Пришпоренный - Сесил Скотт Форестер

— Как вы видите, мы можем пройти Уэссан на ветре, — объявил он, глядя на линию, которую только что прочертил на карте.

— Возможно, сэр, — сказал Провс.

— С запасом, — продолжал Хорнблауэр.

— Я не сказал бы, что с запасом, сэр, — возразил Провс.

— Чем ближе, тем лучше, — сказал Хорнблауэр. — Но это зависит не от нас. Мы не можем больше терять ни дюйма в направлении ветра.

Он уже не раз думал об этой возможности, о том, чтобы обойти Уэссан так близко, как «Луара» это сделать не сможет. Тогда «Отчаянный» оставит «Луару» позади, как кит, отскобливший о камень морской желудь — идея занятная, но при теперешнем направлении ветра неосуществимая.

— Но даже если мы можем обойти Уэссан, сэр, — настаивал Провс, — я все равно не вижу, что мы от этого выигрываем. Мы раньше окажемся на расстоянии выстрела.

Хорнблауэр положил карандаш. Он чуть было не сказал:

«Может быть вы посоветуете во избежание хлопот спустить флаг сию же минуту, мистер Провс?», но в последний момент вспомнил, что упоминание о возможной капитуляции, даже в качестве упрека, противоречило бы Своду Законов Военного Времени. Вместо этого он решил наказать Провса, ничего не сообщив ему о своих планах — это тоже неплохо, потому что план может провалиться, и тогда придется отступать на следующую линию обороны.

— Время покажет, — резко сказал он, вставая со стула. — Мы нужны на палубе. Время поворачивать оверштаг.

Они вышли на палубу. Ветер ревел по-прежнему, все так же летели брызги. Вот и «Луара» прямо по направлению ветра — она снова взяла круче, сокращая драгоценный разрыв. Матросы работали у помп — в такую погоду приходилось по полчаса из каждых двух откачивать воду, проникающую через швы.

— Мы повернем судно, мистер Провс, как только отработают помпы.

— Есть, сэр.

Где-то впереди Уэссан и возможность избавиться от «Луары», но для этого придется еще минимум дважды менять галс, каждый раз рискую ошибиться, подставить корабль и себя врагу. Хорнблауэр не отрывал глаз от горизонта. Надо еще ни обо что не споткнуться. Он заставил себя выполнить маневр так же безупречно, как в предыдущие разы, и не позволил себе испытать по этому поводу ни малейшего облегчения.

— В этот раз мы выиграли у него целый кабельтов, сэр, — сказал Буш, глядя как «Луара» легла на правый галс на траверзе «Отчаянного».

— Нам может не всякий раз так везти, — заметил Хорнблауэр. — Но мы сделаем этот галс коротким и проверим.

На правом галсе он удаляется от своей цели — когда они лягут на левый галс, надо будет задержаться на нем значительно дольше, но сделать это будто ненароком. Если он сможет провести Буша, значит, проведет и французского капитана.

Матросы, видимо, получали удовольствие от этого состязания. Они простодушно увлеклись борьбой с ветром и тем, что выжимают из «Отчаянного» всю возможную скорость. Они не могли не видеть, что «Луара» выигрывает гонку, но это их не волновало — они смеялись и шутили, глядя на нее. Они не догадывались об опасности, вернее, смотрели на нее сквозь пальцы. Они верили, что их спасет удачливость британского флота или неповоротливость французского. Или умение их капитана — если бы они не верили в него, то испугались бы куда сильнее.

Время поворачивать снова. Хорнблауэр выполнил маневр, и, только закончив его, заметил с удовлетворением, что совершенно забыл свою нервозность, так он увлекся.

— Мы быстро сближаемся, сэр, — все так же мрачно заметил Провс. В руках у него был секстан, и он только что замерил угол между направлением на верхушку мачты «Луары» и на ватерлинию.

— Я вижу это сам, спасибо, мистер Провс, — буркнул Хорнблауэр. При такой качке глазу можно доверять не меньше, чем любым инструментальным наблюдениям.

— Это моя обязанность, сэр, — сказал Провс.

— Я очень рад, что вы исполняете свои обязанности, мистер Провс. — Хорнблауэр произнес это таким тоном, как если бы сказал «ко всем чертям ваши обязанности», что тоже было бы нарушением Свода Законов Военного Времени.

«Отчаянный» мчался на север, не отклоняясь от своего курса. Шквал налетел на него, ослепив. Рулевые отчаянно налегали на штурвал, силой заставляя судно уваливаться под ветер при самых сильных порывах, и кладя штурвал к ветру, чтоб удержать судно круто, когда ветер отходил на румб. Налетел последний порыв, хлопая полами Хорнблауэрова сюртука. Он трепал штанины рулевых, так что непосвященный, взглянув, как рулевые размахивают руками и как треплются их штанины, решил бы, будто они танцуют какой-то странный ритуальный танец. Как обычно, стоило шквалу пройти, все глаза бросились отыскивать «Луару».

— Посмотрите! — завопил Буш. — Посмотрите, сэр! Мы его-таки обдурили!

«Луара» повернулась оверштаг. Она только что установилась на правом галсе. Французский капитан перехитрил сам себя. Он решил, что «Отчаянный» ждет шквала, чтоб повернуться, и поспешил его упредить. Хорнблауэр внимательно наблюдал за «Луарой», французский капитан наверняка вне себя от ярости, что так опростоволосился на глазах у команды. Это может повлиять на его дальнейшие решения, Это может даже заставить его нервничать. Если и так, пока он этого не проявил.

Он как раз собирался выбрать булини, но нашел быстрое и разумное решение. Чтобы еще раз повернуться оверштаг, ему пришлось бы выждать некоторое время на прежнем курсе, пока корабль наберет скорость. Вместо этого он использовал инерцию вращения, положил руль на подветренный борт, развернул судно через фордевинд, так что оно на мгновение подставило ветру корму и наконец легло на левый галс. Сделано это было хладнокровно и точно, но «Луара» значительно отстала.

— Целых два румба позади траверза, сэр, — сказал Провс.

— И его значительно снесло ветром, — добавил Буш.

Главный выигрыш, заключил про себя Хорнблауэр, наблюдая за «Луарой», состоит в том, что теперь возможным и желательным становится длинный галс к северу, необходимый для осуществления его плана. Он может достаточно долго идти левым галсом, не вызывая подозрений у французского капитана.

— Дайте ему немного спуститься под ветер, — крикнул Хорнблауэр рулевым. — Прямо руль!

Гонка возобновилась, оба судна неслись вперед, борясь с нестихающим ветром. Хорнблауэр видел, под каким диким углом наклонились мачты «Луары» — ее реи едва не касались воды. Он знал, что «Отчаянный» кренится точно так же, может быть, даже круче. Сама палуба, на которой он стоял, наклонилась под невероятным углом — Хорнблауэр гордился, что к нему так быстро вернулась привычка к качке. Он легко сохранял равновесие, выпрямив одну ногу, согнув другую и наклоняясь вбок, а затем выпрямляясь почти так же уверенно, как Буш. И морская болезнь немного отпустила — нет, какая жалость, что он о ней вспомнил — в этот же самый момент ему пришлось подавить спазм.