Заклятые супруги. Золотая мгла - Марина Эльденберт

«Куда это ты собралась, Тереза?»

«В Мортенхэйм. И вы со мной не едете, так что уйдите с дороги».

«Одну я тебя не отпущу».

Можно было сказать, что я поеду с Луизой, но зачем упрощать ему задачу?

«Сегодня мне не нужно ваше разрешение. Или игра в послушание у нас только для девочек?»

Глядя, как темнеют его глаза, я испытала истинное удовольствие. А уж когда он отступил в сторону, не сказав ни слова, только чудом удержалась от того, чтобы не показать ему язык. Пока шла через холл, спину пронзал его взгляд, я почти чувствовала расползающееся между лопаток золотое пятно, от которого то жарко становилось, то в дрожь бросало. До последнего сомневалась, что мне позволят выйти за дверь, и все-таки он меня не остановил.

– С ума сойти! Винсент бы за такое в комнате запер. Меня так точно.

Я хмыкнула.

– Вам повезло с мужем, вы об этом знаете?

Луиза отодвинула шторку и выглянула в окно. Туманная дымка таяла, солнце разливалось над полями, золотило холмы и верхушки деревьев. На небе – ни облачка, что удивительно для наших мест. День обещал быть жарким, а пока напоенный летом воздух звенел и стрекотал на все голоса просыпающейся природы – птицы, пружинки-кузнечики, разноцветные бабочки то и дело мельтешили перед глазами.

– Зачем мы тащимся в Мортенхэйм? Могли бы устроить пикник в Милуотском парке, у озера. Там сейчас такая красота…

– И море людей.

– Это же весело!

Кому весело, а кому не очень.

– Я же говорила, мне нужно найти кое-какие книги.

Хочу знать о силе мужа все. Мне не нравится, когда кто-то знает о чем-то больше меня. Особенно если этот кто-то – Анри Феро.

– Тереза, вы неисправимы! – Луиза со стоном откинулась на спинку сиденья. – Зачем я вам? Я же в библиотеке буду третья лишняя… точнее, сто третья лишняя.

В этом она права: когда я сажусь за книги, мне ни до кого. Но вообще-то я хотела поговорить не об этом, тем более что теория магии и история – не самая сильная ее сторона.

– Я хотела с вами посоветоваться. И попросить о помощи.

– Я вся внимание.

– Мне нужно… гм… зелье, чтобы не допустить детей.

Вот. Я сказала это и даже не покраснела. По крайней мере, по ощущениям – уши не горят, щеки тоже. Значит, все в порядке.

У Луизы загорелись глаза. Она подалась вперед и сжала мои руки.

– Зелье, говорите?

Я все-таки покраснела. Если представить меня в качестве сосуда, то краска залила от пяток и по самую макушку, добралась даже до пальцев на руках. Мало мне было того, что колея достаточно расшатанная, и на каждой кочке я мысленно вспоминала Анри недобрыми словами. Вот почему винехейш у меня в голове отложился, а исцеляющие узоры – нет? Так еще и Луиза со своими улыбочками. Право-слово, есть у этой женщины стыд?

– Тереза! Не будьте букой!

Меня бесцеремонно подвинули и устроились рядом.

– Вам понравилось?

Как такое вообще может нравиться?

«Может», – подсказала какая-то внутренняя ехидна. К счастью, колесо попало в ямку, напомнив мне об обратной стороне удовольствия. Хорошо хоть мы пока едем, но вообще-то вспоминаю об этом на каждом шагу. Буквально. Вчера Анри отнес меня в ванную, где теплая вода помогла немного расслабиться и снять саднящую боль, с утра было уже легче, чем вчера. Но недостаточно, чтобы забыть о вчерашнем.

– Не уверена.

– Он был с вами груб?

Ни стыда ни совести у этой женщины. Вот правда.

– Тереза, я же не прошу вас рассказывать, как все было.

Еще бы вы попросили.

– И почему вы такая красная?

– Потому что это грязно! – выпалила я на одном дыхании. – Грязно, мерзко, отвратительно и стыдно! О таком не говорят в приличном обществе, такое не должно нравиться.

– О-о-о-о… – Луиза пожевала губы. – Как все запущено. Ну а если нравится, тогда что?

Я вздернула подбородок. Не собираюсь я об этом говорить – ни с ней, ни с кем-либо еще! Помню, как отец вышвырнул за двери одну из горничных, потому что она крутила роман с конюхом, а его выставил следом. Он говорил, что разврата под своей крышей не потерпит, что никакие рекомендации от него она не получит, потому что таким не место в приличных домах.

С матушкой они спали в комнатах на разных концах коридора. Даже когда собирались вместе – в столовой или в гостиной, он лишний раз к ней не прикасался. В экипаже садились друг напротив друга, если же отец подавал ей руку, это была лишь учтивость, ничего кроме. Да, у Луизы и Винсента все иначе, но единственный мужчина, с кем я могла испытать подобное, оказался женат. Хотя не думаю, что Альберт стал бы требовать от меня чего-то настолько грязного. Уверена, что и Винсент от Луизы не требует.

– Тереза, – она мягко сжала мои руки и заставила меня положить их на колени. – Вы же взрослая женщина. Что плохого в том, чтобы чувствовать не только душой, но и телом?

– Помните маркизу Карридж? Что о ней говорили после того, как они с мужем обнимались на пикнике!

– Потому что она позволила себе то, что другие не могут. Хотят, но не могут.

Я дернулась, как от удара.

– Вы поможете мне с зельем или нет?

При мысли о том, что придется самой обращаться к целителям, уши заполыхали как маяки.

– Помогу. Раньше я бы вам его сама приготовила, но теперь… могу только дать рецепт.

Луиза развела руками. Во время покушения на брата она использовала всю свою силу, чтобы его защитить, и полностью лишилась магии.

– Вот и славно. А теперь давайте…

– Думаете, джентльмены лишь держат своих дам за ручки и крутят их в вальсах? Вы просили меня научить вас быть женщиной, но вы не станете ею, пока отрицаете свою природу. Чувственность.

Луиза произнесла последнее слово мягко и в то же время таким низким, глухим голосом, что у меня мурашки побежали по коже.

– Знаете, куда некоторые бегают после посещения мужского клуба? К женщинам, которые могут дать им то, что не хотят жены.

Она сейчас говорит про доступных женщин? Потрясающе!

– Вас послушать, так все вокруг замешано на плотских утехах.

– Не все. Учитесь чувствовать, Тереза. Вы же читаете столько книг, так поищите ответы хотя бы в них!

Перед глазами снова всплыла картинка маэлонского художника на обложке. К счастью, краснеть дальше было некуда. Я вызывающе сложила руки на груди, но Луиза больше не делала попыток заговорить. До Мортенхэйма мы добирались под стрекот кузнечиков и свиристение птиц.

Я плюхнула на стол очередную стопку книг и облегченно вздохнула: последняя. Все, что нашлось в нашей библиотеке о происхождении силы хэандаме и прочего, что с ними связано. Все написаны на арнейском – древнем языке, который давно считается мертвым, но у меня с ним проблем нет.

– Ой, птичка!

Луиза раскрыла одну из книг и смотрела на страницу чистыми глазами ребенка, который еще не умеет читать. А вот надо было учить арнейский! Я бросила беглый взгляд на рисунок, фыркнула: чем-то он и правда напоминал ворона, вот только пропорции здесь не разглядеть. Эта «птичка» ростом с высокого мужчину, если присмотреться, под гладкими густыми перьями шипы, клюв более острый, лапы не по-птичьи мощные: кожистые, с крепкими острыми когтями. К тому же ядовитыми.

– Таатрин.

– Кто?

– Крылатый оборотень.

Глаза Луизы широко распахнулись.

– Шутите?

– Ничуть. Таатрины жили на землях Загорья. Достаточно давно, цивилизация армалов тогда еще пары сотен лет не насчитывала.

– Ничего себе.

– Считались высокоразвитой расой, в совершенстве владели магией, смешанных браков не допускали.

– И что с ними случилось?

– Неизвестно.

– Совсем?

– Совсем, – я захлопнула книгу. – Остались селения, крепости, скотина и утварь, даже флот, а жители исчезли. Ни следов борьбы, ни крови. Ни-че-го. А теперь если не возражаете…

Луиза вздохнула и упала на стоящий у окна диванчик.

– И что мне прикажете делать?

– Возьмите что-нибудь почитать. – Я быстро обежала полки взглядом и указала на нижнюю. – Вот там история Маэлонии, достаточно интересно.

В глазах Луизы явственно читался вопрос: «Я что, похожа на женщину, которую интересует история?» – но я уже устроилась за столом, разбирая книги. Некоторые были совсем древние, только заклинание сохранения не позволяло им рассыпаться в пыль. Оставь такое сокровище на пару месяцев без защиты – и ему придет конец.

Итак, хэандаме. Первое упоминание – за несколько тысячелетий до новой эпохи. Эту силу называли золотой мглой или паутиной поглощения. Я была права, сила мужа – это в какой-то степени антимагия. Обладающий ею не способен сплести даже простейшее заклинание или поставить слабенький щит. Иными словами, он уязвим для кинжала, пули или стрелы, как самый обычный человек. А вот магией хэандаме ударить невозможно – любые чары, попадающие во мглу, развеиваются сразу.

Армалы называли это неестественным искажением крови, потому что первый малыш появился у пары сильных магов. От него же пошли и остальные, девочки расы поглотителей были редкостью, в основном рождались мальчики. Дети появлялись на свет с золотыми глазами, но через несколько месяцев они становились естественного цвета. Единственным отличительным знаком был золотистый ободок вокруг радужки, который оставался на всю жизнь. Когда поглотитель использовал силу, золота в глазах становилось больше.