Пробуждение каменного бога - Филип Фармер

Глик улыбнулся и сказал:

— Ты забыл, наверное, что еще собирался отправиться на юг, чтобы установить, существует ли там твой род. — Он застучал по мембране и, выслушав ответ, сказал, — Вурутана решил, что тебя следует доставить в город моего народа, — проговорил он. — Вуггруды тебя проводят.

Он заговорил с вождем, который, казалось, сначала воспротивился. Но Глик принялся настаивать писклявым голосом, потом потряс своим кулачком и заверещал. Гигант угрюмо покорился: Улисса проводили вниз по ступенькам и вывели из зала. Как только они оказались в тоннеле, он облегченно вздохнул.

— Глик, а что с Авиной и моими людьми?

— А-а-а… Они пойдут на обед вуггрудам, конечно.

Он заговорил с гигантом, который буквально взревел от смеха. Потом Глик сказал:

— Ладно, не всех твоих людей убьют. Во всяком случае, не сразу. Некоторых возьмем с собой и забьем по мере надобности.

Улисс вздохнул. Он хотел попросить, чтобы Авину захватили с ними. Мысль о том, что ему придется увидеть, как проламывают ей череп и разрывают на части тело, заставила его содрогнуться от подступившей рвоты. Было бы проще, если бы ее оставили и ему не пришлось это видеть. Но, с другой стороны, оставалась возможность бежать, пусть сейчас чрезвычайно слабая. Если она останется, — для нее все потеряно. С ним она может выжить.

Но Глик его ненавидит и сделает все наперекор. Попроси он взять Авину и можно быть уверенным — ее оставят. Или, еще хуже, Глик, зная о привязанности к ней Улисса, может тут же забить ее перед его глазами.

Он должен воспользоваться любой возможностью. Нельзя больше держать язык за зубами.

— Глик, — произнес он, — кажется, ты пользуешься здесь известным авторитетом, как представитель Вурутаны, кто бы он ни был. Как ты посмотришь на то, чтобы взять Авину с собой?

Глик усмехнулся и промолчал. Потом, когда они почти достигли конца тоннеля, он проговорил:

— Ладно, посмотрим.

Он хотел помучить Улисса неизвестностью. Пусть. Улисс может и подождать. Все равно он не в силах сделать ничего больше.

Когда вошли в пещеру, Глик приказал, чтобы Улисса поместили рядом с Авиной. Сделав это, он осклабился и Улисс понял, какое тот получает удовольствие при мысли об их полной страданий и мук беседе.

Как только Улисс оказался рядом с Авиной он осторожно произнес:

— Используем первый же шанс. Заберись в мой карман и вынь нож.

Он увидел Глика, который на противоположном конце комнаты говорил что-то своей жене, и та смотрела на них и плотоядно улыбалась.

— Я прильну к тебе ближе и сделаю вид, что говорю, а ты залезь в мой карман, достань нож и открой лезвие. Знаешь, как? А потом займись веревками.

Он ухитрился приблизиться и наклонить к ней голову, двигая губами, будто что-то шепча. От нее несло потом и ужасом, она дрожала.

— Даже если они не заметят, если я смогу освободить твои руки, что мы сможем сделать против них? — сказала она, кивнув на гигантов.

— Нас накрыли, — сказал он.

К ним направлялся гигант, Улисс похолодел. Но вуггруд выказал полное безразличие и уселся напротив. Лучшее, что мог пожелать Улисс, так это вжаться в стену. Вскоре громадная голова поникла, и гигант захрапел, разразившись раскатами далекого грома. Остальные легли спать, за исключением одного, который стоял у входа. Тот, однако, казалось, ни капельки не интересовался пленными. Да и зачем ему? Они все слишком устали и были такими маленькими, а он стоял между ними и внешним миром.

Тем не менее, Улисса беспокоили Глик и Гуак. В любой момент каждый из них мог вспомнить о ноже и пойти отнять. Он не мог их видеть, но это вовсе не значило, что они не могли видеть его. Улиссу не нравилось, что Глик жаждал насладиться его страданиями.

Но Глик не приходил. Возможно, они с женой решили вздремнуть перед началом тяжелого путешествия. Во всяком случае, Улисс горячо надеялся на это.

Поскольку никто их не видел, Авина работала быстро. Она перекатилась к нему спиной и залезла в его карман. В такой ситуации ее женская гибкость и проворство рук и ладоней служили немалым подспорьем. Она сплела свои пальцы вокруг ножа и медленно потащила. Потом она вытолкнула его на свет и, когда нож чуть звякнул, они оба окаменели. Великан зевнул во весь свой рот и на мгновение поднял голову. Храп прекратился. Улисс подумал, что его сердце ушло в пятки. Но голова великана снова упала на грудь, а похрапывание и свист возобновились.

Авина нажала кнопку, выскочило лезвие. Через десять минут неуклюжих попыток кожаные ремни были перерезаны. Улисс помассировал запястья и разработал руки, чтобы возобновилось кровообращение. Затем, не спуская глаз с часового, который демонстрировал им свой звериный профиль, Улисс перерезал путы Авине.

Следующий шаг был критическим. Если часовой увидит, или если летучие человечки не спят, поднимется тревога. Что могли сделать два слабых пленника с окружавшими их гигантами?

Он шепнул Авине, чтобы она тихо пробиралась вдоль стены. Он медленно следовал за ней, пока спящий перед ними гигант не закрыл его от взора часового. Между тем Авина резала путы соседнего вуфеа. Тот отправился освобождать следующего. И так далее. Когда освободили десяток, нож перешел обратно к Улиссу. Ушло слишком много времени и стало слишком поздно освобождать каждого.

Авина переслала нож по цепочке, а также передала его инструкции. Ни он, ни она не могли видеть летучих человечков, но соседний вуфеа сказал, что те сидят на корточках подле стены, прижав голову к коленям. Было похоже, что они спали.

Факелы почти потухли, а огонь у входа погас давным-давно. Через некоторое время вход, а потом и сама пещера погрузились в серый полумрак. В любой момент часовой мог разбудить сменщика. Или разбудить по приказу всех разом.

Авина вложила нож в руку Улисса и прошептала:

— Они говорят, что готовы.

Он окинул взором спину гиганта. Часовой почесывал свою спину кончиком прутика и смотрел на отверстие. Луки, стрелы, копья, ножи, бомбы и поклажа пленников были сложены у входа. Оружие гигантов лежало на полу рядом с ними.

Он поднялся медленно и осторожно, стараясь наверняка остаться скрытым за вуггрудом, если вдруг часовой обернется. Он подкрался к нему, держа нож острием к себе, и одним ударом перерезал гиганту сонную артерию. Хлынул фонтан крови, хрипы перешли в клокотание и его голова упала к ногам Улисса. Тот поднял копье и, зажав окровавленный нож зубами, побежал к часовому у входа.

За ним, как он и надеялся, остальные похватали копья и мечи своих тюремщиков и применили их для смертоносного действия.

Один из раненых гигантов вскрикнул. Часовой опустил прутик и обернулся.

Улисс воткнул копье ему в живот, но то вошло не слишком глубоко. Видимо, удар оказался недостаточно резким, да и живот вуггруда был защищен многодюймовым слоем меха и массивных мускулов. Он весил, наверное, фунтов пятьсот пятьдесят, а то и больше. Гигант вынул копье, отпустил назад, потом оттолкнул его и напал на Улисса. Человек вцепился в копье и отпрыгнул. Ему ничего не оставалось делать, как бороться с вуггрудом. К счастью, часовой был безоружен.