Ведьмак: меч и свирель - Дмитрий Крам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через половину часа троица заявилась в конюшню. Меньше всего проблем доставила белоснежная кобылка Эмиля. Она без пререканий дала запрячь себя в небольшую крытую повозку, нечто вроде кареты для дальнего пути. Горбунок долго не хотел просыпаться, но потом всё же проснулся и покорно поплелся на выход из ворот. Ведьмачий исполин полностью игнорировал Вернера, даже когда тот начал вполне громко на него кричать и только отмахивался острыми ушами. Раздражение ведьмака дошло до того что он щелкнул коня по уху. Исполин наконец поднял голову к лицу хозяина, посмотрел на него, приоткрыв один глаз, а потом громко фыркнул.
— Ах ты, скотина! — рявкнул Вернер, отпрянывая и вытирая с лица конскую слюну- Ну погоди, курва, как на острова попадём прирежу тебя и мясо собакам скормлю!
Конь посмотрел на него, прямо такие по человечески кивнул головой "Ага, конечно" и издал громкое ржание. Пока ведьмак одевал сбрую и седло исполин умудрился ещё трижды его укусить.
— Очаровательная зверюга. — скептически подметил Эмиль.
Двигались они медленно. Чародей наотрез отказался оставить свой транспорт и ехать на кобылке верхом.
— Я не стану нюхать лошадиный пот, биться промежностью о седло и созерцать эти чертовы степи! Нет, нет и ещё раз нет! — бубнил он из под полога, под который уходили ремни поводьев. К концу дня за крупами осталась только половина пути до Аарделы.
Разбить лагерь решили в небольшом овраге близ тракта. В сотне метров журчала речушка с неприметным названием Ячмовка. Вернер привязал шайра к дереву и копался в торбах.
— Антоан, а где жратва? — крикнул он через плечо.
— А ты не взял?
— Как видишь. У тебя что-нибудь осталось?
Поэт прохлопал карманы, пошурудил в сумке, но нашёл только парочку сорванных по пути слив, на одну из которых пролилась чернильница.
— Ну и что, мы теперь будем голодать? — забеспокоился Эмиль. Чародей тоже посчитал потребность тащить с собой несколько лишних килограммов излишней, а потому понадеялся на спутников.
Ведьмак фыркнул. Он неспешно отломал у маленькой берёзы самую прямую ветку, снял с неё кору, затем бересту и ей же крепко привязал на конец корд. Перехватив получившееся копьё и сняв сапоги он направился к Ячмовке. Антоан зашарил вокруг глазами. Через половину часа его карманы оказались набиты ароматными травами, корешки козельца и чесночника, листочки цикория, стрелки дикого лука. Из оврага слышались странное шуршание и причитания чародея. Спустившись, поэт с удивлением обнаружил что Эмиль согнулся над чадящей горкой из веток и травы. Огниво безрезультатно сыпало на неë искры.
— Ты же всё сделал неверно. — усмехнулся бард- Недостаточно просто свалить палки в кучу, да и траву ты мокрую положил, надо было сухостой сверху набрать.
— Я не дока в таких вещах! — огрызнулся волшебник, перекладывая дрова так и эдак.
— А почему заклинанием не подпалишь? Тогда загорится даже это костровое недоразумение.
— Известно ли тебе что такое магия? Нет, не те чудеса описаны в детских сказках и не то безобидное фокусничание, которым я развлекал вас за ужином. Истиная магия это невообразимое могущество скрытое во всё сущем, в земле, воде, воздухе и даже в нас самих! Это сила, уходящая своими глубочайшими корнями в хаос. Пусть со мной не согласятся мои коллеги, но магия это не игрушка и не пшеничная каша, которая должна быть доступна каждому! И я не стану взывать к ней ради такого пустяка! Но и висеть у вас на шее мне гордость не позволит.
Поэт взглянул на него с уважением. Через ещё половину часа, когда Антоан наконец научил фон Кромера складывать способный к горению костëр, вернулся ведьмак. На наконечнике его копья всё ещё подрагивали пара жирных карасей и приличной длинны щука.
— Ловко ты! — воскликнул маг. Вернер отмахнулся, но под бородой всё же скользнула польщенная улыбка.
— На островах если не умеешь плавать, рыбачить и драться вообще рождаться не стоит. — хохотнул Вернер. — А вы чего костёр такой скособоченный собрали?
— Как сумел! — с наигранной обидой ответил Эмиль. Ведьмак глянул на него, брови поднялись.
— А я думал будешь висеть у нас на шеях как куль с говном. Ошибался, прошу прощения.
Эмиль гордо вскинул подбородок.
Втроём они быстро управились с готовкой, если можно назвать готовкой то что волшебник дважды порезался и нарубил стрелки лука неровными слишком большими кольцами. Антоан принялся разделывать рыбу. Вернер с удовлетворением наблюдал как вчерашний неумëха ловко вспарывает карасей от клоаки до жабр и вытряхивает внутренности.
Среди ведьмачьих микстур и эссенций нашлись и вполне съедобные ингредиенты, такие как соль и перец. Из них, лука и чесночника вышел вполне пригодный маринад для рыбы. Они густо намазали им добычу и зажарили над огнём, насадив на прутики.
Рыба оказалась необычайно вкусной. После долгой дороги, в уютном овраге близ речки, рыба показалась изысканным деликатесом.
Сразу как солнечный диск скрылся за горизонтом стали устраиваться на ночлег. Ведьмак не стал утруждаться, наломал пышных еловых лап и бросил на них сверху шкуру. Антоан решил всё же соорудить для себя шалаш. Найдя три длинные ветки он соорудил каркас, стал устелать ельником. Вернер раскинулся на своей лежанке и то и дело помогал советом.
— Не так, иглами вниз клади. Теплее будет. — его тон, сперва наставнический и строгий, становился всё более мягким, отеческим- Вот так, правильно.
— Ты бы и сам крышу сделал. Ночью холодно будет. — донеслось из чародейского кэпа. Антоан не переставал гадать, как можно комфортно спать в такой тесноте. Ведьмак отмахнулся и подбросил в костёр ещё веточку.
Этой ночью кошмаров не снилось, но сон поэта был липким, густым и тёмным. На утро он с трудом продрал глаза.
Вернер уже проснулся и растирал ладони и стопы. Эмиль тоже сладко потягивался на порожке кареты. Утро выдалось хмурым. Тяжёлые посеревшие облака скрыли солнце и, не смотря на что что было ещё тепло, разгулявшийся ветер неприятно кусался.
К полудню более менее распогодилось. Облака всё ещё скрывали светило, но уже не были такими серыми и низкими. Страшный ветер утих и теперь лишь слегка раскачивал жёлто-оранжевые кроны дубов.
— Почти приехали! — обрадовался Эмиль, когда на горизонте появилась стена глухого леса. Но его радость оборвалась мгновенно, сразу как они увидели труп.
