Тотальный шпионаж - Курт Рисс

Естественно, что военное командование вынуждено было всячески дезавуировать Канариса. Он был официально уволен в отставку, но продолжал свою работу со своим помощником капитан-лейтенантом Стефаном, тоже сотрудником Шторера, и Николаи. Находясь в отставке, Канарис занялся составлением планов будущей деятельности военной разведки.

Сразу после захвата власти Гитлером Канарис получил видный пост в министерстве иностранных дел и стал работать с Риббентропом еще до того, как последний официально появился в министерстве.

В системе существовавшего тогда специального бюро Риббентропа Канарис организовал свой «Отдел кадров — Б», находившийся под его личным руководством и связанный с министерством юстиции. Для консультации по специальным вопросам в отдел вызывались Отто Абец (по Франции), Конрад Генлейн и его адъютант Франк (по Чехословакии) и генерал Типпельскирх (по балканским проблемам). Окончательные решения утверждались комиссией в составе трех человек — Канариса, Риббентропа и Гесса.

Задачей «Отдела Б» было подыскание влиятельных людей за рубежом, которых можно было бы заставить работать в пользу Германии. Иначе говоря, этот отдел занимался подбором кандидатов в квислинги.

Возникновение «Отдела Б» нужно частично отнести за счет института Гаусгофера и частично за счет геббельсовских досье. О роли института Гаусгофера мы уже говорили. Что касается досье Геббельса, то они носили значительно более специфический характер. Геббельс — сначала как руководитель отдела пропаганды гитлеровской партии, а после 1933 года как министр пропаганды — непрерывно собирал самые различные данные обо всех сколько-нибудь выдающихся иностранных политических деятелях. Его объемистые досье заключали в себе ответы на многие вопросы: падок ли на деньги такой-то государственный деятель? Тщеславен ли данный промышленник? Любит ли женщин такой-то министр? Можно ли подкупить такого-то сенатора? Есть ли у того или другого политика «темное пятно» в прошлом? И так далее…

Если Розенберг пытался создавать целое подрывное движение за границей, то «Отдел Б» искал персональных предателей.

«Отдел Б» был бы гитлеровцам не нужен, если бы методы Розенберга сулили немедленный успех. Но Риббентроп и Канарис быстро сообразили, что подкуп отдельных влиятельных лиц или их устрашение является куда более верным средством.

Хороший пример представляет собой Австрия. Гитлеровцы заставили канцлера Шушнига отдать портфель министра внутренних дел их ставленнику Зейсс-Инкварту; однако для обеспечения успеха потребовалось подкупить еще также и министра иностранных дел Шмидта, который, в конце концов, предал Шушнига.

Чехословакия не могла бы быть завоевана одним Генлейном и его кликой; но «Отдел Б» вел переговоры с отдельными членами реакционной аграрной партии, а также подкупил генерала Сыровы, который долгое время призывал к сопротивлению, а в последний момент внезапно заявил о необходимости капитуляции, чем полностью деморализовал армию.

История оказания помощи германскому вторжению в Норвегию группой офицеров под руководством майора Квислинга и майора Спендера, сдавших немцам норвежские береговые укрепления, слишком хорошо известна и не нуждается в комментариях.

В Польше немцы имели не только сенатора Веснера, руководившего германским нацменьшинством, но также и министра иностранных дел полковника Бека, который был вовлечен в фарватер прогерманской политики лично Канарисом.

В Бельгии Розенберг работал неудовлетворительно. Финансировавшееся им, начиная с 1937 года, движение Дегрелля, стало терпеть поражение за поражением. Но «Отдел Б» заручился услугами бывшего социалиста Анри де Мана, который имел очень большое влияние на короля Леопольда и всю королевскую семью. Лейтенант Домбре (сотрудник бельгийского генерального штаба) продал немцам все секретные планы обороны задолго до начала войны. Генерал ван Оверстратен хотя и не получал денег от немцев, но находился под их полным влиянием.

Канарис считал, что на Румынию ему не нужно тратить ни труда, ни времени; он полагал, что в данном случае можно сделать ставку на поддерживаемую Розенбергом «Железную гвардию» Кодреану. События показали, что и эта ставка оказалась битой. В Болгарии бывший премьер Цанков был также куплен, причем, как утверждают, за неприлично низкую цену. После 1938 года Цанков стал личным советником короля Бориса, и полученные им деньги оказались прекрасным капиталовложением.

Наконец, в Югославии Канарис имел своего человека в лице генерала Косича. В 1940 году Косич стал начальником югославского генерального штаба. Косичу было поручено удалить всех высших офицеров, настроенных антигермански.

«Отдел Б» не имел штата постоянных агентов. Он пользовался услугами немецких послов и консулов, а время от времени услугами сотрудников других министерств и организаций. 15 редких случаях поручения «Отдела Б» выполняли лица, не связанные ни с какой другой организацией в Германии.

Одной из таких личностей был Отто Абец, деятельность которого во Франции будет рассмотрена ниже. Капитан Видеман, позднее консул Видеман, также работал для «Отдела Б». Постоянным сотрудником был также и фон Папен, орудовавший в Австрии, а до последнего времени в Турции, Нельзя говорить о Видемане, не упомянув о женщине, которая была с ним тесно связана: княгине фон Гогенлоэ.

Княгиня Стефани Гогенлоэ-Вальденбург-Шиллингфюрст не была урожденной княгиней. Когда в 1915 году князь Фридрих-Франц-Августин Гогенлоэ влюбился в рыжеволосую красавицу и женился на ней, его сиятельная семья была возмущена этим скандальным событием. Спустя шесть лет супруги разошлись, и с тех пор княгиню можно было часто видеть в аристократических салонах Вены, Берлина, Будапешта, Лондона и Парижа. В двадцатых годах она стала близким другом лорда Ротермира, которым она вертела, как ей вздумается; в это время Ротермир увлекался сумасбродными планами реставрации венгерской монархии. Когда в Германии власть захватил Гитлер, княгиня действовала в Лондоне и Париже в качестве фашистского агента. Впоследствии лорд Ротермир сознался в том, что в течение известного времени он во всем сочувствовал гитлеровцам, — и не приходится сомневаться, что здесь сыграла свою роль княгиня Гогенлоэ. Именно она представила Гитлеру Уорда Прайса, корреспондента газеты «Дейли Мейл». Во время традиционного фестиваля в Зальцбурге, впервые состоявшегося после оккупации Австрии, она жила во дворце, реквизированном у знаменитого режиссера Макса Рейнгарта. и тщетно пыталась привлечь представителей высшего международного общества. Она способствовала деятельности Отто Абеца во Франции и Польше, а Риббентропу — в его лондонских махинациях. Позднее, представ перед английским судом, она признала и свою долю участия в подготовке и заключении Мюнхенского соглашения.

Незадолго до захвата власти Гитлер заявил своим сообщникам: «Когда в один прекрасный день я начну войну, то мои войска внезапно появятся на улицах Парижа; средь белого дня они пройдут по улицам… займут министерства, парламент… в несколько часов Франция, Польша, Чехословакия будут лишены своих политических вождей; произойдет невероятное замешательство… Наибольшая внезапность — вернейший залог успеха».

«Наибольшая внезапность — залог успеха», — таков, пожалуй, наилучший из всех возможных девизов для всей деятельности «Отдела Б».

Однако девиз этот туго воплощался в жизнь. В Англии, несмотря на присутствие Риббентропа, работа отдела провалилась. Попытка укрепить влияние сэра Освальда Мосли и его фашистской партии не увенчалась успехом. Деятельность директора Английского банка сэра Монтэгю Нормана в итоге оказалась столь же бесплодной, как происки личного советника Чемберлена, Гораса Вильсона, или интриги Джофри Доусона, главного редактора «Таймс», который не публиковал ни одной статьи о Германии, не заручившись предварительно визой Риббентропа. (Все эти англичане, разумеется, не были подкуплены в прямом смысле этого слова, и, строго говоря, они не являлись германскими агентами; однако фактически вся их деятельность была непосредственно направлена на пользу Германии.)

Во Франции идея создания «пятой колонны» начала осуществляться в 1936 году. Подходящие люди были налицо, и Отто Абецу и его агентам оставалось только объединить эти антидемократические группы под своим руководством и соответственно направить энергию в нужное русло.

Немцы не были особенно заинтересованы в подыскании одиночных агентов прежнего типа среди офицерского состава французской армии. Они хотели разложить всю армию целиком, заразить ее пораженчеством, а для этого им необходимо было иметь громадное количество агентов в армейской среде. Достигнуто это было несколькими путями. Например, организация кагуляров была, бесспорно, создана по германскому плану и на германские деньги. Организатор кагуляров, богатый промышленник Делонкль давно уже был стопроцентным германским агентом. Владельцы заводов Мишлен и Клермон-Ферранс также давно работали рука об руку с Германией и немало денег дали для финансирования движения кагуляров. Эта семья имела большие связи во французской армии; особенно следует напомнить о генерале Мишлене, командующем пятой оборонительной зоной и близком друге генерала Гуро, начальника парижского гарнизона, а также о маршале Петэне… Все это было общеизвестно еще задолго до войны. Когда впервые обнаружилось дело кагуляров, то газета «Полюлер», близкая к министру внутренних дел Марксу Дормуа, писала: «Истинное руководство всей тайной организацией Делонкля может быть обнаружено в Германии». В то время Петэн и компания считали неуместным предъявить газете обвинение в клевете. Они смолчали, но в июле 1941 года Маркс Дормуа был убит.