Долина дракона - Ванда Алхимова

Чтобы устроиться на ночлег, потребовалось немало времени. Гордый лично проверял, где спит каждый из его воинов, всех ли накормили, позаботились ли о лошадях. Все оказалось как в сказке про волшебный замок. Горцев разместили в просторных теплых комнатах с удобными ложами, еда была сытная и обильная, расторопные слуги чистили коней, а хозяин постоялого двора явился к лорду Ворону засвидетельствовать свое почтение.

Гордому отвели роскошные комнаты в главном гостевом доме. Рядом поселилась Лорелея.

Бакстер пробубнил что-то насчет «нежных столичных задниц» и остался жить с воинами. Судя по взглядам горцев, того же они ожидали и от Гордого, но тот решил, что не стоит ронять свое достоинство в глазах сенхинолов и остался в отведенных покоях.

Перед сном Гордый выкупался в огромной деревянной лохани, куда слуги натаскали горячей воды. Оттирая кожу душистым мылом, промывая слипшиеся от пота волосы, Ворон постанывал от блаженства и думал о том, что все идет прекрасно и поездка не такая уж плохая затея.

Глава 11

Красному снился сон: он боролся с человеком или, может быть, зверем. У того были злые человеческие глаза, мохнатая шкура, чудовищной силы мускулы и тяжелое дыхание, воняющее сырым мясом. Красный пытался спихнуть монстра с себя, чтобы ухватить хоть немного воздуха. Наконец, ему это удалось. Красный встал на ноги и осмотрелся: он стоял на болоте посреди густого леса. Вокруг сгущался туман.

Из этого тумана вдруг проявилась исполинская фигура человека с конской головой. Красный почувствовал, как тело от ужаса скручивает судорогой. Человек-конь прижал уши и выбросил вперед руку, указывая на Ворона пальцем с острым черным когтем. Красный почувствовал, что больше не может дышать. Он схватился за горло, захрипел, раздирая кожу в кровь, и проснулся. Сел на своей походной постели, тяжело переводя дух и растирая шею.

Оказалось, он разодрал ее ногтями не только во сне. Спать больше не хотелось. Красный встал, зачерпнул воды из бадейки и вышел на воздух.

Рассвет натекал на холмы сырым туманом. Небо медленно меняло цвет. Караульные у костров уже сменились — они хлопотали над котлами. Красного встретили угрюмыми взглядами исподлобья и неприветливым ворчанием.

Ежась от сырости, Ворон взял себе миску горячей похлебки, завернулся в плащ и сел завтракать. Он давно заметил, что его выносливость и умение легко переносить походные тяготы вызывают в воинах уважение, и старался, чтобы уважение это не ослабевало. Впервые в жизни Красный про себя благодарил судьбу за то, что родился в суровых Серых горах, и Дикого — за то, что таскал его за собой в лес на охоту. Красный, правда, вечно ныл и жаловался, втайне мечтая перебраться в столицу — поближе к трону и красивой жизни, но на поверку оказалось, что Пятый Ворон вырос совсем не таким неженкой, каким сам себе казался.

Кулен вышел из своего шатра, когда уже совсем рассвело. Вокруг глаз у него наметились густые тени. Королю Приморья поход давался куда тяжелей, чем Красному. Кашляя и кутаясь в плащ, Кулен уселся за свой личный стол и начал вяло ковыряться в тарелке. Толком ничего не съев, он выпил бокал подогретого вина со специями и велел выдвигаться.

На вершину кургана все шли пешком — только Кулен взобрался на одну из вьючных лошадей. Подъем давался тяжело. Мокрые от мороси камни разбегались из-под ног. Двое воинов повредили ноги, одна из вьючных лошадей упала боком, выломав колено, и ее пришлось прирезать. Небо обложили зловещие серые тучи, и настроение у участников похода становилось все хуже и хуже. Кулен велел запеть, но песня не задалась.

На середине подъема Кулен велел всем остановиться. Он слез с седла и начал мерить шагами насыпь, беспокойно смотря по сторонам, кусая губы и то и дело оглядываясь на Красного. Тот не выдержал и подошел к королю.

— Что?

— Я полагаю, копать стоит примерно здесь, — неуверенно пробормотал Кулен. — В одной из песен говорится, что Кондлу похоронили лицом к морю. То есть дверь в курган должна быть с этой стороны холма. И, если рассуждать здраво, посредине. Где-то тут. А ты что думаешь?

Взгляд у Кулена был жалким. Красный видел, что он уже едва держится. Сомнения и страхи навалились на несчастного короля — в трудную минуту он остался совсем без поддержки. Красный положил ему руку на плечо:

— Да, ты прав. Насыпай я курган, я бы тоже тут дверь сделал. Погоди-ка…

Красный почувствовал странное волнение — как будто из груди у него выходила невидимая нить, и кто-то настойчиво дергал за нее, тянул Ворона за собой. Красный прошел по холму, прикрыв глаза. Беззвучный зов заполнил все его существо, Красный почти ощущал его кожей.

Красный на мгновение представил себе, что стоит ровно над дверью. И как будто увидел холм изнутри. Увидел, как под толстым настилом из прогнивших бревен в толщу кургана уводит осыпавшийся коридор, как этот коридор упирается в железную дверь, за которой — огромное пространство, где…

Красный вздрогнул и провел ладонью по лицу. Обернулся на Кулена. Притопнул ногой.

— Думаю, копать надо здесь.

Работа поначалу шла медленно. Красный видел, что люди совсем пали духом, и взял руководство на себя. Даже первым ударил лопатой в слежавшийся грунт. Кулен безучастно сидел на бревне и смотрел куда-то на море. Глаза у него запали, нос заострился.

Мало-помалу азарт Красного начал передаваться воинам, и дело пошло живее. А спустя несколько часов раздался громкий радостный крик — лопата первого землекопа ударилась о дерево.

Красный упал на колени, разгребая руками землю. Пальцы чувствовали дерево — сомнений не было, перед ними лежал первый настил, закрывающий проход в сердце кургана.

— Нашли! — гаркнул Красный, вскакивая на ноги. — Мы нашли вход!

Кулен только слабо улыбнулся в ответ. Ворон остановил работы и велел всем иди обедать. Быстро темнело, и копать становилось опасно.

* * *

С расчисткой деревянного наката провозились почти три дня. Когда они подняли почерневшие сырые стволы, в ноздри ударила такая непереносимая вонь, что пришлось бежать прочь и целые сутки ждать, пока она выветрится. Под бревнами обнаружился темный полуобвалившийся проход в глубь кургана. Из него несло сыростью и землей, как из погреба.

Пламя факелов плясало на ветру, потрескивая и разбрасывая веселые искры. Воины с опаской смотрели в темную дыру. Кулен, бледный, словно покойник, стоял перед ней, опоясанный веревкой. Он собирался первым спуститься вниз и разведать обстановку. Красный стоял рядом и кусал ноготь