую неудачную попытку и потеряла преимущества, которые давало неожиданное нападение. Но Буш видел, что Хорнблауэр перестраивает свой план.

– Я думал, десант мог бы быть успешнее, сэр, – сказал Хорнблауэр. – Но это было до того, как доны узнали, что поблизости есть линейный корабль.

– А теперь вы так не думаете?

В тоне Бакленда облегчение мешалось с разочарованием – облегчение, что не надо снова принимать решения, и разочарование, что ему не предложили простого пути к успеху. Но Хорнблауэр успел уже привести в порядок свои мысли, подумать о времени и расстояниях.

– Я думаю, можно кое-что попробовать, сэр, только если сделать это немедленно.

– Немедленно? – Была ночь, команда устала, и в голосе Бакленда прозвучало удивление. – Вы же не хотите сказать, этой ночью?

– Этой ночью будет лучше всего, сэр. Доны видели, как мы уползли, поджав хвост, простите меня, сэр, но по крайней мере они так подумали. Последний раз они видели нас на закате, когда мы выбирались из бухты Самана. Они ликуют. Вы их знаете, сэр. Меньше всего они ожидают атаки на заре, с другой стороны, с суши.