Нерожденный - Владимир Контровский

Несмотря на уговоры Гэнды, Нагумо медлил с принятием решения. Хорошо зная цену донесениям пилотов, склонных преувеличивать свои достижения, он опасался, что какой-нибудь из американских авианосцев вдруг оживёт и ударит ему в спину, превратив победу в поражение. Конец колебаниям командующего положил выброс огня и дыма над авианосцем «Кага», вслед за которым корабль окутало облако пара. Звено «бэ-семнадцатых» атаковало с большой высоты, вне досягаемости истребителей и зенитных орудий, и одна из бомб угодила в авианосец. Тысячефунтовая бомба пробила палубы и взорвалась в машинном отделении, разрушив магистральный паропровод и снизив ход «Кага» до девятнадцати узлов.

– Атаковать Мидуэй, – приказал Нагумо, сумрачно глядя на авианосец, на котором снова вспыхнул потушенный было пожар. – И пусть там не останется живого места!

Маккласки вёл в бой сорок восемь пикирующих бомбардировщиков и двадцать два истребителя. Можно было наскрести и больше – техники торопливо латали повреждённые машины, – но времени было мало: на подготовку и так ушло полтора часа, а лейтенант-коммандеру очень не хотелось взлетать под бомбами и пушечно-пулемётным огнём японцев. Истребительная эскадрилья морской пехоты осталась защищать атолл: перспектива посадки на развороченную полосу Маккласки также не прельщала.

Командир «мидуэйской сборной» надеялся, что удача вновь ему улыбнётся, но «джек пот» редко выпадает дважды: над целью американские самолёты были встречены четырьмя десятками «зеро», ринувшимися на них со всех сторон. Бой был яростным, сбитые машины падали в море огненными клубками, расчерчивая небо длинными дымными полосами. Около 14.00 десяток «доунтлессов» прорвался к авианосцам 5-й дивизии и добился трёх попаданий в «Сёкаку», превратив его полётную палубу в подобие свежевспаханного поля. Но на этом наступательный порыв атакующих иссяк – остальные авианосцы[43] Кидо Бутай повреждений не получили.

Лейтенант-коммандер Кларенс Маккласки был сбит над авианосцем «Дзуйкаку». «Не повезло…» – успел подумать он.

…Японские самолёты появились над Мидуэем в половине второго, разминувшись по пути с «ополченцами». Навстречу им поднялись около тридцати американских истребителей – F2A капитана Армстейда и несколько «уайлдкэтов», но количественное и качественное[44] превосходство «желтомордых азиатов» скоро взяло верх: смяв истребительное прикрытие[45], японцы атаковали Сэнд Айленд.

Зенитчики сбили ещё несколько японских машин, а потом на остров обрушился град взрывающегося металла. Горели ангары, склады и другие постройки базы, горели самолёты, не успевшие взлететь, горели цистерны с бензином, выхаркивая в небо жирный липкий дым. Прямо на взлётной полосе сгорели несколько SBD с «Йорктауна», дотянувшие до Мидуэя на последних каплях горючего и севшие на остров за десять минут до начала японского налёта; четыре «летающих крепости» превратились в груды перекрученного рваного дюраля. Было уничтожено и несколько гидросамолётов – водоплавающие «гуси», застигнутые в лагуне, оказались беззащитными перед падающими с неба ястребами.

Острову был нанесён жестокий урон, но ведущий ударной волны доложил адмиралу Нагумо, что самолётов на Мидуэе оказалось куда меньше, чем ожидалось, и что нужен ещё один налёт. И командующий Кидо Бутай вновь оказался перед выбором: что делать дальше? Потери палубной авиации были велики (вторая волна, атаковавшая соединение Флетчера, потеряла больше трети своего состава – авиагруппа «Хирю» была выбита почти полностью); к 16.00 на «Хирю» и Дзуйкаку» – на двух авианосцах Нагумо, сохранивших боеспособность, – насчитывалось около пятидесяти бомбардировщиков «вэл» и более сорока торпедоносцев «кейт», собранных со всех шести кораблей соединения; истребителей (с учётом авиагруппы «Дзуйхо») было до шестидесяти. Авиация Кидо Бутай всё ещё представляла собой грозную силу, вопрос был только в том, как эту силу использовать.

Разведывательные гидропланы доносили о двух соединениях кораблей противника, в составе одного из которых наблюдался накренившийся горящий авианосец, но расстояние до обоих соединений превышало двести пятьдесят миль, и постоянно увеличивалось. Ударным авиагруппам, высланным для атаки, пришлось бы возвращаться уже в сумерках, что почти наверняка привело бы к неоправданным потерям: для большинства пилотов ещё один вылет стал бы третьим за день, а физические возможности даже лётчиков-асов небеспредельны. Атаки американской авиации прекратились, что свидетельствовало о том, что все авианосцы янки уничтожены или полностью выведены из строя, а базовая авиация атолла обескровлена – ещё раз немедленно бомбить коралловые рифы Мидуэя не имело смысла. Авианосец янки, конечно, надо добить, но он никуда не уйдёт – до Жемчужной Гавани полторы тысячи миль. А сейчас доблестным воинам микадо надо отдохнуть и набраться сил перед новым боем, в котором Тихоокеанский флот США будет окончательно разбит и уничтожен.

На «Энтерпрайзе» стучали молотки: ремонтная бригада зашивала досками зияющие дыры в палубе, оставленные японскими бомбами. Через три часа работа была закончена, и тут же одинокий «уайдлкэт», сиротливо круживший над авианосцем, пошел на посадку.

Самолёт коснулся палубы, чуть подпрыгнул, и… провалился одной «ногой»: заплатка не выдержала и с хрустом проломилась. Истребитель развернуло, и тут вдруг сработали его крыльевые пулемёты: пилот забыл поставить их на предохранитель, а электроцепь замкнуло от сотрясения – «дикий кот» обиделся на неласковый приём и выплюнул остаток боезапаса из всех своих «кольтбраунингов». Ливень полудюймовых пуль хлестнул по надстройке, убив пятерых и ранив двадцать моряков.

«Им только помосты сколачивать для висельников!» – желчно произнёс Спрюэнс, узнав о случившемся.

По своим авиация бьёт…

Адмиралу стало ясно, что на скорую руку восстановить боеспособность «Большого Е» не удастся, а использовать его в качестве плавучей мишени слишком расточительно – надо отступать. Но ещё около полудня прошло адресованное Кинкейду распоряжение Нимица «Следовать к Мидуэю и навязать противнику артиллерийский бой», и это подействовало на Спрюэнса как звук кавалерийской трубы на старую боевую лошадь. И адмирал Спрюэнс приказал «Энтерпрайзу» полным ходом идти в Пёрл-Харбор, выделив ему в качестве эскорта крейсера «Джюно» и «Атланта» и эсминцы «Мори», «Каммингс», «Рейд» и «Кэйс», а сам с линкором, тремя тяжёлыми крейсерами и десятью эсминцами лёг на обратный курс.

Командующий соединением «А» не имел точных данных о японских потерях, однако полагал, что если командующий флотом приказывает линейным кораблям вступить в бой, значит, опасность со стороны японской авиации сведена до приемлемого уровня. И Спрюэнс, крейсерский адмирал, не мог оставаться в стороне, когда у Мидуэя должны были загреметь орудия главного калибра.

Адмирал Честер Нимиц, отдавая приказ Кинкейду идти к Мидуэю, надеялся на успех атаки самолётов с атолла. Американцы считали, что уничтожены четыре японских тяжёлых авианосца, а после атаки «мидуэйской сборной» у Нагумо остались всего два авианосца – один тяжёлый и один легкий. Конечно, даже один авианосец опасен для кораблей, у которых нет надёжного прикрытия с воздуха, но семь линкоров с их зенитной артиллерией – это всё-таки семь линкоров. В Пёрл-Харборе они стояли, как привязанные к столбам жертвенные животные, а в открытом море линкоры имеют полную свободу маневра. Есть шанс удержать Мидуэй, и если не выиграть сражение, то свести его вничью и заставить противника начать всё сначала. И главное – прагматичный и расчётливый Честер Нимиц считал «Энтерпрайз» и «Йорктаун» гораздо более ценными, чем все старые дредноуты флота США. Соединение Кинкейда в любом случае должно была отвлечь на себя внимание противника и тем самым спасти оба повреждённых американских авианосца.

А командующий соединением «В» продолжал эскортирование «Йорктауна». Приказ Нимица Кинкейду его напрямую не касался, и к тому же в армии к исполнению принимается последнее приказание. А последним приказанием командующего флотом было «Принять все меры к спасению «Йорктауна», и контр-адмирал Флетчер добросовестно его выполнял.

Линкор лежал на боку, уткнувшись в коралловый риф. Орудийные башни выпали, и в огромные башенные гнёзда, похожие на пещеры, с клокотанием вкатывались волны прибоя. Людей видно не было, и по корпусу мёртвого корабля безбоязненно расхаживали чайки, постукивая коготками по железу обшивки.

…Соединение вице-адмирала Кинкейда – семь линейных кораблей, девять крейсеров и семнадцать эсминцев – подошло к Мидуэю на рассвете 5 июня. А через пятнадцать минут появились японские корабли – шесть линкоров, девять крейсеров и тридцать пять эсминцев, – и противники в лучших традициях морских баталий начала ХХ века обменялись первыми залпами тяжёлых орудий. Силы сторон были примерно равными, но колонна американских линкоров (крейсера и эсминцы держались с нестреляющего борта – в серьёзный разговор «больших дядей» подросткам лучше не лезть) оказалась в невыгодном положении. Японцы шли напересечку, ведя огонь всем бортом, на что американцы могли отвечать только из носовых башен, к тому же их головные корабли мешали стрелять концевым. Немедленно развернуться Кинкейд не мог – с правого борта в опасной близости скалилось пеной прибоя коралловое кольцо Мидуэя, – и командующий соединением «С» увеличил ход, огибая атолл и поворачивая вправо. Несмотря на не самый удачный дебют, Кинкейд не сомневался в себе и в своих моряках (в конце концов, у него было семь линкоров против шести японских). Он ещё не знал, что один «Ямато» стоит нескольких американских дредноутов…