Хайноре (СИ) - Миллер Ронни

— Эй… Это еще что?!

— Насовсем убью! Не спасет тебя никто! И покоя не будет, не будет тебе покоя!

— А ну хватит, бешеная, стой!

— Держи ее!

— Прокляну, сгною, умолять будешь, на коленях рыдать, как я рыдала!

— Вот сука! Брыкается!

— По башке дай!

— Смерть, смерть, смерть тебе!..

***

Сир Грихар глубоко вздохнул.

— Так ты меня за доброту отблагодарила?

Нора неподвижно стояла перед его столом, она смотрела вперед, но ничего не видела, словно бы на глаза надернули саван. Она плохо слышала, уши словно бы залило водой, так она кричала, чуть сама не оглохла. Она почти не помнила, как оказалась в кабинете капитана, ее тащили, кажется дали по затылку, потом сунули головой в бочку с дождевой водой. То-то лужа уже под ней такая натекла. Она помнила как кричала Душка, а потом смотрела на нее с ужасом и как будто бы с жалостью.

— Душка сказала, что нашла Маису под столом в кухне. Она уже очнулась и ничерта не помнит. Но шрам останется. Хорошо же ты постаралась здесь освоиться.

Нора хватала ртом воздуха, с яростью и болью, но так ничего и не сказала в ответ, потому что слова не шли, а в голове дымком, как на пепелище, витала пустота. Она не знала, что теперь с нею станется, да и все равно уже было. Что будет, то и будет, как сделают, так и сделают. Ничего уже не важно. Нечего ей терять.

Сир Грихар со скрипом облокотился на спинку своего большого стула.

— Наказать тебя, конечно, нужно. Заслужила. Придумаем.

Наказывайте, хоть как, хоть на костер, как блядскую женку, хоть в колодец с камнем на шее, хоть головой на плаху и сечь. Все одно.

— Но провернула хитро, — Нора вскинула голову — что он такое говорит, почему смотрит так странно?.. — Не красиво, конечно. Не ровно, слишком много следов. Но на это нужен опыт.

— Чего?..

— Того. Не умелая, но талантливая. Сноровистая. Отцовская порода. Затаилась на время, устранила помеху, замаскировалась, проникла на охраняемую территорию, обнаружив слабое место. И в итоге добилась своего. Хотя совершенно не озаботилась последствиями.

Нора хлопала глазами, совсем не понимая о чем толкует капитан. Она ничего такого не делала… просто хотела попасть туда… к нему… просто, она думала…

— Почему ты опять плачешь?

— Я не хочу тут быть… я к тятьке хочу… к мамке… у меня никого тут нет… никому не нужная… накажите меня как-нибудь… чтоб… чтоб насовсем… к тятьке хочу…

— Это ты всегда успеешь, — хмыкнул капитан, пригладив бороду. — Есть у меня на твой счет другая мысль.

…На третий день первой осенней луны леди Алесса отбыла в столицу. Ее сопровождал высокий рыжеволосый мужчина в соколином плаще.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Часть вторая. Леди и ведьма

Последний месяц лета выдался ужасно, просто ужасно жарким.

Несносная духота, невыносимая, даже шелковые летние платья и выезды в родовое поместье на берегу Серого моря не спасали. Солнце настигало их везде.

Альма, когда это кончится? — Валирейн страдальчески запрокинула голову на мягкую спинку. Её экипаж превратился в клетку для пыток. Сейчас бы вскочить на Малинку и домчаться до поместья сестры с ветерком, но девице столь благородного происхождения не пристало вести себя, точно крестьянка, к тому же леди знала, что стоит ей только шагнуть из кареты, как ненасытное чудовище схватит её своими золотыми руками, и вместо того, чтобы проводить время с семьей, Валирейн проваляется в горячке всю неделю.

— Скоро, госпожа, Царствие Огня не вечно, так мне сказали птицы, пришедшие с юга, — ведьма подняла указательный палец, и бесчисленные браслеты на её запястье привычно звякнули, даруя леди хоть и мимолетное, но приятное чувство уверенности. Эта дикарка с южных островов ещё никогда не ошибалась.

— Я скажу тебе, госпожа, как это было, — снова звякнули цепочки и кольца — Альма наклонилась ближе, щекоча смоляной косой плечо леди. Она говорила тихо, чтобы не услышали духи, потому что если услышат, то передадут богам, а боги не любят, когда о них говорят вслух. — Наша земля была бесплодным камнем, пока Сашая Мать Всех и Папа Ромох не предались любви в небесах. Папа Ромох обронил две жемчужные капли своего семени на мёртвые камни, и почва проросла зеленью. Сашая окропила землю влагой из своего лона, и появились моря и реки. Их страсть выжгла искру, и появился огонь, грозы и смерть. Каждый год они совершают своё благодатное соитие, сменяя лето и зиму. Жрецы говорят, чем холоднее лето, тем ближе конец времён, ибо божья страсть угасает, а без любви нет жизни. Так что благодари богов за жару, моя госпожа.

Альма подмигнула и улыбнулась, обнажая острые как у зверя клыки. Иногда леди даже боялась её. Особенно, когда впервые увидела в доме отдохновения на островах Фандия, куда приезжала каждую осень лечиться от родовой хвори. Невысокая, худая, с разрисованным лицом, в пестрых одеждах жрицы Древних. В тот год Валирейн было хуже всего, не спасал даже местный благодатный воздух, и только Альме удалось вылечить приступы травами и куреньями. Они часами разговаривали обо всем на свете, купаясь в клубах ароматного дыма. За то время леди так привязалась к ведьме, что захотела забрать её с собой. Сестра была против, негоже, мол, девице Оронца держать при себе дикарку, но отец разрешил, он никогда не мог отказать ей, никогда ещё не отказывал. Валирейн не уставала благодарить Всесоздателя за то, что отец все ещё глава семьи, жив и здоров. Иначе бы заботы о младшей дочери лорда Советника перешли в руки старшей сестры, и тогда Валирейн даже вздохнуть лишний раз будет нельзя. Сестра и отец часто спорят, когда дело касается семьи. И лорду Оронца приходится считаться со старшей дочерью, ведь она приближенная короля.

Валирейн вздохнула и сжала испещренную черными узорами руку ведьмы. Все её используют и никому нет дела до её желаний, но Альма не такая. Альме можно рассказать все что угодно, она никогда не осудит и не солжет. Боги запретили ей лгать, когда ниспослали дар и сделали своей жрицей.

— Госпожа слишком много думает, — заключила Альма, прищурив свои жёлтые, волчьи глаза. Она подводила их сурьмой, каждое утро рисовала новые узоры на щеках, и значение у них всегда было разное, только она никогда не говорила об этом Валирейн. Боги запрещают, это тайна.

— Я боюсь, — Валирейн перевела взгляд на оббитый бархатом потолок кареты. В мягких тенях ей мерещились духи, о которых вечно говорит Альма. — Боюсь, что сестра опять захочет избавиться от тебя.

— Пусть попробует, — фыркнула дикарка, порывисто вскидывая бренчащую руку. — Древние защитят меня от всего.

— А что, если здесь у них нет власти?

Альма засмеялась, глянув на леди, как на малое дитя. Именно такой Валирейн себя и почувствовала. Глупо сомневаться в Древних, они спасли её от лихорадки, и Альма не раз предсказывала будущее, обращаясь к Сашае. Вот вчера ведьма снова напророчила жару, и так оно и вышло. А перед отправкой экипажа наказала вознице ещё раз тщательно проверить все колеса их кареты, ей, мол, приснилось, что в пути случится несчастье, колесо отскочит и карета сойдет с дороги прямо в обрыв. Возница ворчал и упирался, пока Валирейн не приказала ему слушаться. И ведь правда, пришлось заменить пару хлипких колёс…

Лира успела задремать под мерный скрип экипажа, фырканье лошадей, тихий приглушённый кашель возницы и разговоры гвардейцев, но заслышав знакомый шепоток и бряцанье сотни колец, распахнула глаза.

Она говорит с ними!

Покачиваясь вперёд-назад, Альма едва слышно пела что-то на языке южных островов, и это всегда означало, что с ней заговорили Древние. А когда они говорят — надо слушать, ведь чаще всего это предсказания, самые настоящие пророчества! или предупреждения…

Леди старалась не дышать, все звуки извне вдруг стали неслышны, словно бы они с Альмой снова в той самой комнате на другом конце мира, дышат травами и плавают во снах.

Магия… Настоящее колдовство…

Альма шептала, страшно изгибая рот, изображая пальцами причудливые фигуры, постукивая в такт маленькой босой ногой, и Валирейн казалось, словно из её глаз летят искры, но это все солнечный свет, прокравшись из-за занавески, подсвечивал их изнутри.