Спасение неизбежно Октябрь 2012 - Владлен Щербаков

Гл. врач объединенного госпиталя:

— следует признать, что меры по недокументированной кремации трупов людей и животных остановили развитие инфекционных заболеваний. В последнее время отмечены случаи каннибализма в городе, патрули привозят пострадавших с рваными гниющими ранами. Расход антибиотиков увеличился, запасы не пополняются.

Корректировка действий по обороне, жизнеобеспечению, расходу материальных ресурсов, лечению больных и раненных заняла около часа.

— У кого какие вопросы? — Генерал смотрит исподлобья. Взгляд перебирает эмоции на лицах. Черные глаза Мамедова излучают кавказскую преданность. Николаев что‑то рисует в блокноте, Белов сжал губы, челюсть вперед, Мариничева — глаза блестят, ноздри трепещут – совещания для нее пустая трата времени, когда больных некому лечить.

— Все свободны.

Администрация встала. Начальники служб и подразделений с достоинством задвинули стулья, в тесном кабинете возникла заминка. Двое мужчин остались сидеть по обе руки генерала. Начальник тыла вполоборота топчется последним. В руках блокнот, брови гусеницами, толстые губы проговаривают цифры. Незаменимый работник.

После ухода Мамедова в комнату заглянул секретарь. В ответном взгляде генерала указаний не получено.

Алексей Иванович поднялся. Плечи расправились, позвоночник хрустнул. Проклятый возраст не щадит даже тренированное тело.

— Что же получается, господа офицеры, один Мамедов надрывается, а вы на его горбу в рай хотите въехать? — Два шага до окна, за крючки сдвинул шторы, приоткрыл половинку стеклопакета.

Вместе с лучами солнца кабинет освежился прогретым воздухом. Время высокотехнологичной разведки осталось в прошлом. На огромной территории с разрушенными коммуникациями, анархией в извращенном ее смысле подобных лагерей множество. Волжанин продолжал называться государственным образованием. Принадлежность к государству в названии поддерживало дисциплину, вынуждая обеспечивать порядок на протяжении топливных магистралей. Нефть и газ продолжали гнать в европейскую часть страны, в Европу. Жители лагеря догадывались о прекращении помощи центральных властей. За последний месяц народ сплотился вокруг генерала. Теперь государством считался небольшой участок земли в Предуралье.

— В рай — это хорошо. Только места там уже все заняты. — Двусмысленно выразился начальник внешней разведки.

— Да, без Мамеда как без рук. – Начальник Криминальной полиции посмотрел на свои кисти с шишаками суставов.

Сидевшие напротив мужчины будто смотрелись в зеркало. Даже личные рации лежали на одинаковом расстоянии от края стола. Различие только в цвете полевой формы. Приглядевшись, можно было заметить различие в количестве звезд на широких плечах. Военный разведчик Ерофеев на зеленых погонах носил по три больших звезды уже 2 года. Стремление лично участвовать в боевых операциях сохранило отличную физическую форму в зрелом возрасте.

Майор Чертопрудов стал принимать участие в подобных совещаниях три месяца назад. Прежний начальник КП полковник Алиев сослался на здоровье, вместе с семьей и частью личного состава азербайджанской национальности убыл на родину.

Синяя полевая форма полиции шилась по армейскому образцу в отличие от милицейских кителей. На объемные животы полевка не рассчитана. В лихие времена ценятся личные качества. Из начальника уголовного розыска районного отдела майор взлетел до треугольника лиц, взваливших на себя груз реальной власти. Власти, предназначенной для спасения.

В тесной комнате находились трое мужчин, похожих на тренеров по борьбе. По самообороне и по самовыживанию. А главная сложность, что вместо спортсменов – престарелые, женщины, дети.

Генерал вернулся на место. Тяжело посмотрел на дверь:

— В том то и дело, что эти руки по большей части не из русской задницы растут. Менеджерам нашим управлять нечем стало, к физическому труду — иммунитет.

Ерофеев сдвинул брови, пальцы сжали ремень планшета. Произнес как для себя:

— Не доведет толерантность до добра. Идешь к чурке, бери плетку.

Боевое прошлое позволяло обходиться без чинопочитания. Чертопрудов напомнил реалии:

— Сейчас плеток у каждого таракана по паре. Их бабы до сих пор рожают как из пулемета.

— Разберемся. Если выживем. Что у нас на сегодня? – Алексей Иванович положил ладонь на стол. Разговор перешел в совещание узкого круга первых лиц по сути самоуправляемой республики.

— Итак, господа, что мы имеем на данный момент. Во–первых, федеральный центр в помощи нам отказывает. Я говорю о реальных поставках продовольствия, лекарств, техники и квалифицированных кадров. Их шифровками и предписаниями убежище не построишь. Хотя мы до сих пор выполняем охрану нефте- и газопровода. Здесь у нас вторая проблема: сил для охраны просто физически не хватает. Сколько человек дезертировало за последнюю неделю?

— На удивление мало, товарищ генерал, — отозвался Ерофеев, — всего 12 человек. Видимо, все‑таки костяк у нас здоровый.

— Здоровый, значит. Петр Степанович, сколько выявлено наркоманов из числа сводных отрядов?

— Благодаря агентуре и собственному внутреннему контролю – 21 боец помещен в карантин.

— Выяснили источники приобретения? Географическое происхождение героина?

— Установлено следующее, — в словах Чертопрудова можно не сомневаться, — бойцы лично ни с кем не контактируют, героин находят в различных местах в дозах по 0,5 грамма. Первое время чеки прикреплялись к листовкам, где расписывалось блаженство сладкой смерти против ужасов апокалипсиса. После того, как мы стали сжигать такие находки из огнеметов, тактика изменилась. Листовки, судя по орфографии, набранные в типографиях китайцами, по–прежнему появляются на маршрутах следования патрулей, но наркотики уже так просто не обнаружишь. Химический анализ показал, что героин афганского происхождения. Собственно, другим он и быть не мог. До последнего времени мы не сомневались, что стравливание войск – китайская диверсия. Но за последние две недели чеки с героином обнаруживаются на территории лагеря. Распространители пока не установлены.

— Я так понимаю, у нас проходной двор: проходи, кто хочешь, проноси, что хочешь!

— Товарищ генерал, — спокойно сказал Чертопрудов, — надо реально смотреть на вещи. Идет большая миграция населения. Часть остается в лагере в качестве пополнения рабочей силы. Всех рентгеном не просмотришь. Два раза в месяц меняется охрана блок постов на топливных магистралях. Суточные патрули. Бойцы на пределе. Даже вербовать не надо, бросил чеки перед ногами, кто‑то да соблазниться. Экспресс–анализ давно кончился, собак натравливать – над людьми издеваться.

— Щепетильный, значит! – Генерал повысил голос. – По–твоему, пусть армия разлагается, только, чтобы не обижалась! Чтобы я больше от тебя такого не слышал!

— Не услышите. – Подобострастия в голосе генерал не почувствовал. Майор переглянулся с военным коллегой, спросил:

— Товарищ генерал, не усложняем мы с Траховым? Даже если Вам приходится сдавать оружие перед аудиенцией, при Вашей подготовке совершить физический захват стареющего пьяницы не составит труда.

— Где ты так наблатыкался – «аудиенцией»? – Генерал попытался сгладить недавний окрик. Начальник лагеря прекрасно знал, что его ближайшие починенные работают на износ, забыв про семьи, родственников. Алексей Иванович встал, подошел к окну. Глыба на фоне серого квадратика. В комнате потемнело.

— Надеюсь, никто, — стекло в верхней части запотело, — не сомневается в моих личных качествах.

Генерал повернулся, ладони уперлись в подоконник, погоны пошли вверх.

— Я много раз продумывал ситуацию. Жену, дочь в сторону. Во–первых, система коридоров в бункере предполагает пулеметную точку в конце каждого прохода. Во–вторых, смею вас огорчить, захватить бункер и управлять штатом головорезов никчемный человек не сможет. Виктор Андреевич физически никогда не был Гераклом, но он совсем не трус. Хотя притворяется умело. Далее, не знаю деза, нет, в одном из разговоров Трахов обмолвился о заполнении газом центральной части бункера в случае несвоевременного отключения таймера. С его слов, отключает в одно и то же время каждые сутки. Хорошо, с этим можно разобраться. Самое главное, охрана состоит из людей, каким‑то образом зомбированных мэром. В случае ликвидации Трахова охрана не признает нового хозяина. Безголовая, она с удовольствием пересидит в бункере. В плане материального обеспечения у них есть все. И нет никаких обязательств по части заботы о населении и охране границ.

— Так что, господа, — генерал вернулся на место, — наш план по выманиванию колобка из норки считаю самым верным. С летчиками у ваших людей проблем не возникло?

— Какие могли быть проблемы? – Ерофеев скрипнул зубами. – Не думал, что спецназовцы так легко согласятся. С другой стороны, что было ожидать? А тут такая операция: ликвидировать охрану аэродрома, вместе с пилотами срулить в предполагаемое место спасения. Там всего две двойки и понадобилось. Отпустил с семьями.