Упавшее небо II (СИ) - Плотников Сергей Александрович

Судя по набору продуктов, загодя загруженных в наш холодильник, переходить на консервы бункер пока не собирался. Даже говядина в морозилке не выглядела полежалой, ко всему прочему её любезно порезали на стейки перед заморозкой. Тихий семейный завтрак удался — и глубина залегания нашей комнаты нам ничуть не помешала им насладиться. Потому на разговор с президентом я шел совершенно спокойно, даже не пытаясь гадать, о чем пойдет разговор: тихое семейное счастье вытеснило все беды и переживания, и оно оставалось со мной здесь и сейчас. Чего еще надо?

Меня сопроводили в то же коридор, где вчера собеседовали главком и его начштаба, но сегодня повели в другую сторону, а потом еще и по лестнице вниз. В новом коридоре двери попадались куда реже, зато несли очень интересные таблички вроде “Зал стратегического планирования” или “Комната моделирования сухопутных операций”. Моей же конечной целью оказался “Проекционный зал”, изнутри живо напомнивший мне планетарий, только не такой большой и высокий, как московский. И куполообразный свод белый, отчего помещение казалось очень светлым.

— Как устроились? Все в порядке, нет претензий? — эталонную вежливость президента не удалось поколебать и концом света. Я заверил, что все в лучшем виде. Начальник штаба просто пожал руку, предпочитая приступить к делу без сантиментов. Положил на стол и раскрыл передо мной папку, которую держал до этого подмышкой. Вторая папка пока осталась у него в руках. Самой верхней бумагой в ней оказалась подписка о неразглашении — по форме такая же, что я подписывал в московском метро у Синицина-старшего. Но только по форме.

“…Запрещается письменно или устно либо в какой-то иной форме разглашать содержание следующей беседы и отдельные факты без прямого письменного приказа Президента Российской Федерации или лица, исполняющего его обязанности…”

— Я понимаю, что мы тут собрались не партейкой-другой в покер перекинутся, — прочитав текст документа и подписав, я поднял взгляд на первых лиц страны.

— Сергей, пожалуйста…

Начштаба открыл свою папку и продемонстрировал мне две точно такие же подписки — одну с его собственной подписью, другую за подписью главкома. После чего забрал мою и все три передал за дверь дежурившему там вестовому.

— В архив, — коротко приказал маршал. Затем он лично запер дверь, дошел до середины зала, сдвинул деревянную панель и отщелкнул несколько тумблеров. — Вся записывающая аппаратура отключена.

— Александр… наверное, будет лучше, если начну я, — мягко предложил Верховный главнокомандующий. — Шестого декабря восемьдесят девятого года я ненадолго задремал — позволил себе отдохнуть, шли вторые бессонные сутки, это могло плохо кончится. Потому, когда я подскочил, держась за сердце от увиденного во сне, я все списал на переутомление и крайнее нервное напряжение. Но не забыл. Яркий, детальный, реалистичный сон… в котором моя Родина гибла, раздираемая соседями и ими же планомерно уничтожаемая. Ужасающий кошмар, который невозможен в реальности, как мне тогда казалось… И еще пару лет я всячески противился очевидному, когда очередная деталь видения совпадала с произошедшем в реальности. А когда осознал…

Он посмотрел мне в глаза и повторил:

— А когда осознал, то понял, что никто, кроме меня, не в силах изменить происходящее. Те, кто могут — не пожелают, не понимая, что толкая в пропасть Россию и её, полетят за ней следом. А кто услышит — тем не хватит сил. В одиночку — не хватит. А объединиться — нет вокруг кого. Мне пришлось взять ответственность на себя. Набирать свою команду, порой поддерживать тех, кого по-хорошему надо было пристрелить на месте. Набирать влияние. Учиться… Вы ведь тоже что-то увидели тогда, летом две тысячи двенадцатого?

Не такого разговора я ожидал, зато все меры секретности стали теперь ясны. И молчать не было смысла: в какой-то мере мы оказались… гм. Коллегами. Того, что нашлось на меня в электронных архивах хотя бы тех же соцсетей сполна хватило бы тому, кто в теме, чтобы все быстро понять. Но не молчать не значит рассказать всё, конечно же.

— Увидел, — признание далось через силу: привык держать язык за зубами на эту тему. — Я… Мне приснился сон о том, как я обретаю семью. А проснувшись, понял, что семья осталась в другом мире. Параллельном.

— И вы сразу подумали про параллельный мир? — цепко ухватился за произнесенное слово маршал.

— Да, — я немного подумал, и пояснил. — Узнал в происходящих там событиях сюжет одного фантастического произведения. И понял, что не первый сноходец, получивший доступ туда.

— Занятно, — задумался начштаба. — Нет-нет, я не из вашего клуба. Тем не менее, в архивах госбезопасности имеется некоторое количество свидетельств феномена сноходчества от древности до наших дней. Получилось сравнить с тем, что Володя рассказал и составит собственное мнение. Но у вас, Александр, случай уникальный, так ведь? Кроме памяти из своих сновидений вы вынесли кое-что еще, не так ли? Что-то, что вас изменило не только в плане личностных качеств, но и… генетически? У вашей дочери с вами много общего, даже анализы не нужны, видно невооруженным глазом.

Докопались. Ну и что отвечать?

— Именно для того, чтобы вас защитить, я потребовал максимальной секретности для этого разговора, — с нажимом произнес президент. — Никто не потащит в лабораторию ни вас, ни ваших детей. И не потащил бы и в случае отсутствия ваши весомых заслуг перед Отечеством.

— Я… пытался разобраться в себе, все же первое образование у меня медицинское, — наконец решил, какую часть информации стоит приоткрыть. — Но никакими сверхъестественными способностями или характеристиками я не обладаю. Ничего, что не могла бы дать физиология человека. То, что я сумел разобраться с проколами Пространства и воспользоваться “дырой” в системе энергопитания октов — это знания, практики работы с собственным сознанием, занятия фехтованием и стечение обстоятельств. Вы ведь это хотели узнать?

Мои собеседники превосходно умели держать себя. Но все же мне удалось заметить тень… облегчения?

— Получается, вы, Александр, столь рьяно бросились строить научную карьеру в государственном секторе, чтобы… получить возможность вернуться к семье в другом мире? — спросил меня главком. — Нет-нет, не стоит оправдываться, достигнуть своих целей за счет укрепления собственной Родины — все бы такими “эгоистами” были. Про Вторжение вы ничего не знали?

Сказать или нет?

— Это довольно глупо, — предупредил я. — В том мире, в лавке комиксов, рядом с “Понями” я увидел первый том рисованной истории “Воины последней надежды”. В котором описывалась некая миссия по спасению Земли… и там были в том числе нарисованы окты, вполне узнаваемо. Вернувшись, в смысле, проснувшись, я не забыл про эту деталь. Ведь если что-то про другой мир можно узнать из нашего, то и наоборот тоже. Я даже пытался найти конкретные подтверждения, что “конец света” грозит именно нашей инварианте, но не нашел. Решил, что он видел другую параллель, похожую на нашу. Как оказалось зря успокоился.

Президент и экс-министр обороны переглянулись.

— Какие-то подробности?

— Повествование показывало небольшой отряд, вооруженный ручным оружием, — начал описывать я. — И им командовали… ммм, лично вы, Владимир Владимирович.

— Еще!!! — очень странная реакция.

— Время года: зима. Место — Дальний Восток. Еще фигурировало замерзшее озеро Эворон… Что?

Вместо ответа начальник штаба включил проектор, выводящий изображение на куполообразный потолок, и только потом начал объяснять:

— Потолок отрезал нас от спутниковой группировки, но пункты наземного визуального контроля за небом пострадали далеко не все. В том числе и потому, что они максимально радио-незаметны, ведь потенциальный противник будет выбивать системы обнаружения первыми… не суть. Главное, компьютерная обработка потоковых данных постепенно выявила, что преграда в небе не столь однородна и не так сильно рассеивает свет, как может показаться. И кое-что через неё “увидеть” можно — пропустив часы наблюдений через статистические фильтры. Вот.