Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды - Александр Кондратов

«Стройность и закономерность повторяющихся знаков и групп в надписи Фестского диска сразу же бросается в глаза. Переведем ритм надписи на язык графики. Это наглядно покажет, какова структура текста».

Далее Синопальников предлагает схему, где на горизонтальной оси отложены номера «групп» (т. е. слов; он читает диск от центра, поэтому нумерация у него идет от центра к краям).

Группы состоят в основном из трех-пяти знаков; в более длинных группах в начальном (если читать от краев к центру) положении стоят детерминативы — определители слов: «голова с перьями+щит» или «голова с перьями». При этом в слове, встречающемся дважды (группы 3 и 15, по Синопальникову), после детерминатива «голова с перьями+щит» идут подряд два знака, изображающие «шкуру». «Шкура» обычно встречается в начале слов и, видимо, передает гласный звук.

Повторяющиеся группы окрашены одинаковым цветом. Слова, отличающиеся друг от друга, заштрихованы. Синопальников отметил определенный «ритм» надписи на диске, выделив повторяющиеся или сходные конструкции.

Нельзя сказать, что эти наблюдения представляют собой нечто совершенно новое в исследовании Фестского диска. Нет, такие наблюдения делались (и мы сейчас рассмотрим соответствующие работы). Но наглядный метод, который применил Синопальников в своем анализе, несомненно, очень полезен.

Лучшей работой в области изучения Фестского диска считается статья Г. Ипсена, написанная еще в 1929 году.[19] Ипсен определил письмо Фестского диска как слоговое, затем он выделил в составе «слова» (т. е. группы знаков между вертикальными штрихами) корни и грамматические форманты; их передают как сочетания знаков, так и отдельные знаки. Корни слов получены при помощи принципа перекрестных рядов: там, где из целых слов может быть выделено устойчивое соединение нескольких знаков таким образом, чтобы оставшиеся знаки в свою очередь выступали как устойчивое сочетание в определенном положении (если имеются хотя бы два случая, которые разрешают сравнение), речь идет о корне и форманте. Перекрестные ряды, таким образом, «могут служить одновременно для определения корня и форманта».

Далее Ипсен выделил устойчивые сочетания из двух знаков: они появляются несколько раз в различных окружениях. «С корнями их объединяет многосложность, с формантами — способность присоединяться к другим корням. Поэтому с лингвистической точки зрения здесь может идти речь о сложных словах или образованиях, сходных со сложными словами».

В качестве формантов, т. е. грамматических показателей, Ипсен определил знак 02 и группу из двух знаков — 12 — 02 (02 — 12, если читать надпись от края к центру), причем оба форманта (02 и 02 — 12) определяются им как префиксы (приставки). По мнению Ипсена, знак 02 — «голова в уборе из перьев» — является не слогом, а графическим формантом, т. е. детерминативом.

Знаки 12 и 36 Ипсен определил как суффиксы, которые «связаны между собой многообразными отношениями правильного чередования».

Знак 27 — «шкура», по Ипсену, представляет все возможные положения слога в слове. Его «значение нигде нельзя определить точно, так как ни разу не встречаются точно определенные корни». Однако знак 27 обнаруживает определенное структурное сходство с двумя другими формантами — знаками 29 и 07; для них всех как для префиксов является общим начальное положение в слове, а также распределение в тексте, ибо все три форманта чаще встречаются на оборотной стороне, чем на лицевой. Наконец, «все три форманта повторяются, иногда два или три раза подряд при разных корнях, следующих непосредственно друг за другом (аллитерация)». Ипсен определил все три знака как «флексии предикативного характера». Знак 22 является, по Ипсену, именным формантом. Знак 18 был определен как формант «независимо от того, является ли он флексией или образует корень».

Не так давно немецкий ученый Гюнтер Нойман дополнил анализ Ипсена новыми наблюдениями: он предположил значение детерминативов еще для некоторых знаков.

Несколько лет назад к проблеме Фестского диска обратился известный немецкий ученый Эрнст Грумах, ныне покойный. Статья Грумаха, напечатанная в журнале «Kadmos», посвящена главным образом тем исправлениям, которые были внесены в текст диска.[20] Такие исправления Грумах обнаружил в четырех местах — в этих местах старые знаки оказались стертыми и вместо них были впечатаны другие. Первые три исправления сделаны на лицевой стороне диска, в нижней половине внешнего кольца (край диска); последнее сделано на оборотной стороне, в третьей ячейке (или третьем «слове») от центра.

Суть исправлений в следующем. В одном случае поставлены два новых знака — «голова с перьями и щит», причем линия словораздела сдвинута вправо (если смотреть от нас), из-за чего пришлось стирать и заново штамповать все три знака в соседней — правой — ячейке. В двух других случаях на месте какого-то старого знака поставлен «щит», что позволило штамповщику образовать группу знаков «голова с перьями — щит», как в первом случае. На фотографии можно заметить следы старых знаков, замененных «щитом». В последнем случае на месте одного старого знака стоят два новых — «голова с перьями» и слева от этого знака — «женщина, смотрящая вправо».

Как видим, исправления однотипны: они касаются только определенных знаков («голова с перьями + щит» или «голова с перьями»). Если исходить из чтений Ипсена, то можно предположить, что одни детерминативы были по какой-то причине заменены другими. Для чего это сделано? На этот вопрос у нас нет ответа.

В середине 60-х годов интересное исследование о закономерностях Фестского диска написал советский школьник Володя Назаров. Он послал свою статью в один из специальных журналов. Но она, к сожалению, так и осталась ненапечатанной.[21]

В работе Назарова, выполненной независимо от работы Ипсена, знак 02 и сочетание знаков 12—02 определяются как детерминативы. Анализ последовательного изменения групп знаков позволил Назарову сделать вывод о том, что на основании установленных закономерностей изменений групп знаков можно предположить, что язык текста обладал флексией некоторых форм. В этом случае для нескольких слоговых знаков могут быть составлены подобия «координатной сетки» М. Вентриса.

Знак 22 определяется Назаровым как префикс. Считая сочетание знаков 45—07 морфемной основой, он делает предположение о префиксальном характере инициальных знаков 29 и 07. Далее по аналогии он предполагает префиксальность знака 27 и знака 29. Причем вполне возможно, что знаки 27 и 29 выступают в качестве «взаимоисключающих» префиксов. Кроме того, знак 32 определяется Назаровым как суффикс.

Следующим этапом дешифровки могло бы быть последовательное сопоставление грамматических показателей «языка икс» Фестского диска с различными языками Средиземноморья. Если показатели «языка икс» совпадут с показателями какого-либо средиземноморского языка, мы вправе предполагать, что текст Фестского диска написан на этом языке.

Но... и здесь исследователей ждут свои трудности: во-первых, многие языки древнего мира бесследно исчезли (что мы знаем, например, об эгейском?) и язык Фестского диска может оказаться как раз таким вымершим языком. Во-вторых, объем текста очень мал и, естественно, очень скудна и грамматика языка диска, которую удается восстановить, и может случиться так, что полученных «грамматических данных» окажется слишком мало, чтобы отождествить «язык икс» диска с каким-либо известным языком.

Фестский диск не имеет билингвы, параллельных текстов на двух языках, один из которых известен. Но ведь билингвы не имело и критское линейное Б, да и дешифровку иероглифического письма Малой Азии билингва из Кара-Тепе лишь подтвердила — оно было расшифровано практически без всяких косвенных данных, лишь на основании самой структуры текстов. Но — и это самое главное — текст диска слишком мал, чтобы можно было проводить достоверные статистические подсчеты и на основании их делать какие-либо выводы.

Надпись на диске из Феста содержит большое число разных знаков: из 241 знака текста 45 разных! Обычно алфавиты включают примерно 30 знаков-букв. А это означает, что 45 знаков Фестского диска слишком много для алфавитного, буквенного письма. А для иероглифического, содержащего сотни различных знаков, слишком мало. Поэтому большинство ученых считает, и видимо справедливо, что письменность диска из Феста была слоговой.[22]

Отсюда следует, что если тот или иной знак встречается преимущественно в начале слова, то, видимо, такой знак передавал гласный звук. Ведь в слоговом письме особые знаки для гласных обычно встречаются в начале слов, так как в середине и конце слов гласные входят в состав других знаков, например передающих группу «согласный + гласный» или «гласный + согласный».