Вторая колыбель - Игорь Ласьков

XXI

Через полтора часа после того, как ее нашли спасатели, Таня пришла в себя на больничной койке в реанимационной палате госпиталя Звездного. Она полностью осознавала, что находится в сознании, она слышала голоса, звуки шагов, чувствовала телом и руками мягкость постели, но… ничего не видела. Перед глазами был сплошной мрак, и Таня вскрикнула от необычности этого ощущения. На крик прибежала дежурная медсестра, и спросила, как она себя чувствует.

— Нормально чувствую, только не вижу ничего. Снимите повязку с глаз! — потребовала она.

— У Вас на глазах ничего нет, никакой повязки! — ответила медсестра.

— Как нет?! Почему я тогда ничего не вижу?! — запаниковала Таня.

— Успокойтесь, успокойтесь пожалуйста! Я сейчас позову доктора! — сказала медсестра, и побежала за ним. Не доверяя словам медсестры, Таня провела рукой по глазам. В самом деле, на глазах ничего не было. От предчувствия чего-то нехорошего у нее засосало под ложечкой и бросило в пот.

— Миссис Блэкмор? — раздался чей-то мужской голос.

— Да, а кто Вы? — спросила Таня.

— Я доктор Дэн Хоффман! — сказал голос. — Вы видите меня?

— Не вижу, ничего не вижу! — ответила Таня, сделав попытку приподняться. — Что со мной?

— Лежите, лежите, пожалуйста! — поспешил остановить ее доктор. — Мы еще не знаем, что именно с Вашим зрением, Вы только что пришли в себя, после того как Вас нашли спасатели на Сноу Хиллз. Теперь Вы в безопасности, в госпитале Звездного. Похоже, что все остальное в Вашем организме функционирует нормально. Вас полностью обследуют, и глаза в том числе. Я сейчас же вызову доктора Марцевича, это наш ведущий специалист-офтальмолог. Надеюсь, что все в конце концов будет в порядке.

От слов доктора Таня несколько успокоилась. Только сейчас она вдруг почувствовала, что здорово проголодалась.

— Я хочу есть! — сказала Таня.

— Отлично, у Вас быстро восстанавливается аппетит! Вы скоро встанете на ноги! — пообещал ей доктор. — Я скажу сестре, она принесет Вам поесть и покормит. Куриного бульона хотите?

— Не надо меня кормить, я ведь не безрукая! — заартачилась было Таня.

— Нет, конечно, но в вене Вашей правой руки торчит капельница. Так что первое время Вас будут кормить; по крайней мере, пока Вы не привыкните к своему новому состоянию, и не научитесь есть самостоятельно. Это не так просто, как кажется! — мягко осадил ее пыл доктор. — Полежите пока, сестра сейчас принесет вкусного бульончика с ножкой!

Доктор вышел, а Таня ощупала свою правую руку. И в самом деле, на сгибе локтя торчала игла капельницы, которую она раньше не чувствовала. Есть, не сгибая руку, действительно было бы затруднительно. Да и есть вслепую раньше ей никогда не приходилось. Должно быть, это в самом деле непросто. Что ж, придется привыкать, доктор правильно сказал. Таня вдруг почувствовала дикую усталость. От всех испытаний и волнений прошедшего дня она сильно устала и ослабла, и организм настоятельно требовал отдыха даже больше, чем питания. Таня почувствовала, что отключается. Последним проблеском мысли было… а как же она завтра поедет на работу незрячая?! Потом сознание померкло, и она провалилась в глубокий сон. Пришедшая с подносом медсестра было переполошилась; но, глянув на монитор системы жизнеобеспечения, датчиками которой была облеплена Таня, убедилась, что все в норме, и она просто спит.

XXII

"Ноев Ковчег-3", гигантская орбитальная станция, служившая перевалочной базой для людей и грузов, отправлявшихся на Марс и с него, парила на высоте 1200 км над Землей. Это была уже третья по счету станция с начала освоения Марса в 30-х годах 21-го века; первые две, отработав свой ресурс, были частично разобраны и утилизированы. Не подлежащие утилизации корпус и оборудование были сведены на низкую орбиту, вошли в атмосферу Земли, частично сгорели в ней, а несгоревшие части были утоплены в необитаемом районе Тихого океана. Сейчас же все напряженно ожидали падения осколков Фаэтона на Землю, что было куда опаснее падения останков станции. По расчетам специалистов NASA выходило, что осколки войдут в атмосферу на растоянии не менее 200 км от станции. По "Международному Уставу космической навигации" маневры уклонения станции при угрозе столкновения с космическими объектами надлежало производить только если сближение с объектом не превышало 100 км. Поэтому решили не менять ни скорости, ни орбиты станции. Любые крупные маневры такой махины были сопряжены с немалыми сложностями и неизбежно срывали график приема и отправки орбитальных и межпланетных челноков. И так пришлось отложить прием орбитального челнока с Земли, старт которого был намечен давно и пришелся на день падения осколков. Хоть специалисты NASA и божились, что станция будет далеко в момент их вхождения в атмосферу, чувство тревоги не покидало многих. У всех на памяти было, как NASA ошиблась несколькими месяцами раньше, при расчете траектории Фаэтона на большом удалении от Земли; и как школьник утер им носы, найдя их просчет. А сейчас все на станции замерли, напряженно ожидая пролета осколков. Радары постоянно прощупывали сектор неба, откуда ожидались осколки. Пока что на экране ничего не было, но они должны были появиться с минуты на минуту. Дальность обнаружения бортовых радаров станции была около 100 000 км; а скорость осколков, согласно измерениям марсианской станции после разрушения Фаэтона, чуть более 100 км/с. В зоне обнаружения радаров и до подлета к станции осколки будут всего чуть более 15 минут. И то, на максимальном удалении обнаружить на радаре можно было только самые крупные, диаметром более 20 м. Таких оказалось семь из семнадцати, и на экране они выглядели крошечными точками. Все остальные, диаметром более 5 метров можно будет различить, лишь когда они приблизятся на расстояние около 10 000 км. Более мелкие, размером менее трех метров, были вообще неразличимы для радаров станции. Для Земли такие мелкие осколки опасность представляли только в случае прямого попадания в дом, завод, или подобный объект. Но для "Ноева Ковчега" и его обитателей были опасны любые осколки крупнее мелкой горошины. Даже при ничтожной массе в граммы, но несущиеся с такой огромной скоростью, они могли изрешетить станцию, разгерметизировав ее, выведя из строя оборудование, поубивав и поранив экипаж. Оставалось только уповать, что NASA не ошиблась в своих расчетах.

— Вот они! — возбужденно ткнул в угол экрана пальцем оператор станции радиолокационного наблюдения. На экране появилась засветка — семь едва различимых быстродвижущихся точек, точно в том месте, где предсказала NASA. Тут же данные о координатах, количестве и скорости осколков автоматически были ретранслированы во все центры всех главных космических агенств мира. Суперкомпьютеры в этих центрах принялись обсчитывать полученные данные, выстраивая на их основе траекторию осколков. Получалось, с учетом прогнозов погоды в местах потенциального падения осколков, что большая их часть упадет на территорию США, в полосе шириной около 200 км, длиной от Канзаса до южной Калифорнии. Первоначально ожидалось, что они начнут падать значительно восточнее, начиная с Огайо; но сильные восточные ветры в стратосфере, скорее всего, снесут их значительно западнее, в менее населенные штаты, если не считать Калифорнию.