Хайноре (СИ) - Миллер Ронни

— Я понимаю, — вздохнув, начала Валирейн. Ей очень хотелось улыбнуться, злорадно подмигнуть сестрице, но было нельзя, потому она опустила взгляд, рассматривая собственные пальцы, поглаживающие краешек расшитой скатерти. — Это мой долг. Девица высокого рода должна рано или поздно выгодно выйти замуж и обеспечить свою семью будущим. Как это сделала ты, сестра. И я тоже должна. Я выполню свой долг. Я… просто не посмею поступить иначе, не посмею вас предать… Но… пожалуйста, не отбирайте у меня Альму!..

— Ох, Лира… — Алесса раздражённо закатила глаза и с громким стуком опустила кубок на стол. — Зачем тебе эта ведьма там, что за игры в люльке?! Ещё скажи, что она будет спать меж тобой и мужем! Пора бы уже оставить детские игрушки в старом сундуке.

— Альма не игрушка! Она моя подруга, она спасла меня от лихорадки!

— Юные леди, успокойтесь… — закашлялся отец.

— Что скажет твой будущий супруг? Что его невеста дитя в пеленках? Ты стерпишь такой позор?

— Это не так! Не так!

— Лира, твоя сестра права, это не серьёзно.

— Но почему? Вы же отправите со мною компаньонок, так? Я знаю, это будет Сорка и её младшая дочь. Так вот, Альма займёт место второй компаньонки, и все. Она давно подле меня, знает все, что мне нужно, все умеет. Она будет хорошей… служанкой.

Отец посмотрел на старшую дочь, та недовольно качала головой.

— Кела готовилась на эту должность почти год, Лира. Сорка отдавала часть жалования на её обучение, это будет очень жестоко с твоей стороны.

Алесса говорила спокойно и рассудительно, и Лире на самом деле стало стыдно. Нельзя было так поступать, это лишит Келу будущего, лишит шанса хорошо выйти замуж, за рыцаря или мелкого вельможу. Это всяко лучше, чем быть служанкой до конца жизни, как суждено её матери… Но ведь… наверняка… так оно и было! Вот почему Алесса сейчас взывает к её совести, хотя сама ею с рождения обделена! Конечно, её вовсе не беспокоит судьба бедной юной Келы! Просто эта маленькая змейка наравне со своей матерью должна будет следить за Валирейн, а возможно и за самим лордом Холмов, и все докладывать своей госпоже! Алесса воспитала очередную шпионку и совершенно не хотела терять шанс заслать её в стан будущего наместника севера… сестрица, змея, гадюка, лиса, холеная крыса! Ну я тебе!

— Кела юна и красива, у неё ещё будет шанс себя показать. К тому же отцу дурнеет день ото дня, в поместье нужны молодые и сильные души, чтобы помогать ему в нехорошем случае. А мне нужна рядом Альма и никто больше. Иначе… иначе я просто не смогу… я без неё не смогу!

Ах как жаль, что Альма не может видеть, как закипает в глубине этих тёмных глаз ярость и недовольство. Лира знала, как сестрице не терпится надавать младшей оплеух, накричать, поскандалить с отцом, добиться своего хоть как-то, ведь иного она не приемлет никогда. Но нет, сестра, сейчас будет по-моему, иначе я не Оронца, иначе я не дочь своего рода.

— Ладно, Алесса, — подытожил отец, сжимая руку старшей дочери. — Хватит препираться, побереги нервы, тебя и так изрядно истощили роды. Ничего страшного, если Келу заменит Альма, к тому же эта… особа и в самом деле спасла Валирейн от лихорадки. Что делать если они повторятся? Едва ли Кела и Сорка справятся с этим.

— Мы могли бы отправить с ней троих…

— Троих? Может и всех разом, вместе с нами, дочь моя? Нет. Не нужно, чтобы лорд Дормонд решил, что мы не способны прокормить свою челядь и отсылаем лишние рты в его дом. Это дурной тон.

Алесса нехотя кивнула и поморщилась, будто Сорка переперчила вино в её кубке.

— Хорошо, дочка. Альма отправиться с тобой в качестве компаньонки, да будет так. Это моё последнее слово, а я пока ещё глава этой семьи. Идите отдыхать, девушки.

Лира бежала в свои покои, гарцуя и пританцовывая, как её Малинка, когда была жеребенком и только-только вышла в поле. У неё получилось! Добиться своего, отвоевать Альму, исполнить свой долг! Ох, хорошо бы Древние были довольны ей так же, как она сейчас довольна сама собой. Боги, Отец Всесоздатель, как же она была счастлива!

Но… ох… но если этот лорд Холмов вовсе не тот, кого ей в мужья хотели Древние?.. Холмы Близ Гри… растёт ли там барбарис? Серебрятся ли глаза лорда? Похож ли он на медведя?..

— Альма! — крикнула Лира, врываясь в свои покои. — Мне удалось! Представляешь? Уделала сестрицу будто в камушки! Альма?..

Ведьма сидела на полу у окна, спиной к двери, над её головой курился тонкий стебелек дыма. Сидела бездвижная, лишь едва-едва покачивалась из стороны в сторону. У Лиры захолодило ладони.

— Альма? — шёпотом позвала она.

— Нет, — вдруг раздалось из глотки ведьмы.

— К… как нет?…

— Подойди и сядь.

Лира подчинилась, медленно, едва переставляя ноги, ставшие вдруг слабыми, как будто в далёком детстве, когда она только-только училась ходить. А когда подошла, что-то будто ударило её под колени, и Валирейн упала на мягкую подушку рядом с ведьмой. И увидела наконец её лицо, расслабленное, строгое, с закрытыми глазами с нарисованными на веках знаками Древних. Лира посмотрела вниз и увидела, что источает этот сладкий дым. Травы тлели, алея угольками, прямо в ладонях ведьмы, кожа местами стала чёрной, будто стены сгоревшего храма. Валирейн охнула и сжала рот ладонями.

— Альма?.. — снова позвала она.

— Нет, — повторил голос.

Неужели?..

— Сашая?..

Строгая голова медленно кивнула.

В покоях ещё таилось дневное тепло, хотя солнце уже шло к горизонту, но руки Лиры будто опустили в снег.

— Сашая Мать Всех, любовь наша, тоска наша, горечь и мед, скажи, молю, я… я сделала что-то не так?..

— Север смотрит на тебя. Ты чувствуешь его в своих ладонях. Он зовёт тебя, Дитя Лима. Папа Ромох хочет тебя.

— Папа Ромох?..

— Папа Ромох.

Лира сглотнула сухой ком, и он подрал ей горло.

— Что я должна сделать? Скажи, прошу!

— Папа Ромох возьмёт тебя на севере, в лоне леса, у подножия хребта земли. Серебряная вода в его глазах, огонь в его волосах, его чресла восстанут и повергнут тебя в трепет и ужас. Ты его узнаешь, ты ему отдашься, он зачнет себя в тебе, ты родишь ему его самого. Ты принимаешь свой рок, Дитя Лима?

— Да! Да, Сашая Мать Всех, любовь наша, боль наша и скорбь, радость и грех, я принимаю!

— Да случится так.

Ведьма схватила ее ладонь своей горящей рукой, и Лира закричала.

***

След остался странный.

Он походил на кривое разорванное кольцо, что по словам Альмы означало конец порченого цикла, разрыв старого хода событий, но ничто не говорило о начале нового. И это очень беспокоило Лиру. Беспокойство не унималось даже во время сборов, и даже двое новых платьев из красного и переливчатого изумрудного бархата, которые Алесса подарила ей в честь помолвки, радовали её совсем недолго. Сестра сказала, что их шил придворный портной, самый искусный мастер в королевстве, и что приказ отдала сама королева и сама королева выбирала ткани и вышивку. Это очень польстило Валирейн, но каждый раз, когда она трогала шелковые подолы и кружева, каждый раз, когда подносила к лицу тонкую перламутровую ткань ночной сорочки, каждый раз она видела на своей руке это разорванное кольцо и понимала, что изменился не только ход событий, но и она сама. Она сама отныне не та, что прежде, она стала другой, когда дала согласие Древним. Не сейчас, не в тот день, когда получила от Сашаи метку, гораздо раньше.

Скоро она станет женой самого Папы Ромоха, и это куда почетнее даже, чем стать королевой. Но отчего то Лире было грустно. Дорога до Холмов Близ Гри, до севера материка, занимала чуть больше месяца, опять трястись в экипаже, опять мучиться жарой… Лиру утешала лишь мысль о том, что на севере королевства должно быть более холодное лето, от солнца она страшно устала, к тому же приобрела неприятный золотисто-коричневый оттенок на коже, совсем неподобающий для леди.

— Я бы хотела проехаться верхом, — сказала Лира, — Сорка, распорядись, пожалуйста.

— Да, госпожа, — чопорно отозвалась женщина, и постучала в стенку кареты.