Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Является ли это частью той тенденции, которую мы называем "глобализацией", или же следствием какого-то оскудения и упрощения человечества вообще (и его проектной дееспособности, в частности) – не знаю. Но я чувствую, что это так.

Значит, куда бы мы ни ткнулись, пока мы на это глобальное не выйдем, ничего обсудить, по большому счету, не получится. Сегодня это более нереально, нежели, например, в 1993 году, когда можно было, без серьезной потери содержания, анализировать события в Приднестровье в локальном и региональном ключе. Сейчас – всё другое. Вся материя того, что можно назвать "политическими процессами", стала иной. Если мы в какой-то степени хотим ее реально понять (а не притворяться, что мы ее понимаем, и, в конечном итоге, самовыражаться на привычном нам политическом языке), то придется в это глобальное вгрызаться всерьез, как-то с ним разбираться.

Но и это не все. Смотрим дальше (рис. 2). Есть общая глобальная ситуация – и ситуация в каком-то сегменте мировых процессов, например, в экономике. И снова ясно, что никакие конкретные обсуждения экономических оптимизационных мер – в отрыве от общей ситуации ни к чему не приводят. Как нам обеспечить такие-то параметры такого-то сегмента деятельности? Это уже не проблема данного сегмента – это другая, более широкая, проблема!

Все проблемы сегментов, с одной стороны, перемещаются в некий общий фокус целостности. Фокус системной архитектуры мира. А с другой стороны, из регионального – в глобальный фокус. С точки зрения территории охвата, проблемы поднимаются до глобального уровня очень быстро. Пять или семь лет назад я разбирал детально 8-9 ситуаций собственно в Грузии или Ираке, и на этом основании мог строить некий прогноз. Теперь же на все это подавляющим образом накладывается глобальный контекст.

Поймите, глобальное в современном локальном процессе – уже не рамка, не некая система опосредованных давлений. Это теперь уже нутро самой ситуации. И всякая попытка читать ее иначе – зачастую делает людей просто смешными.

Но есть и третий класс ситуаций (рис. 3). Переплетающиеся – неочевидным до конца образом – ситуации. Вот мы в апреле имеем дело с обострением в Ираке. Но рост противостояния американцам начался там еще в феврале. А в промежутке между февралем и апрелем мы наблюдали очень острые события в Косово.

Что там происходило? Это что, "в огороде бузина, а в Киеве дядька"? Или это единая стратегия американского империализма, который стремится всё и везде хаотизировать? С какой исследовательской оптикой, с каким аналитическим инструментарием надо подходить к такой ситуации, чтобы – снова повторяю – не оказаться заложником простых схем, которые, натыкаясь на конкретные данные и фактуры, будут просто взрываться, раня вас своими осколками?

Значит, есть ситуация в Грузии (рис. 4). И в Грузии этой, о которой я говорил в прошлый раз, крутятся люди, кипят страсти, решаются судьбы. Но ключевые объяснения надо искать в глобальной ситуации.

Ещё раз повторю: я не считаю, что люди, интегрированные в наркотрафики, плохие. Потому что, с моей точки зрения, все, кто сегодня что-нибудь реальное делает, во что-нибудь этакое интегрированы.

Кто там хороший или плохой, кто кого любит или нет – это тема для профессора Кона, который много о любви написал. Я не о любви здесь говорю. Это иначе называется. Я говорю о том, что вывести какие-то военные части из какого-то региона легко, а вернуть их после этого назад – трудно. Поэтому, с моей точки зрения, лучше не выводить, хотя части эти – не ангелы и наверняка занимаются не только своим миротворческим делом…

Я только хочу знать: военные позиции в Грузии ещё нужны России, или уже не нужны? И призываю: давайте разберемся – кто эти позиции после нас и вместо нас получит? И как это накладывается на сетку международных и корпоративных интересов.

Ну, переориентируй ты эту дивизию. Ну, подчисти её в части командования и личного состава. Ну, передвинь её с этого места на другое. Но ведь твоя же она, эта дивизия! Ты же не только корпоративный игрок, ты ещё и часть национального тела. И, в конечном итоге, эта дивизия в системе национальных позиций – твой ресурс. Ресурс в корпоративной игре!

Никак не могу понять "схлопнутость" мышления элитных корпоративных игроков, которые всего этого не осознают! И вообще, я считаю, что явление "схлопнутости" мышления – решающее в происходящем. Ничто не имеет такого значения в борьбе за будущее, как борьба за сознание. В том числе, за сознание элиты.

Обсуждает же она все время какие-то программы, разные интриги в Кремле и Белом Доме. А я еду по улице, как рядовой гражданин своей страны, и читаю рекламу. И там натурально написано: "Сосу за копейки". Толстыми буквами. А тонкими, едва заметно: "Пыль". Реклама пылесоса, значит…

В Англии или в Америке за такое – уголовная ответственность. Называется – неадекватная реклама. На языке уже не "нейро-лингвистического", а "нейро-семантического" программирования, вызывающего нейро-семантический шок.

Во-первых, налицо нечестная конкуренция, потому что потребитель запоминает подобное слишком глубоко, и вы тем самым управляете его сознанием, осуществляете нетоварное управление выбором покупателя. Уже за это – тюремный срок или штрафы огромные.

А во-вторых, установлено, что если на человека обрушивается 10-12 нейро-семантических шоков в день, то в первые 10 дней обычно нарастает его агрессивность. И называется это "семантическая рвота". А через 15-20 дней – он начинает быстро тупеть и проявлять повышенную заинтересованность в еде, питье и других физиологических радостях. Его сознание как бы "схлопывается".

Происходит разрушение важнейшего базового капитала, называемого "национальное самосознание", "национальный интеллектуальный ресурс", "национальный психологический ресурс". Значит, люди, которые это делают, разрушают потенциал, в котором они сами же должны работать.

Это – об уровне работы с массами.

Теперь – об уровне работы с элитой. Недавно мне принесли статью Бжезинского, в которой написано – я могу неточно цитировать, но смысл передам – следующее:

Первое. Россия ещё может проскользнуть в несколько щелей, проскользнуть между какими-то барьерами, и все-таки выйти из той катастрофы, в которой она все глубже и глубже увязает.

Второе. Щели есть. И решающий вопрос в том, будут ли они использованы.

Третье. Путин имеет некие ресурсы для того, чтобы в эти щели как-то прорваться. Он решительный, волевой… в общем, он обладает некими качествами, чтобы в эти щели страну протащить.

А дальше фраза: "Не получится у него ничего, потому что нет ресурса трансцендентального мышления".

То есть, Бжезинский занимается делом. Он отнюдь не выживший из ума пенсионер. И он говорит о трансцендентальном мышлении! А там, в Америке, не очень принято говорить о высоких вещах, если они не имеют прямого прагматического эквивалента.

Значит, на самом деле, в этом главный вопрос. Хотя я лично считаю, что отказывать человеку в трансцендентальном векторе мышления – просто подло. Потому что любой обладает трансцендентальной потенцией – по определению, раз он человек. И, все же, главный фронт интеллектуальной войны проходит именно здесь.

И то, что я пытаюсь разбирать, рассматривая проблему вывода российских войск из Грузии, – есть некие элементы картографии такой войны, а не инвективы в адрес отдельных товарищей. Инвективы – слабый шум на фоне крупных мировых процессов.

Но люди-то хотят объяснений (рис. 5). Их, локально-вписанных персонажей, трудно сталкивать лицом к лицу с глобальными процессами. Это не только проблема знания. Это проблема мышления, психологии восприятия, стереотипов. При столкновении с новым, непривычным, малопонятным рождается шок, агрессия, отторжение.

Ну, хорошо. Мы согласились, что решающее значение имеет глобальная ситуация (рис. 6). И что через нее надо обсуждать локальную.

А каковы параметры и уровни этой глобальной ситуации?

Низший (из высших) уровней – это борьба за власть в империи, в США (рис. 7). Грядут американские выборы. Они определят очень многое. И всех интересуют не "провинции" сами по себе – Ирак, Косово или Грузия, – а то, как через позиции в "провинциях" получить власть в "Риме". Всех интересует "Рим". Тиберий, Диоклетиан, Тит – каждый император и претендент думает о том, как разделится римский пакет власти. Каждый, у кого есть готовность делить.

Как это на Грузии отражается? (рис. 8)

В Грузии работал Сорос. Но он четко определил, что его миссия, любая, вплоть до религиозной – снятие Буша. Сорос долго вообще не говорил ни о каких метафизических мотивах своих действий. Кто знает, – понимает, что в Америке об этом говорить не принято. Это – "неакадемично", или просто дурной тон. И Сорос всегда подо что-то другое "кряхтел": Поппер, либерализм, "открытое общество"…