Принцесса воздушного замка (СИ) - Лесникова Рина

– Я не обижаюсь, что он так быстро забыл меня. Я понимаю его обиду. Санни столько сделал для меня, а я фактически обманула его. Сбежала и даже не попрощалась. Я не знаю, что на меня нашло! Я испугалась. Да, испугалась! Чего? Не знаю. Себя, наверное. А теперь… Как мне попросить у него прощения теперь? Я, конечно, могу пройти в сапфировый дворец путями Лютни… да что могу, я пробовала. Но не нашла Санни. Ну не спрашивать же мне у слуг и придворных, где он есть, выходя из его спальни! А Фома, как назло пропал. Моя вина перед Санни давит на меня и не даёт заснуть. Я должна, должна попросить у него прощения!

Бриллиант как всегда равнодушно выслушивал признания наследницы и продолжал слабо поблескивать. Иногда девушка приходила к камню вместе с Лютней, они обе прилагали к нему свои ладони, и тогда он вспыхивал чистым солнечным светом, а принцесса получала небывалый заряд энергии, после которого хотелось совершить что-нибудь хорошее сразу для всех.

Рисалетта сдружилась со своей младшей сестрёнкой принцессой Илоттой. Девочка оказалась никому не нужна в таком огромном дворце. Матери она требовалась для достижения её целей, а отец не мог ей простить того, что она дочь Канильены. И девочка была предоставлена нянькам, которые часто менялись, не выдерживая капризов королевы. Сёстры с воодушевлением вместе планировали свадьбу старшей, младшая делилась своими маленькими секретами и однажды, смущаясь, призналась, что Тианей "очень красивый".

Постепенно вступала в свои права вьюжная зима. Рисалетта попросила Лютню забрать её к себе на два самых тяжёлых месяца. Те два месяца, когда робкое солнце совсем ненадолго освещает землю, а длинные ночи выпускают на волю злых морозных духов и долго держат несчастную принцессу в жалком обезьяньем теле. Гвардейцы, охраняющие вход в святая святых королевского дворца Тораза, не раз изумлённо наблюдали, как наследная принцесса, приветливо им улыбнувшись, заходила в зал бриллианта судьбы вечером, а выйти могла через несколько дней, иногда в совершенно другом платье. И только клятва молчания, данная ими, мешала поползти по столице слухам о том, что она тайно навещает похитившего её дракона.

А Рисалетта с удовольствием оставалась у Лютни, слушала привычную воркотню домовушки Ольхи, обнимала вконец растолстевшего и обленившегося Малыша и сладко засыпала рядом с ним в своей комнате на втором этаже. Она помогала тётке в приготовлении настоек и отваров от кашля и горячки, которые участились в холодные зимние месяцы, и с удовольствием слушала рассказы из её длинной жизни.

– Что-то ты не спешишь во дворец, к жениху своему благословенному, девонька, – попрекнула её как-то Лютня.

– Тётя, я тебе надоела? – растерянно спросила Рисалетта.

– Тьфу ты, глупая девка! Как ты можешь мне надоесть! Мы с тобой одна кровь, одна судьба у нас – спасти бриллиант и Тораз! Пойми, твоя любовь может его спасти! А ты здесь травки перебираешь!

– Лютня, но ты тоже… – начала девушка, но замолчала. А потом решилась. – Пойми, днём Тианей уходит на учёбу, а вечером, когда он возвращается, уже становится темно, солнце заходит. Я… я не хочу, чтобы он видел меня такой…

– Рисонька, девочка моя, как же я хочу тебе помочь. Да я согласна взять твоё проклятие на себя, и всю свою жизнь провести в зверином облике, но и этого я сделать не в силах. Это только твоя ноша, и помочь её нести сможет только твой жених, а впоследствии муж. Научись доверять, ему, Рисалетта.

– Я буду доверять, но… после свадьбы. Хорошо?

– Не ошибись, только не ошибись, малышка. И помни, твоё счастье зависит только от тебя. Только ты вольна решать, как поступить, а бриллиант… бриллиант только направляет и даёт совет. Так же как и люди вокруг тебя. Правда, его советы зачастую самые лучшие. Да и слушать его нужно уметь.

– И я могу прямо со свадьбы сбежать к тебе, тётя? – шутливо спросила Рисалетта.

– Не настолько ты уж и глупа, как пытаешься казаться, вредная девчонка! – пожурила её Хранительница.

Время неумолимо продолжало свой бег. Опять расцвели сады, и шаловливый ветерок игриво перебирал белые и нежно-розовые лепестки цветов. Иногда Рисалетта приводила с собой к Лютне свою младшую сестрёнку, и та с удивлением и упоением вдыхала незнакомые ранее запахи.

– Почему же наши алхимики не создадут такие духи, Летти? – спрашивала она, легонько прикасаясь пальчиками к яблоневому цвету.

– Наслаждайся этим здесь, Лотта, это чудо не для парадных дворцов. Оно для всех.

– Летти, это так здорово, следить, как растёт трава, как распускается цветок! Как ты думаешь, Лютня возьмёт меня к себе в ученицы?

– Вот у неё и спроси, сестрёнка, – смеялась в ответ Рисалетта.

– Я буду очень стараться, – серьёзно сказала Илотта, раскрывая свою ладонь, на которую села большая яркая бабочка.

Пошумев бурными речными потоками, весна уступила место щедрому лету, а лето незаметно перешло в золотистую осень. И вот уже опять первый морозец разрисовывает хрупкие льдинки на размокших улицах, а злые вьюги всё откусывают кусочки от короткого зимнего денька. Но неизменны законы природы, и праздник самой длинной ночи обещает скорое возрождение.

***

В королевском дворце Тораза полным ходом шли приготовления к свадьбе её королевского высочества наследной принцессы Рисалетты и её благословенного жениха принца сапфирового королевства Тианея. День бракосочетания назначен, и приглашения уже разосланы.

– Родная, мы с тобой обязательно будем счастливы! – убеждал её Тианей. – Сразу после свадьбы мы удалимся в летний замок, и никто не помешает нам наслаждаться друг другом. Может, там и зачнём нашего первого малыша.

– Тинни, а вдруг… он будет такой же? Такой же, как я?!

– Такой же красивый? – пытался увести в сторону разговор её жених.

– Нет, ты понял, о чём я.

– Не думай пока об этом, любимая, – и жених потянулся губами к губам Сале.

Рисалетта понимала, что он имеет право целовать её, но всегда очень стеснялась этих поцелуев. Злилась на себя, но ничего не могла поделать. Всё врут те книги, которые расписывают, что душа замирает, а сердце останавливается, когда целует любимый. А может, после свадьбы всё изменится. После волшебной брачной ночи? Какая ночь? У неё и ночи не будет. В её распоряжении только день. А ночью она стыдливо прячется от человека, которому вскоре предстоит стать её мужем. Да, он уважает её чувства и никогда не делает попытки увидеть её в жалком обезьяньем облике… но от этого не становится легче.

***

И опять ласковое солнышко без устали согревало изголодавшуюся по его тёплым лучам землю, опять где-то цвели и дурманяще пахли сады. Стремительно приближался день самого длинного солнца, на который была назначена свадьба. Дома и улицы столицы Тораза Лианеи преображались на глазах. Фасады перекрашивались свежей краской, а балконы украшались дорогими коврами и диковинными растениями. И, конечно же, шикарнее всех был украшен королевский дворец. Как огромный бриллиант, он сверкал и переливался на солнце, гордо заявляя жителям и многочисленным гостям столицы, что именно здесь состоится столь замечательное событие, как благословенный бриллиантом брак наследницы престола.

Семья сапфирового короля прибыла на свадьбу в полном составе. Рисалетта смогла увидеть Алесандра только единожды, на обеде, данном Розетеном в честь будущих родственников. Парень сидел на другом конце стола и с вежливой улыбкой отвечал на дежурные вопросы Илотты, впервые допущенной до столь высоких церемоний. Казалось, он был полностью увлечён рассказом девочки о платьях, которые ей сшили для предстоящих празднеств, и ни разу даже не глянул в сторону брата и его невесты. Украдкой бросая на него взгляды, Рисалетта почти физически видела ледяную броню на нём. Алесандр был живым куском льда. Он никогда не простит обман.

И только прощаясь, когда она вынуждена была покинуть собравшихся незадолго до заката, девушка случайно поймала его взгляд, полный тоски и отчаяния. Лёд дал трещину. Да, она опасалась нового, холодного Алесандра, но сейчас, на выходе из зала перед ней промелькнул прежний Санни. Тот, который никогда не обижался, тот, с которым они прыгали в детстве на кровати. Тот, который когда-то сказал: "Я найду способ помочь тебе, Риса!" А потом легонько коснулся губами её руки. И этот невинный дежурный поцелуй до сих пор жёг её руку так, как ни один из поцелуев благословенного жениха.