Сборник повестей. Книги 1-12 - Юджин Пеппероу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты что, хочешь, чтобы нас арестовали за нарушение нравственности в общественном месте? — сказала она. — А вдруг этот полицейский следил за тобой по приказу прокурора? Ты заметил, он был в темных очках?
— Во-первых, полиция не подчиняется прокурору, а во-вторых, на таком солнце каждый второй полицейский в темных очках, — резонно возразил ей Джимми. — И вообще уже очень много времени. Давай ключи, возьми мой "дипломат" и жди меня здесь на скамейке, а я пойду в контору, пришпилю Бретфорду в кабинет "клопа", сразу вернусь, и тогда мы сможем слышать, о чем они там договариваются.
— Милый, может, не надо туда ходить, а вдруг что-нибудь случится?
— Глупенькая, ну что может случиться? Я же только прилеплю микрофон и сразу уйду — это займет пять минут. Кстати, ты можешь подсказать мне, где его лучше прикрепить.
— Как это?
— Очень просто — знаками. Все окна конторы выходят на улицу, а окно в кабинете Бретфорда на торец дома. Ты встанешь под его окном с включенной магнитолой и кивнешь мне, когда слышимость будет хорошей. А я тебе в микрофон скажу что-нибудь хорошее.
— Что ты сможешь сказать хорошего, несчастный взломщик? — засмеялась Джейн, и на щеках ее появились две очаровательные ямочки. Джимми с трудом удержался от того, чтобы не поцеловать каждую из них, включил магнитолу на первый канал и, осмотревшись по сторонам, пошел к дому, где находилась фирма "Боннелл и Бретфорд".
Контора находилась на третьем этаже четырехэтажного одноподъездного здания начала века, которое многократно перестраивалось. Построенное из красного кирпича с белыми пилястрами у подъезда, оно казалось настоящим строением восемнадцатого века, случайно сохранившимся до наших дней. Два первых этажа занимала страховая компания, третий арендовали Боннелл и Бретфорд, а на последнем жил владелец дома со своей семьей.
Подъезд никогда не запирался, и Джимми, минуя лифт, пешком поднялся на третий этаж из опасения, что кто-нибудь, привлеченный шумом лифта, спустится посмотреть, кто это решил работать в воскресный день. Он легко нашел в связке нужный ключ, открыл дверь и, осторожно защелкнув ее за собой, облегченно перевел дух. Однако дверь в кабинет Бретфорда была заперта, и ни один ключ из связки не подходил к ней. Джимми чуть не дал пинка этой солидной двери, но вовремя сообразил и, порывшись в связке, наконец отпер кабинет мистера Боннелла. Дверь, ведущая из апартаментов Боннелла к Бретфорду, была не запертой. Джимми вынул из кармана коробочку с микрофонами и, осторожно сняв с первого из них защитную крышку, прилепил его к низу столешницы письменного стола, под телефоном. Подойдя к окну, он увидел Джейн, стоявшую во дворе и подозрительно смотревшую по сторонам. Несмотря на всю серьезность ситуации, Джимми фыркнул от смеха и нараспев прочел:
"И Тамплинсон взглянул назад И увидал сквозь бред Звезды замученной в аду Молочно-белый свет.
И Тамплинсон взглянул вперед И увидал в ночи Звезды, замученной в аду Кровавые лучи".
При первых звуках его голоса Джейн вздрогнула и подняла голову.
— Ну как, крошка, хорошо слышно? — осведомился Джимми бодро. Она закивала и, мотнув головой в сторону улицы, слегка топнула ногой.
— Все, все, старушка, иду, — пообещал Джимми и уже собрался отойти от окна, как вдруг с изумлением увидел, что Джейн, схватив "дипломат", пулей понеслась к соседнему дому и, забежав за угол, отчаянно показывала ему рукой в сторону улицы. Сердце Джимми екнуло. Несомненно, она кого-то увидела. Он выскочил в смежный кабинет, осторожно выглянул на улицу и похолодел. От дома отъехало такси, а в подъезд входил Уолт Бретфорд.
"Совсем некстати", — отметил про себя Джимми, обратив внимание, что на макушке у того явственно просвечивает лысина, заботливо прикрытая длинными прядями волос.
Времени, чтобы покинуть помещение конторы, уже не оставалось. В любом случае они столкнулись бы в подъезде. Джимми, не отличавшийся большой храбростью, испугался. В памяти его возникло изуродованное, окровавленное лицо Гарри Лейка.
Джимми в панике заметался по кабинету в поисках какого-нибудь оружия. Схватив бронзовую статуэтку Меркурия, стоявшую на столе, он начал лихорадочно выдвигать ящики письменного стола. Во втором сверху он нашел то, что искал — никелированный браунинг калибра 6, 35 с перламутровой рукояткой — подарок сотрудников к пятидесятилетию Бретфорда. Адвокат, как помнилось, тогда сказал, что они толкают его на нарушение закона, потому что два пистолета нельзя носить при себе даже в штате Техас.
— Придется держать его в столе для излишне назойливых клиентов, смеясь, добавил он, любуясь красивой насечкой на стволе.
Все это припомнилось Джимми, пока он трясущимися руками доставал браунинг.
Выскочив в смежный кабинет, он прикрыл за собой дверь и спрятался сбоку от окна за тяжелой портьерой, которая немного не доставала до пола. Стоявшее между окном и комнатой массивное кресло с коричневой кожаной обивкой закрывало торчащие ботинки.
Издалека донесся слабый стук входной двери, потом вблизи раздались тяжелые шаги.
Видимо, Бретфорд стоял у окна, глядя на улицу. Джимми отчетливо слышал хрипловатое дыхание заядлого курильщика. Он перестал дышать, думать, заботясь лишь о том, чтобы Бретфорд не услышал звуки ударов его сердца. В этот момент в кабинете раздался зуммер телефона. Шаги удалились, затем негромкий, но отчетливый голос Бретфорда сказал:
— Да, все в порядке, я один. Ты где? Третий этаж, только не вызывай лифт: он грохочет, как нью-йоркская подземка.
"Наверное, прокурор Харвист подъехал, — подумал Джимми. — Вдвоем они просто свернут мне шею, как рождественской индейке".
Он спустил предохранитель браунинга и осторожно взвел курок, твердо решив защищать свою жизнь. С револьвером в руке он чувствовал себя немного увереннее, осмелев, перевел дух и даже переступил с ноги на ногу. Щелкнула входная дверь, затем раздался резкий властный голос:
— Как у тебя прошло вчера, гладко?
— Все о'кей, Майкл. Это было совсем нетрудно и напомнило мне нашу юность, тогда мы охотились на черномазых, как на кроликов, и это не считалось убийством.
Хорошие были времена.
— Этот твои, как его — Ирвин, не заметит, что машину брали?
— Не думаю, а если и заметит, то все равно не догадается для чего.
— А ты уверен, что он полезет сегодня ко мне в кабинет? — с сомнением в голове произнес прокурор. — Уж больно у него вчера был трусоватый вид.
— Не сомневаюсь! Мальчишка так заворожен перспективой повышения, что совершенно потерял голову, к тому же твои звонки и письма дочке Боннелла наверняка сделали свое дело. Я сам видел вчера,
