Двухколесное счастье (СИ) - Изольда Рыбкина

— Ну Аська! — Ника расстроенно подкатывает глаза. — Я надеялась, ты подумаешь и откажешься от этой идеи…

— С чего бы мне отказаться!? — равнодушно веду плечами, будто не понимаю, о чем она говорит.

— Как это «с чего»? Разве вы с Давидом…

— Мы с Давидом — что? У меня Давидом ничего нет, не было и не могло быть никогда! — мне хочется поставить точку в этом вопросе, чтобы больше не слышать от подруги напоминаний о нём. — Мы слишком разные. И у нас совершенно разные… Да всё у нас разное!

— Что-то случилось, что ты так говоришь, да? — Ника заглядывает в глаза, пытаясь там прочитать то, что я никогда не произнесу вслух.

— Случилось то, что мы с Давидом не пара. И наша случайная встреча вообще не должна была произойти.

— Ладно, — вдруг вспыхивает подруга, — Давид тебе не пара. А Марио — пара?

Странно, но у меня ни разу не возникло такого вопроса. Как-то априори я считала, что Марио мне ровня. Сейчас я задумалась: у итальянца ведь тоже довольно обеспеченная семья, наверняка там тоже свои устои… Но почему-то сейчас я вижу его одним из многих. Одним из всех остальных. Тех, в числе которых нет только Давида… Да, я не подхожу одному только Давиду в целом свете. Все остальные, кем бы они ни были, кое-как вписываются. Всё потому, что они все не ОН.

— Ник, напиши адрес, — игнорируя вопрос и возмущенный взгляд, протягиваю ей листок и вхожу в аудиторию, которую открыли нам как раз перед самым звонком на занятие.

24

Сильные руки снова сомкнулись на моей талии. Меня крепко прижимают спиной к торсу. На этот раз я чувствую всё еще острее. Этот сон повторяется. Только теперь я абсолютно уверена, кто так заботливо и уверенно меня обнимает.

Давид.

Я чувствую его парфюм, который проникает в каждую клеточку моего тела. Я вижу его кисти, пальцы, которые уже не смогу спутать ни с какими другими. Мне безумно хочется посмотреть в его глаза… Услышать свою имя из его уст. Прямо сейчас.

— Давид, — шепчу я, задыхаясь от нетерпения. — Давид…

Я жду, что он повернется. Вернее — меня повернет к себе лицом. Но вместо этого происходит то, чего я совсем не хочу. Хватка на талии ослабевает. Я уже не чувствую прикосновения ладоней. Хочу схватиться за ускользающие руки, но не могу пошевелиться. Меня охватывает паника — я всем своим существом чувствую, как теряю Давида. Он уходит.

— Давид! — кричу изо всех сил, но голоса не слышно. — Не уходи! — задыхаюсь этим криком.

И просыпаюсь.

Подушка под моей головой мокрая. По моим щекам стекают слезы, а горло словно сжато спазмом. Сердце заполошно колотится, и в голове сплошной шум, в котором по-прежнему звучит этот немой крик «Не уходи!».

Лежу, пытаясь восстановить дыхание и заодно понять — что это было сейчас.

Неужели я могла влюбиться в Давида?

Рассматриваю идеально ровный потолок, над которым профессионально поработал дядя Аваг, и пытаюсь понять, что же твориться со мной в последнее время. Что может значить этот сон? И почему я так остро отреагировала на уход парня?

С самой первой нашей встречи Давида было очень много в моей жизни. Он либо вживую находился рядом, либо его присутствие ощущалось через разговоры бабушки о нем и мои негодующие мысли.

Да-да, он ведь меня ужасно раздражал первое время! Как же так вышло, что тот, от кого пыталась отделаться всеми способами, покинув меня наконец, сделал такой несчастной?

«С армянами еще не хватало связываться», — вспоминаю я свои мысли, когда пыталась одернуть себя, находя Давида красивым. С первых мгновений я зависла на его глазах, всматриваясь в которые замечала каждую деталь: закрученные ресницы, маленький шрам над левым веком, несколько волосков посередине лба между бровями. И зачем я только всё это запомнила?

А он ведь мне всегда нравился внешне. Останавливала его национальность. И что теперь? Теперь я понимаю, что он слишком хорош для меня… Давид умный, добрый, спокойный и терпеливый, ответственный. Он никогда не даёт пустых обещаний и умеет решать проблемы.

Может быть я поторопилась на этот раз оборвав наши отношения? Может стоило хотя бы попробовать?

И тут я вспоминаю Мариам Генриховну… и сестру Каринэ. Нет, семья у него очень хорошая. Наверное… Папа, по крайней мере, казался приветливым. Бабушка и Лали тоже произвели приятное впечатление. Но вот, судя по всему, настроение задают вовсе не они.

Мариам Генриховна никогда не примет меня. А если даже такое чудо и случится, то старшая сестра точно жизни не даст.

Стоп. Какой жизни? Куда меня не примут? Это ж надо так размечтаться!

Да Давид вчера уехал. И всё. Ну, может и была у него симпатия ко мне. Но после нашего вчерашнего разговора от него ни слуху ни духу. А ведь он обещал, что поможет с обоями…

Как ни горько это признавать, но отшила я его вчера настолько беспощадно, что о возвращении парня можно забыть навсегда.

Проглотив ком накативших слёз, я решительно встала с постели и направилась на кухню. Быстрым автоматическим движением поставила чайник и не дожидаясь, когда он закипит, полезла в шкаф. На верхней полке лежал небольшой пакетик с шоколадными конфетами. Чтобы достать его, понадобилось подставить табурет, но мне хотелось поскорее схватить запретную радость. Подпрыгнув несколько раз, всё-таки смогла подцепить край целлофана — пакет шмякнулся прямо мне на голову. Больно.

Но не больнее, чем то, что творилось сейчас у меня внутри.

Дрожащими руками разрываю шелестящую обертку и запихиваю конфету в рот целиком. Мне нельзя их. Диабет не простит мне такую вольность. Но я, прожевав первую, быстро заталкиваю в себя вторую, словно вор, боясь, что меня поймают. Да, мне будет плохо. Придется пить таблетки. Но мне сейчас просто необходимо это сделать.

И правда, душевная боль немного стихает, когда у меня начинается головная и тошнота.

Ругаю себя и глотаю таблетки. Обычно я стараюсь не злоупотреблять ими — соблюдаю диету, исключаю то, что имеет высокий гликемический индекс. Это, в принципе, несложно, да и я уже привыкла. Даже заставила себя полюбить те продукты, которые должны преобладать в моем рационе. Однако бывают у меня моменты, когда происходят вот такие срывы. Хочется забить на все запреты и есть то, что действительно люблю, а не то, что разрешили врачи…

***

Когда моё состояние нормализуется,