Фактор Z - Олег Гайдук

Он в этом поклялся самому себе, а самому отчаянному идиоту на всей североамериканской равнине было известно: Тони держит свое слово. Вот поэтому он и гнал на север, через высохшие озера, через пустынные автострады, потому что осталось ему совсем немного, а сделать надо было слишком многое.

«Плимут» съехал с кончившегося дорожного покрытия автострады. Перед ним расстилалась гладкая как стол соляная равнина высохшего дна. Великое Соляное Озеро, проклятая граница сказочного севера мормонских территорий, Неба-На-Земле, места, где каждый, живущий по заветам отцов Нового Салема, гарантирует себе почетное место на небесах.

Тони знал, чего стоят эти заветы: несколько сотен мужчин, женщин и детей колонии. Если место в раю надо оплатить кровью невинных, то пусть он вместе с поганым мормонским божком катиться ко всем чертям!

Он вдавил педаль в пол, и автомобиль рванул к границе Божьего Царства.

Впереди на брюхо сел старый буксир с красной полосой на ржавом, давным-давно прохудившемся корпусе. Правда, в окна палубной надстройки были вставлены новые стекла, а на радиомачте развевался черный, с белым силуэтом ангела Морония флаг. У дыры в корпусе стоял старенький пикап с тентованым кузовом, из которого торчал зачехленный пулеметный ствол. На облезлой голубизне старой краски виднелась свежий рисунок: черный квадрат с вездесущим Моронием.

— Они! — уверенно кивнул старый Джейб Маккой, подумал и добавил: — Сволочи!

Уж при жизни от него нельзя было услышать ничего, выпадавшего за рамки строгой самоцензуры. Тони мог бы удивиться, но у него просто уже не хватало сил. Он лишь мельком взглянул на Маккоя и вновь уставился перед собой. На старике была его вездесущая спецовка с множеством карманов, где вечно валялась какая-нибудь жизненно необходимая мелочь. Нынче же от нее мало что осталось: на груди спецовка была разорвана в лохмотья, а из-под них торчали выломанные ребра и свисали куски плоти.

— Ты их убьешь? — поинтересовался мертвец.

Тони промолчал, изо всех стараясь не смотреть на Джейба. Когда-то именно он приютил и выходил попавшего к нему молодого, наглого и самоуверенного контрабандиста.

— Зачем все это? Зачем умножать жестокость? — Старина Джейб с укором посмотрел на Тони, протянул было руку сжать его плечо, но в последний момент передумал и положил ее обратно на колено. — Не для этого я тебя приютил, чтобы ты снова убивал… Ведь мертвых кровью невинных не вернуть.

Пуля не выдержал, повернулся к Маккою, будто дернулся и процедил сквозь крепко сжатые зубы:

— Не ради тебя… вас всех я это делаю. Только ради себя — я не живу для мертвецов.

Джейб смерил его безразличным взглядом. Хмыкнул.

— А ты, Тони, разве не мертвец?

«Плимут» резко развернулся, взбил облако белой пыли и остановился перед буксиром, как раз рядом с пикапом. Тони вновь посмотрел на соседнее сидение: никого там не было.

В голове гудело, руки судорожно сжимались в кулаки, перед глазами все плыло. Пуля стукнул кулаком по рулю, до боли, до крови — стало немного легче. Он вышел из машины и двинулся к буксиру.

Внутри была полутемная комната, освещенная лишь керосиновой лампой. Под ней стоял обшарпанный стол, рядом — продавленный диван, чуть дальше стояла печка с примитивной плитой. Возле нее копошился мужчина в пропыленном черном пиджаке и шляпе. За столом обедали еще двое, в старом камуфляже и фермерских кепках. У стены стояли две винтовки и рюкзак. Не успел Тони подняться по невысокой лестнице, как уже все трое, словно по команде, уставились на него.

— Обедать будешь, путник? — Мормон в черном смотрел на него, положив большие натруженные ладони на изрезанную столешницу.

Тони был голоден, но то был голод совершенно иной природы: горячей похлебкой и вареным мясом его вряд ли можно утолить.

— К югу отсюда погибла колония. Я хочу знать, кто это сделал.

Один из сидящих за столом кашлянул и отодвинулся от него. Массивный, бородатый и опасный. У него в кобуре покоился револьвер, хромированная блестящая рукоять и щечки из полированной слоновьей кости. На плечо у него была нашита эмблема: черный квадрат с белой перевернутой пентаграммой. Еще один мормон.

— На все воля божья, путник. Он наказал еретиков и нечестивцев, и не нам судить его. А то, что погибли невинные, что ж… я скорблю вместе с тобой, но длань господа тяжела.

Тяжела? Правая рука Тони внезапно засвербела, да так, что он едва заставил себя сдержаться.

— Значит, воля божья? — От наркоты он еле ворочал языком, но соображал на удивление ясно. — Хищники — это по воле божьей?

Мормон пожал плечами.

— Неисповедимы пути господни, и не нам осуждать орудия господа.

Тони посмотрел на него чуть наклонив голову.

— А пуля в голове — это тоже воля божья?

Второй сидящий за столом, мелкий, похожий на крысу, скривился в подобии ухмылки. Утер рукой жирные усы и откинулся на спинку стула.

— Иногда божьей воле необходимы руки человечьи… — Он нахмурился. — Кажись, я знаю тебя, путник, а? Не ты ли Тони Синтаро, аризонский убийца по прозвищу Шальная Пуля?

— Мою пулю надо заслужить, мормон… И твое лицо мне знакомо, Джо Пистон! Правда, мы в последний раз виделись много западнее. Какими ветрами тебя занесло сюда? Чего-то раньше за тобой святости не слишком наблюдалось. Особенно, это могут отметить Линдсеи из Джейкобстауна. Или и такие тяжкие грехи списываются на святой земле?

Пистон побагровел, оскалился и стал еще больше похож на крысу. Он стал медленно подниматься из стола, но Тони смотрел не на него, а на мормона у печки, чьи руки медленно поползли под столешницу.

Когда-то у Тони был напарник: Индеец Хоуп, который верил, что его верная наваха приносит ему удачу. Когда Индейца убили в Техасе, наваха перекочевала к Тони. Он не верил в ее чудодейственные свойства, но не мог не отметить невероятную остроту лезвия, его стремительность, с которым оно резало и протыкало плоть. Прямо, как сейчас, когда со змеиной ловкостью Тони вонзил наваху в ладонь мормону, пригвоздив ее к столешнице.

Бородатый рванул руку к поясу, к револьверу Дак-Дака, правда, ему не доставало ни его скорости, ни реакции. Тони успел первым. Пуля калибром 9 миллиметров вошла ровненько тому меж бровей. Мозги брызнули на стену, и мормон, смешно дрыгнув ногами в воздухе, опрокинулся за диван. Вторая пуля раздробила кисть Пистону, когда тот пытался извлечь револьвер из поясной кобуры.

Тони не любил больших пистолетов, которые наводили его на мысль о компенсации сексуальной слабости владельца. Небольшой компактный «Глок», который легко прятался в плечевой кобуре под жилеткой из мягкой кожи, создавая обманчивое впечатление безоружности. Специальная пружина — личное изобретение Тони — чуть ли не сама вбрасывала пистолет в ладонь.

Пистон верещал на высокой ноте, баюкая раненую руку. Мормон у печки, несмотря на прибитую к столешнице ладонь, второй рукой он пытался приладить обрез на предплечье. Третья пуля закончила его страдания. «И невинным откроется путь в вечность…»

Остался одни Пистон. Округлившимся от страха глазами он следил за Тони. Тот извлек из столешницы свою верную наваху, склонился над техасцем.

— Прошу, не убивай…

Кровь кипела, билась набатом в висках. Пуля склонил голову набок.

— Скажи, они тоже об этом просили?

— Кто… кто просил? Я… я ничего не делал.

— Дак-Дак, Джейб Маккой, Сирена Маркус… — Он называл всех тех, кого встретил тогда, в пустой колонии, мертвых, плавающих в собственной крови. Крови невинных. — И невинным откроется путь в вечность…

Джо Пистон начал плакать.

— Прошу, Тони, не надо. У меня жена… дети… Я, может быть, и не слишком хороший человек, но хоть кого-то сделал счастливыми.

— Тогда дьявол постучится и в их дверь. Среди названных мною были и дети, а старина Джейб за всю свою жизнь не обидел и мухи. Они тоже — невинны. Как говориться в вашей книге: око за око, зуб за зуб. Как думаешь, смерть твоей семьи искупит кровь невинных?

— Нет, прошу тебя. Я… мы не виноваты. Это все отец Томас — он нам приказал. Ты же знаешь, откровения пророка-президента равны воле божьей. Мы не могли ослушаться. Моя семья, мои дети…

— Отец Томас, говоришь?

— Да-да, Томас Холдстеп. Он не мог вас всех простить. Да, за то, что отказались от высшей милости: жизни на не тронутых чумой землях. Те, кто пришел извне, из царства проклятой полусмерти, отказался от жизни в царствии святом! Это было немыслимо для правильных мормонов… Мормонский боженька — это не добрый дядюшка Фрэнки с конфетками в кармане. Да и пророк-президент, этот хренов Глас Божий не любит, когда от его даров отказываются… Поэтому он и приказал вас всех убрать. Он сказал, что ему было откровение. Я никогда в эту хрень не верил, но ты не знаешь, как Холдстеп умеет убеждать… А чтобы замести следы, пророк-президент приказал купить у охотников парочку дьяволов. Ты же знаешь: они едят и мертвую плоть… Они должны были убрать все следы. Подумаешь, еще одна колония, разоренная мертвяками… Только ты вряд ли сумеешь к Холдстепу подобраться, его и день, и ночь охраняет святая гвардия — сущие фанатики, а его резиденция в Новом Салеме — это настоящая крепость…