Лейтенант Хорнблауэр - Cecil Forester

– Мистер Эббот, доложите, что нижняя палуба готова к бою. Спросите, надо ли выдвигать пушки.

– Есть, сэр.

Только что корабль гудел от шума и суматохи, и вот уже все тихо, только слышно, как скрипит древесина. Корабль ритмично покачивался на волнах – стоящий возле грот-мачты Буш покачивался вместе с ним. Юный Эббот снова сбежал по трапу.

– Мистер Бакленд передает вам свои приветствия и просит пока не выдвигать пушки.

– Очень хорошо.

Хорнблауэр, стоявший чуть дальше к корме, в ряд с рым-болтами задних пушечных талей, обернулся послушать, что скажет Эббот, а теперь повернулся обратно. Ноги его были широко расставлены, и Буш заметил, что руки он сцепил за спиной и крепко сжал. Напряженность позы, разворот плеч и наклон головы можно было толковать как угодно – и как горячее желание сражаться, и как прямо противоположное. Канонир обратился к Хорнблауэру, и Буш наблюдал, как тот повернулся, чтобы ответить. Даже в полумраке нижней палубы было заметно, что лицо у Хорнблауэра напряженное, а улыбка вымученная. Ну ладно, решил Буш, собрав всю свою снисходительность, многие выглядят так перед боем.

Было тихо, даже Буш навострил уши, пытаясь услышать, что творится наверху, и сделать выводы касательно ситуации. Через люк негромко донеслось:

– Дна нет!

Значит, на руслене бросают лот, а, следовательно, корабль приближается к берегу. На нижней палубе все пришли к тому же умозаключению и принялись его обсуждать.

– Молчать! – прикрикнул Буш.

Новый крик лотового, затем громкий приказ. Вся нижняя палуба, казалось, заполнилась гулом. Выдвигали пушки верхней палубы; в замкнутом пространстве нижней каждый звук отдавался, многократно отражаясь от дерева, так что катящиеся по доскам пушечные катки производили громоподобный шум. Все смотрели на Буша в ожидании приказа; но тот стоял спокойно – он еще никаких приказов не получал. Вот по трапу спустился мичман.

– Мистер Бакленд передает вам свои приветствия и просит выдвинуть пушки.

Он выкрикнул сообщение, даже не вступив на палубу, и все его слышали. Вся палуба загудела, а самые нетерпеливые потянулись к пушечным портам.

– Тихо! – заорал Буш. Все движение виновато прекратилось.

– Открыть порты!

Как только порты открыли, полумрак пушечной палубы сменился солнечным светом, маленькие яркие прямоугольники забегали по палубе вдоль правого борта, расширяясь и сужаясь при движении судна.

– Выдвигай!

При открытых портах шум был не такой сильный. Матросы всем телом налегли на тали, катки заскрипели, дула пушек высунулись наружу. Буш подошел к ближайшему орудию и выглянул в открытый порт. На расстоянии выстрела лежали зеленые холмы; здесь обрывы были поположе, и у их подножия расстилалась заросшая джунглями отмель.

– К повороту!

Буш узнал голос Робертса. Палуба под ногами встала горизонтально, далекие холмы качнулись. Заскрипели мачты, повернулись реи. Видимо, судно огибает Саманский мыс. Движение корабля изменилось сильнее, чем от простой перемены курса. Он не просто шел на ровном киле, он скользил по спокойной воде бухты. Буш присел на корточки возле пушечного дула и посмотрел на берег. Он видел южную сторону полуострова, внутренняя сторона, выходившая в бухту, была почти такой же крутой, как и обращенная к морю. Вот и форт на гребне водораздела, над ним развевается испанский флаг. Взволнованный мичман, словно белка, скатился по трапу.

– Сэр! Сэр! Вы попробуете пристрелочный выстрел по батареям, как только можно будет навести пушки?

Буш холодно посмотрел на него.

– Чей приказ? – спросил он.

– М-мистера Бакленда, сэр.

– Тогда так и говорите. Очень хорошо. Мое почтение мистеру Бакленду, но мои пушки еще не скоро будут на расстоянии выстрела.

– Есть, сэр.

Над фортом поднимался дым, и не только пороховой. Буш с опасением подумал, что это дымят печи для разогрева снарядов, и его чуть не затрясло: скоро форт начнет осыпать их раскаленными докрасна ядрами, и нет никакой возможности ему ответить. Буш не сможет поднять пушки достаточно высоко, чтоб дострелить до форта, а из форта, расположенного на возвышении, проще простого дострелить до судна. Он встал и прошелся к левому борту, где Хорнблауэр, тоже на корточках, выглядывал из порта рядом с пушкой.

– Здесь коса, – сказал Хорнблауэр. – Видите мели? Пролив их огибает. А на косе батарея – посмотрите на дым. Они греют ядра.

– Да уж, – сказал Буш.

Скоро они окажутся под перекрестным огнем. Буш услышал на палубе громкие команды, заскрипели мачты, повернулись реи: «Слава» огибала выступ.

– Форт открыл огонь, сэр, – доложил штурманский помощник, командовавший носовыми пушками правого борта.

– Очень хорошо, мистер Пурвис. – Буш перешел палубу и огляделся. – Вы видели, куда упало ядро?

– Нет, сэр.

– С этой стороны тоже стреляют, сэр, – доложил Хорнблауэр.

– Очень хорошо.

Буш увидел, как форт окутался белым дымом. Прямо между ним и фортом, в пятидесяти ярдах от судна из золотистого моря поднялся столб воды, и в то же мгновение что-то ударило в борт корабля прямо над головой Буша. Ядро рикошетом отлетело от воды и застряло в восемнадцатидюймовой дубовой обшивке судна. Тут послышался стук, словно великанские пальцы забарабанили по палубе: умело наведенный залп поразил судно.

– Я могу дострелить до батареи по этому борту, сэр, – сказал Хорнблауэр.

– Попробуйте, если можете.

Вот и сам Бакленд, раздраженно окликает в люк:

– Когда вы начнете стрелять, мистер Буш?

– Сию минуту, сэр.

Хорнблауэр стоял у центральной двадцатичетырехфунтовки. Канонир просунул длинный рычаг – правило – под лафет пушки и налег на него всем телом. Два матроса с обеих сторон потянули тали, направляя пушку. Из-под казенной части вынули все подъемные клинья, так что пушка теперь была поднята на максимальный угол. Канонир со щелчком откинул железную пластину, закрывавшую запальное отверстие, проследил, как туда забили порох, и с криком «Разойдись!» сунул в него дымящийся пальник. Грохот пушки раскатился в замкнутом пространстве, через порт обратно вплывали облачка дыма.

– Низковато, сэр, – доложил Хорнблауэр, стоявший у соседнего порта. – Когда пушки нагреются, мы его достанем.

– Хорошо, продолжайте.

– Первое отделение, пли! – крикнул Хорнблауэр. Четыре носовых пушки громыхнули почти одновременно.

– Второе отделение!

Буш чувствовал, как содрогается от выстрелов и от отдачи палуба под ногами. Дым набивался в закрытое пространство, горький, едкий; грохот мешал соображать.

– Еще раз, ребята! – кричал Хорнблауэр. – Канониры, следите за наводкой.

Рядом с Бушем послышался ужасающий грохот, что-то с шумом пронеслось мимо него и врезалось в палубный бимс над головой. Что-то, влетевшее в открытый порт, ударило в казенную часть пушки. Два матроса упали возле нее: один лежал тихо, другой бился в агонии. Буш собирался распорядиться насчет них, но нечто более важное привлекло его внимание. В палубном бимсе над его головой образовалась глубокая дыра, из нее клубами валил дым. Раскаленное ядро, ударившись в пушку, разлетелось на части. Большая часть застряла в палубном бимсе, и дерево уже тлело.