Лев и ягуар - Елена Горелик

5

«Солдат должен, конечно, выполнять приказы. Но если их отдаёт идиот, и приказы, соответственно, крайне идиотские, что делать солдату?»

Вообще-то, Аурелио давно разучился удивляться идиотизму власть имущих. Королева приказала собрать налог на два года вперёд? Вот дура — прости, Господи… Но с коронованными особами не спорят. А если индейцы-пуэбло отказываются подыхать голодной смертью во имя процветания испанской короны, то кто им виноват? Приказ вице-короля был недвусмысленным: подавить бунт и изъять продовольствие в указанном объёме… Аурелио сплюнул сквозь прореху в зубах. Его дело маленькое: приказано подавить и изъять — выполняем. Но всё равно тошно на душе от глупости человеческой.

Идиотизм властей, по сугубо личному мнению Аурелио, проявился не только в этом. От того, как они умудрились заключить мир с майя, у бывалого вояки сводило скулы, будто лимон с кожурой сожрал. Там, если хорошо подумать, и делов-то было: нанести хороший удар по Мериде — резиденции мятежных майянских донов — да по захваченному ими Кампече. Если ладроны в своё время умудрялись брать эти города, то испанским солдатам, что называется, сам Бог велел. Так нет же: начали жевать сопли. Побоялись повторения истории с разгромом авангарда. И дожевались, чёрт бы их побрал: чёртовы разбойники выдавили из королевы мирный договор, оговорив при этом независимость Юкатана в тех границах, что определили сами майя. А был бы бунт подавлен — чёрта с два бы пираты выставили такое уродское условие, и Испания не потеряла бы полуостров. Ну, да Бог с ними со всеми. Отряды Аурелио Фуэнтеса и Роберто Гомеса благополучно отправили на север. На прежнее место службы Роберто. Оберегать владения испанского короля от набегов апачей, пристрастившихся к конокрадству, а заодно прижать недовольных пуэбло. Дырища — хуже не придумаешь. Только и развлечений, что поганая выпивка в ободранном трактирчике да общество весёлой вдовушки, у которой он был на постое. Роберто проще: у него тут какой-никакой домик, трое ребятишек. Словом, всегда есть чем заняться, скучать некогда. Жену два года назад застрелили апачи, неудивительно, что мужик на них злобствует. А что делать Аурелио?

Впрочем, есть ещё одно дело, которым, по мнению обоих командиров, сейчас в самый раз стоило заниматься башковитым мужикам вроде них самих…

— Ты помнишь асиенду этого старого пенька, дона Фелипе? — вечерком оба командира обычно являлись в таверну, дабы за кружечкой дешёвого пойла обсудить свои перспективы на будущее. — Ну, там, где у нас эти жулики конюхи чуть сёдла не умыкнули?

— Как же, помню, — хмыкнул Роберто, закусывая выпивку свежей и вкусной маисовой лепёшкой — хоть что-то тут готовят как положено. — Здорово ты им рожи помял… И что?

— Я ж тогда воспользовался случаем и пошёл нажаловаться дону на бесчинства его слуг. То да сё, слово за слово, и я напросился-таки на обед с сеньором и сеньорой… Дон Фелипе — старый козёл, но вопросы чести для него не пустой звон. К тому же, упёртый роялист. Когда тут заварится каша, будет обеими руками держаться за королевскую партию.

— Хорошая добыча, — согласился Роберто. — Асиенда у него богатая, я там поосмотрелся вокруг, прикинул. Неплохо было бы оторвать этот кусочек.

— Это верно… — с сожалением вздохнул Аурелио.

— Что-то не так?

— Всё не так, дружище. Ты видел его жену? Старая развалина. Наследует старику не она, а их сын, который где-то в Испании сейчас геройствует. А у того сына своя семья, чуть не шестеро детишек. Тут нам ничего не обломится.

— Тут ты прав. Промах, — согласился Роберто. — Есть ещё мишени?

— Есть. Тут в десяти милях к востоку ещё одна асиенда. Сидит там некий дон Альберто, наполовину индеец, потомок каких-то местных вельмож. Побывал я и там — помнишь, когда тебя услали на патрулирование, а я сопровождал обоз с зерном? Этот дон Альберто парень что надо: и голова на плечах имеется, и асиенда у него просто картинка, а жена его — я чуть слюной не изошёл. Женился недавно, детей пока нет. Словом, была бы идеальная цель, да вот незадача: этот дон чёрта с два пойдёт за королевой.

— Да, жаль, — Роберто достал свою побитую жизнью глиняную трубку и закурил. — Правда, потом с этого дона можно будет какую-никакую помощь получить.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — хмыкнул Аурелио, скосив глаза на троих солдат, напивавшихся за дальним столом. Вообще-то за пьянство тут положено сажать солдат под арест, но служба здесь — не сахар. У ребят радостей и так мало, пусть выпивают. Хоть бурчать не будут. — А я вот сейчас прикинул… На юг отсюда есть одна асиенда. Там живёт какой-то дон с двумя дочками на выданье. С индейцами в ссоре: что они там не поделили, понятия не имею. Я там не был, передаю тебе так, как слышал с чужих слов. Так вот: завтра мне снова обоз сопровождать, и поеду я как раз по той дороге. Разведаю, что да как. Что этот дон на ножах с индейцами, это нам очень даже на руку. Лишь бы его дочки оказались не слишком страшными, а там, глядишь, можно приударить. Я за одной, ты за другой. Я поплачусь на тяжкую офицерскую долю, ты — на своё вдовство и троих детишек, лишённых материнской ласки. Бабы вообще на такие истории падкие, а хорошо воспитанные сеньориты — тем более. А там, глядишь, папаша совершенно случайно повстречает озлобленных на него индейцев.

— Лишь бы асиенда того стоила, — резонно заметил Роберто, возвращая друга на грешную землю. — Вдруг там клочок каменистой земли, где даже сорной травы не вырастишь?

— Поглядим. В конце концов, я ж сперва осмотрюсь, а там решим, как поступить. Если дело яйца выеденного не стоит, я тебя обманывать не стану.

Гомес хмыкнул. Подставы среди боевых офицеров не приветствовались настолько, что подобных случаев он попросту не смог припомнить. Они ведь не штабные крысы, готовые сожрать друг друга за благосклонность вице-короля и генерала. Им в бой вместе идти, тут без доверия не прожить… Но как оно ещё обернётся, если им придётся делить асиенду? Бывало, из-за куска земли, на котором и отхожее место грех устроить, насмерть ссорились даже родные братья.

— Ладно, подожду твоего возвращения, — кивнул он. — Оно, может, всё к лучшему. Ты там как знаешь, а моим детям и впрямь мать нужна. Да ещё землица, которая их кормить станет.

— А это, дружище, никогда лишним не было и не будет. Никому…

…Индейцы-пуэбло, почему-то не желавшие умирать от голода, шли на смерть от пули и доброго испанского клинка. Бунт за бунтом, войска едва успевали гасить эти пожары. Аурелио же, не в пример иным высокопоставленным военачальникам из Мехико, прекрасно знал, чем всё это кончится.

Войной.

И когда священник этого захудалого сельского прихода с паперти призвал свою паству объединяться против захватчиков, Аурелио ничуть этому не удивился. А загодя предупреждённые им солдаты благоразумно выразили сочувствие и поддержку восставшим.

Что ж, да здравствует Пресвятая Дева Гваделупская! [17] И помилуй нас, Боже…

6

— Заварилась каша. — Когда Галка вскрыла и прочла письмо от дона Хуана о мексиканских событиях, это было первое, что она сказала. — Что ж, остаётся от души поздравить испанскую королеву: она потеряла ещё одну колонию.

— Да, но что приобрели мы? — спросил Джеймс. Он, поначалу просто боявшийся брать своего сына на руки, не без труда поборол этот страх, и держал ребёнка так осторожно, словно малыш был сделан из хрусталя.

— Дорогой, ты рассуждаешь как политик, — улыбнулась Галка. И тут же согнала улыбку со своего лица. — Честно сказать, мы приобрели большую головную боль на много лет вперёд. Но пусть лучше голова поболит у нас, чем у тех, кто придёт нам на смену.

— Ты задумалась о смене, — теперь улыбнулся Джеймс. И улыбнулся он невесело. — Мальчишки?

— Да, я говорю о Хосе, дорогой, — Галка аккуратно взяла малыша на руки. — Билли, Геррит, Жан, Дуарте, даже Влад — они отличные капитаны, и в достаточной мере сволочи, чтобы резать чужие глотки. Но ни один из них не настолько сволочь, чтобы быть политиком.

— А Хосе — настолько?

— К сожалению. Правда, если дать ему нормальное воспитание, из него получится неплохой общественный деятель. Он умеет «работать с людьми», и в нём есть масса обаяния. Но Сен-Доменгу нужен будет генерал, который не побоится вести собственную игру. А для этого… Для этого ему придётся кое-чем пожертвовать, как это сделала я.

— Я бы на твоём месте не стал решать это за него, — помрачнел Джеймс.

— А он уже решил, — с грустной усмешкой проговорила Галка. — Пришёл ко мне на днях и сказал: я хочу быть таким, как вы. Я спросила: «Ты хорошо подумал? Может быть, тебе стоит быть похожим на самого себя? Я ведь очень плохой человек».

— Но парень был непреклонен, — с грустным юмором проговорил Джеймс, глядя в окно. — Узнаю Хосе… Его друг уже переведен из юнг в матросы, кажется?