Дядюшка Наполеон (пер. Н.Кондырева, А.Михалев) - Irag Pezechk-zod
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы совершенно правы. Но позвольте, я объясню вам на ухо.
– Молчать! На ухо запрещено!
Асадолла-мирза, с трудом сдерживая смех, почесал затылок и сказал:
– Да, но как бы мне вам растолковать… Сан-Франциско – это такой город… Очень большой город…
– Молчать! Приберегите ваши уроки географии для кого-нибудь другого! Я сам знаю, что Сан-Франциско – большой город, расположенный в Европе… Ну а дальше-то что? Отвечайте!
– Моменто! Нам не столь уж важно, в Европе или в Америке находится Сан-Франциско, но главное, что это – порт… И поскольку корабль Дустали-хана не мог благополучно швартоваться в этом порту… Дело в том, что корабль был в аварийной ситуации, а от порта тоже остались одни развалины…
Воплии Азиз ос-Салтане прервали рассказ Асадолла-мирзы:
– Заткнись! Князь голозадый! Так тебя сейчас двину, что собственными зубами подавишься! – И она разразилась неправдоподобно горестными рыданиями.
Сыщик подошел к ней:
– Ханум, я понимаю вашу скорбь, но прошу, потерпите еще немного. Убийца от меня не скроется!
– Воздай вам господь за вашу доброту, господин инспектор, но… я… я… уж совсем духом упала. Я твердо знаю, что убийца моего несчастного мужа – этот самый князь Он с давних пор, еще когда виды на меня имел, мужа моего терпеть не мог.
Асадолла-мирза так и подпрыгнул:
– Моменто! Вот уж действительно моменто! Это вы о ком говорите, ханум? Я имел на вас виды?!
– Известное дело… А ну посмотри мне в глаза своими бесстыжими буркалами и скажи – разве ты за мной не ухлестывал?!
– Господи спаси! Да чтоб мне тем самым кухонным ножом оба глаза выкололи!
– Я сейчас в рожу твою наглую плюну! Разве еще когда мой покойный первый муж жив был, ты на меня не поглядывал? А когда бедняга уже при смерти лежал, разве не ты меня в коридоре поцеловал?
– Да я бы скорее самовар раскаленный поцеловал, чем тебя!
Азиз ос-Салтане бросилась на Асадолла-мирзу, но сыщик и дядюшка Наполеон встали между ними. Поднялся невообразимый гвалт, кричали все, но пронзительный голос Азиз ос-Салтане был громче всех:
– Господин сыщик!… Он, он убил моего мужа!… Я знаю, сведения у меня есть верные! Это он, князь голозадый, мужа моего порешил! С виду про него и не подумаешь, а он – убийца! Убийца! Зверь!… Я даже знаю, куда тело моего мужа закопали!
Крик Теймур-хана заставил всех вздрогнуть.
– Молчать! – Вплотную подойдя к Азиз ос-Салтане, сыщик тихо произнес: – Ханум, эта минута может стать критической!… Вы сказали, что знаете, куда убийца спрятал труп вашего мужа?
– Да, да! Знаю!
– Почему же вы до сих пор мне об этом ничего не говорили?
– Потому что сначала арестуйте убийцу!… Чтобы он от вас не убежал!
– Молчать!… Где труп? Быстро, немедленно, срочно, точно!
– В саду его закопали!
Дядюшка Наполеон взревел:
– Ханум, постыдились бы! Что за чепуху вы несете?!
– А вы… молчать! Пойдемте в сад!
Сыщик проворно ощупал карманы Асадолла-мирзы, выясняя, не прячет ли тот оружие, и заявил:
– Вы арестованы! Без моего разрешения не имеете права делать ни шага! Молчать!
Вслед за Азиз ос-Салтане мы все отправились в сад к огромному кусту шиповника необыкновенной красоты, который дядюшка Наполеон любил больше всего и, наверное, больше всех на свете.
Приглядевшись, я различил за ветвями самшита прятавшегося там отца. С дьявольской усмешкой он наблюдал за развитием подготовленных им событий. Но я в тот момент держал за руку Лейли, и все остальное потеряло для меня важность. Азиз ос-Салтане топнула ногой оземь и заявила:
– Дустали закопали под этим шиповником!
Сыщик властно приказал Маш-Касему:
– Лопату и мотыгу!
Маш-Касем испуганно покосился на дядюшку. А дядюшка с пеной на губах яростно схватил сыщика за воротник и закричал:
– Вы что это задумали? Хотите мой шиповник выкорчевать?!
Теймур-хан вырвался из дядюшкиных когтей и заорал:
– Молчать! Выполняйте мой приказ!… Получено абсолютно четкое показание!… Лопату и мотыгу! Быстро, немедленно, срочно, точно! Совершенно ясно, что тут недавно копали!
Дрожа от гнева, дядюшка пригрозил:
– Если вы только дотронетесь до моего шиповника, я вам мотыгой голову размозжу!
– Ах вот как?! Прекрасно!… Убийство… сокрытие трупа… препятствия, намеренно чинимые в ходе расследования… оскорбление должностного лица и нанесение ему телесных повреждений при исполнении служебных обязанностей… а теперь и подготовка к убийству представителя закона… Молчать! С этой минуты вы тоже под арестом!… Молчать!
Сыщик нагнал на всех страху. Побледневший Шамсали-мирза взял дядюшку за руку и заставил сесть на каменную скамейку. В наступившей тишине инспектор повернулся к Маш-Касему:
– Молчать! Где мотыга?
– Э-э-э… Зачем мне врать?! До могилы-то… Нужно, чтоб сначала мне мой хозяин приказал, тогда и принесу…
Сыщик взбеленился:
– Что? Моего приказа тебе недостаточно?… Убийство… Сокрытие трупа… уклонение от выполнения приказов представителя…
Стук в ворота прервал его. Инспектор вздрогнул и прижал палец к губам:
– Молчать! Всем молчать! Дышать запрещается!… Открывай ворота, но очень медленно!… Если подашь хоть малейший знак, пеняй на себя!
И он на цыпочках двинулся к воротам вслед за Маш-Касемом. Едва большие ворота чуть приоткрылись, как сыщик весь подобрался, словно готовясь прыгнуть на входящего. Но увидев, кто это, он выпрямился и закричал:
– Болван! Кладезь тупости! Где тебя до сих пор носило?
Вошедший был одет в потрепанный штатский костюм. Он щелкнул каблуками и, вместо того чтобы по-человечески поздороваться, приложил руку к шляпе с полями:
– Здравия желаю!
Теймур-хан несколько минут пошептался у ворот с этим человеком, затем вместе с ним подошел к примолкшей толпе допрашиваемых.
– Молчать!… Распоряжения моего помощника, практиканта Гиясабади выполнять так же беспрекословно, как мои собственные!
Маш-Касем с волнением устремился к новому гостю:
– Вы из какого Гиясабада будете? Из того, что под Кумом?
– Да. А что?
– Добро пожаловать! Я любому, кто из Гиясабада, рад сердечно! Я сам ведь оттуда родом!… Как здоровьечко?… Поживаете-то как? Не болеете?… Радость-то какая! А где вы в Гиясабаде…
Окрик побагровевшего от злости сыщика не дал ему договорить:
– Молчать! Вместо того чтобы языком молоть, принеси своему земляку мотыгу!
– Господин начальник, чего мне врать?! До могилы-то… Мотыга у нас сломалась, я ее чинить отдал!
Сыщик с ядовитой улыбочкой процедил:
– Поразительно! Поразительно! Значит, сломалась мотыга, чинить отдали?… Не иначе как пробки в ней перегорели, да? Отвечай! Быстро, срочно, немедленно, точно! Отвечай! А может, у нее маятник оторвался? А?
– Ей-богу, зачем мне врать?! Я грамоты не знаю, мне вас и не понять… У нее посредине… то есть сбоку… Вот, скажем, это мотыга, да? А там, где железяка к палке крепится… Здесь, значит, сама железяка, а тут вот палка…
– Молчать! Той бы палкой да тебя по башке! Издеваешься?! Молчать!…
Дядюшка собрался вмешаться, но не успел еще сказать ни слова, как сыщик опять заорал:
– А вы… молчать! Практикант Гиясабади! Наверняка у них в сарае есть мотыга. Беги, принеси!
Шамсали-мирза хрипло запротестовал:
– Инспектор! Это нарушение неприкосновенности жилища и посягательство на частную собственность! Вы понимаете, что вы делаете?!
– Молчать! Когда ваш брат посягал на неприкосновенность личности несчастного, безвинно убиенного, он об этом не думал? Молчать!
Асадолла-мирза крикнул:
– Моменто, моменто! Он же вполне серьезно приписывает мне убийство этого ишака, провались тот пропадом вместе со своей неприкосновенностью!
И снова последовал окрик:
– Молчать!
Практикант Гиясабади, который, не обращая внимания на протесты присутствующих, отправился на поиски мотыги, вернулся и щелкнул каблуками:
– Докладываю: дверь сарая заперта!
Сыщик протянул руку к Маш-Касему:
– Ключ!
– Ей-богу, зачем мне врать… Ключ от этого сарая…
– Может, в ключе тоже пробки перегорели и его тоже отдали в починку?
– Нет, господин сыщик, нет! Зачем мне врать?! Этот ключ… то есть, доложу я вам, ключ этот… упал в бассейн… Как я ни старался багром его оттуда вытащить, не получилось.
Инспектор Теймур-хан с перекошенным лицом сверлил глазами Маш-Касема, а тот так же невозмутимо продолжал:
– Сами же знаете, ключ, он ведь махонький, его багром не подцепишь… Если хотите, я принесу лонг[16], пусть господин Гиясабади слазает в бассейн и его выудит… День нынче, как я погляжу, не больно жаркий, может, земляку моему…
– Молчать!… Убийство, сокрытие трупа, оскорбление должностного лица и нанесение ему телесных повреждений при… – Внезапно сыщик замолк, а потом на цыпочках, подкрадываясь к самшиту, продолжил: – …при исполнении служебных обязанностей… насмешки и издевательство над служителем закона… Так, так! А вы что тут делаете?
