Ричард Длинные Руки – курфюрст - Гай Орловский

Принц бросил резко:

— Пойдемте, сэр Корибер. А этот… пусть пожинает то, что посеял!

Они прошли мимо, придворный намеренно задел меня краем плаща, что считается оскорблением и достаточно для вызова на поединок, но я сделал вид, что не заметил. Итак, принц Роднерик — явно враг, но вовсе не потому, что сейчас погавкались. И не из-за той смазливой дурочки. Чем-то ему не нравится противостояние с Гиллебердом, хотя вроде бы мог отличиться, возглавив войска вартгертцев…

Глава 10

По аллее в мою сторону весело, именно весело, идут двое пышно одетых придворных, румяные и всем довольные, а когда приблизились, мощно и просто здорово пахнуло вином.

Оба уставились с любопытством, один сказал беспечно:

— Ого, какой здоровенный!.. Это он выбил зубы сэру Скотту?

Второй сказал с пьяной лихостью:

— Я бы сам их выбил. Если бы меня тронули… Или тебя!

Первый чуть-чуть поклонился, да и то едва удержался на ногах.

— Сэр… к вашим услугам Карл Теодор Кёрнер и Отто Людвиг. Он Карл, а я Отто…

Второй возразил:

— Ты чего? Это я Отто!

Первый спросил с сомнением:

— Ты уверен?.. А чего тогда к моей жене ходил, если не ты Карл?

Второй вздрогнул:

— Правда? Может быть, я и в самом деле Карл…

Оба захохотали, очень довольные, хлопали друг друга по плечам и спинам. Не оглядываясь, я видел, как из той же боковой двери в стене дворца-замка вышел человек в оранжево-черном, к нему подошли трое дворян, но он покачал головой и быстро направился в мою сторону.

Я обернулся.

— Сэр Джонс?

Клифтон коротко и очень по-деловому поклонился.

— Его Величество просит посетить его в личных покоях. Если ваша светлость позволит, я провожу.

— С превеликим удовольствием!

Сэры Карл и Отто моментально посерьезнели, уловив такие непривычные слова из королевских уст, как «просит» и «в личных покоях», а я пошел за Клифтоном, что идет уверенно, готовый и оттолкнуть с пути зазевавшегося придворного, что значит, точно не из простолюдинов, об этом говорит не только «сэр», но и уверенные манеры и твердый шаг.

На этот раз прошли через зал вдоль стены за спинами тех, кто наблюдает за танцующими, дальше двигались узким коридором, больше похожим на суставы ревматика: изломанным и раздутым на изгибах, зато в таком, как легко догадаться, удобно отбиваться от внезапного нападения.

Могучие часовые с короткими мечами в ножнах молча подтверждают, что я прав, король выбрал личные покои со знанием дела в самом защищенном месте.

Сами покои обставлены с варварской роскошью, хотя мне показалось, что Фальстронг к этому отношения не имеет. Ну налепили везде золота на стены, ну и налепили, ну стол с золотыми ножками, ну и пусть, мужчина на такие мелочи внимания не обращает, а настоящий король — тем более.

— Садитесь, сэр Ричард, — пригласил он и указал на кресло. — Не удивляйтесь нашим пирам и танцам. После тяжелых лет народу необходимо веселье.

— Я понимаю, Ваше Величество. Кстати, у вас их не так уж и много пируют.

Он удивился.

— В самом деле?

— Видели бы вы Сен-Мари, — пояснил я.

Он спросил заинтересованно:

— И что там?

Я сказал с тяжелым вздохом:

— Они живут пирами! Как будто… Я даже не знаю… Голодали, что ли? Так нет же, край всегда был богатый.

— И трудностей не было, — переспросил он с удивлением, — а веселятся, как будто последний день живут? Да, это понять трудно.

Я опустился в кресло, Фальстронг чуть наклонился из своего, впиваясь в мое лицо быстрыми и очень живыми глазами.

— Что на самом деле привело вас к нам, сэр Ричард? Я теряюсь в догадках. И все мои советники ломают головы.

Я криво ухмыльнулся.

— Неужели безуспешно?

— Представьте себе!

— Гнать таких из советников, — ответил я. — У меня же все на лбу написано. Льстят вам, Ваше Величество. Мол, они не догадались, а вот вы сразу…

Он чуть растянул губы в осторожной улыбке.

— Да у меня только предположения. А вы либо укрепите их, либо развеете. А я скажу, что именно так и думал.

Я вздохнул.

— Ваше Величество, я предпочел бы прибыть в ваш стольный град именно на танцы. Увы, государственные дела не оставляют времени даже на утехи…

Он отшатнулся в удивлении.

— Совсем?

Я вяло поморщился.

— Ну, не считать же служанок, прачек, белошвеек, фрейлин… нет, фрейлин не трогаю, ну их, лучше уж кухарки…

Он понимающе кивнул.

— Да, кухарки лучше. Есть за что взяться. Сам не люблю изящных. Значит, какие-то сложности?

— Увы, — сказал я. — Здесь уже знают, что я еще и фюрст, в мои владения отныне входят острова в океане, их несколько сотен! Сейчас спешно строится огромный флот, мы покорим мир… и вы сделали очень мудрый шаг, прислав столь представительное посольство и предложив помощь…

Он слушал внимательно, кивал, когда я хвастался, лишь чуть нахмурился, едва я упомянул, что предложил помощь, его посол на самом деле говорил не о помощи, а об участии в некоторых проектах, естественно, взаимовыгодных, это несколько другое…

— В общем, — закончил я, — в самое неподходящее время, когда все мое внимание и все силы сосредоточены в Сен-Мари… и не просто в Сен-Мари, а на дальнем его побережье, где та самая грандиозная стройка… в мою Армландию, где я гроссграф, с тыла вторгся король Гиллеберд из Турнедо!

Он вздрогнул, его глаза расширились, и в молчании он смотрел на меня долго и внимательно. Я видел, как в его мозгу прокручиваются сотни вариантов ответа.

— Да, — произнес он медленно, — это в самом деле новость. Хотя мы и граничим с Турнедо, однако их королевство вытянуто, как большая толстая рыбина, мы касаемся хвоста, а ваша Армландия — головы. Потому эти новости до нас еще не дошли…

— Да, — согласился я, — он долго и умело сосредотачивал большую массу войск у своих южных границ, как вы образно сказали, у головы, а потом внезапно и без предупреждения… без объявления войны!.. перешел границу и ускоренным маршем двинулся в глубь моих земель!

Он подумал, осторожно взглянул на меня, помолчал, я видел, как выбирает из всех ответов самый осторожный, никто не хочет быть втянутым в чужие неприятности.

— И что вы намерены предпринять? — спросил он.

— Дать отпор, — ответил я твердо.

— Как?

— Еще не знаю, — сказал я откровенно. — Надеюсь, мудрость Вашего Величества окажет мне добрую услугу и поможет в моих делах!

Он чуть наклонил голову, не сводя с меня оценивающего взгляда.

— Говорите вы хорошо, — произнес он. — Вроде бы грубо и по-солдатски, но в то же время умело льстите, что значит, вы не только великий воин, каким слывете, но уже знаете, как завоевывать расположение людей, влиять на них и управлять ими.